– Как живешь? – интеллигентно поинтересовался сосед.

Настя пожалела, что они не в Америке, где на подобный вопрос можно отвечать ничего не значащим, односложным предложением. У нас же придется описывать существование, вникая в подробности, а вникать в них Насте не хотелось.

– Как обычно, – она пожала плечами, мол, что со мной может еще произойти. Живу и живу.

Интеллигентного Стаса ответ вполне удовлетворил. Он был занят собственными проблемами.

– А мы решили пожениться! – выложил он внезапно и худой рукой поправил съехавшие на нос очки.

– Правда?! – удивилась Настя. – Отлично. Вы очень подходите друг другу.

– Нам нелегко далось это решение, – начал рассказывать Тимошкин, и Настя поняла, что зря пугалась. Ее личная жизнь его нисколько не интересует. Настя интересовала Тимошкина только лишь как соседка и работница загса.

Она была хорошей слушательницей. И всю дорогу до дома только и делала, что слушала Тимошкина. А тот подробно описывал свое бытие и рассуждал вслух о будущем. Оно казалось ему прекрасным. Настя не разделяла щенячьего восторга Тимошкина, но не перечила. Своим мрачным настроением она не должна подавлять радость других. Возможно, у них действительно все получится. Почему бы и нет? Ведь они проверили свои чувства. Сколько живут вместе?

– Полгода! – гордо сообщил Стас, поднимаясь вместе с Настей по лестнице. – Люблю! Обожаю! Ни дня прожить не могу! Настя, нам нужно выбрать дату этой, как ее там…

– Торжественной регистрации брака. Да, нужно выбрать дату…

Она заметила его сразу. Он сидел на корточках возле ее двери, рядом лежали красные розы. Настя не любила этот цвет, какой-то кровавый. Гораздо приятнее получать розовые розы. Как сказала бы Маринка, ее вновь тянет в мир фантазий. Ничего, сойдут и красные цветы, ведь их принес Гурин. А он сегодня самое что ни на есть настоящее.

При виде их Гурин вскочил на ноги, схватил букет и сунул его Насте.

– Поздравляю! – его голос сорвался, а лицо помрачнело. Он повернулся к Тимошкину: – Жениться лучше осенью!

– Почему? – Стас поправил очки и пристально вгляделся в Гурина.

– Овощи дешевле, – бросил тот, отстраняя его в сторону и убегая вниз в образовавшийся проход.

– Я до осени не выдержу, – признался Стас, перегибаясь через перила, – люблю ее!

– Ее нельзя не любить, – донеслось до Насти с Тимошкиным снизу.

– Откуда он знает мою невесту? – почесал затылок Тимошкин.

– Вы говорили о разных девушках, – всхлипнула Настя, прижимая к груди розы.

– Нет, – замотал тот головой, – у меня больше никого нет!

– У меня теперь тоже, – Настя выхватила из его рук пакет и бросилась открывать дверь. Теплилась надежда, что она успеет выглянуть в окно и крикнуть Гурину, что он все не так понял, и если вернется, то Настя ему все расскажет. Если вернется, но такие не возвращаются…

– Так я зайду к тебе на работу насчет даты этой, торжественной регистрации?

– Заходи, – и Настя захлопнула дверь перед носом Тимошкина.

Прислонилась с обратной стороны и принялась горько рыдать. Почему ей попадаются такие глупые мужики?! Нет, Гурин один такой бегунок. Сбегает от нее второй раз. Она кинулась к зеркалу. Что-то не так! С ней что-то не так! Он видит ее и сбегает. Зеркало отразило заплаканную физиономию. Хороша, ничего не скажешь. Да и говорить-то нечего. Разве что позвонить Маринке и сообщить печальную новость, что Гурин смылся от нее во второй раз. И к окну подбегать не хотелось, и кричать тоже. Если захочет, то сам вернется. Для того чтобы сбежать в очередной раз?! Он что, поклонник фильма «Сбежавшая невеста»? Этакий сбегающий жених.

Нет, жених другой, Тимошкин. И Артем подумал, что тот признавался в любви ей и требовал назначить дату свадебного торжества. Какие недалекие создания мужчины, когда дело касается чувств! Разве одного взгляда не достаточно, чтобы убедиться в том, что между Настей и Тимошкиным никогда ничего не было и быть не может?! Разве не видно по ее глазам, кого она действительно любит?! Ах, она любит. Вот дура-то! Как ее так угораздило? Все это Маринка виновата со своими теоретическими изысканиями. Теперь придется искать Гурина и объясняться с ним. Или ждать, пока он отыщется сам.

Любимая Маринкина поговорка «Под лежачий камень вода не течет» в отношении Насти не действовала. С одной стороны, ей хотелось все бросить и кинуться за Гуриным, чтобы объяснить этому олуху, что все не так, как ему показалось. С другой стороны, кидаться не хотелось. Появлялось непреодолимое желание завалиться на диван и выплакаться в подушку, пожалеть себя, разэтакую неудачницу. Что Настя незамедлительно сделала.

Надолго ее не хватило, организм, потративший силы на слезы и стенания, потребовал подпитки. Она встала и поплелась на кухню, куда забросила пакеты с продуктами. Вывалив все на стол, Настя внимательно изучила то, что купила. Зачем она взяла диетическую колу?! А хлеб с отрубями? Собралась вести здоровый образ жизни, глупая. К чему? Кому он нужен, ее здоровый образ жизни. Никому. И ей тем более. Нет бы накупить пирожных и обожраться. Недаром ученые говорят, что сладости успокаивающе действуют на организм. Ее организм сегодня вечером точно успокоили бы взбитые сливки на бисквите.

Настя покосилась на вазочку с вареньем, засомневалась несколько секунд, после чего твердой рукой разрезала вдоль чайный батон и вылила на лодку-половину всю вазочку с вареньем.

Лепота! Она давно такое себе не позволяла. Безусловно, взбитые сливки лучше, но и варенье сойдет.

Настя отправила себе в рот чуть ли не треть импровизированной лодки и едва не поперхнулась.

В дверь робко позвонили. Кто это мог быть на ночь глядя?

Она принялась быстро жевать. Наверняка Гурин одумался. Он всегда появляется перед ней в самые неожиданные минуты. Стоит только Насте наполнить рот едой, тот, как его голодающая собака, выскакивает, словно из-под земли. Она тихонько пошла к коридору. Соврать, что ее нет дома, не получится. Звонивший наверняка увидел свет в ее окне. Можно изменить голос и прикинуться родственницей или сказать, что она квартиросъемщица, а хозяйка, Анастасия Перепелкина, здесь больше не живет! И пусть убегает, сколько хочет. Так ему и надо!

Настя мстительно прищурилась, дожевала, стоя у двери и прислушиваясь, насколько это можно сделать, работая одновременно ртом и ушами. За дверью кто-то возился. Кто-то тихий, нежный и аккуратный. Раз не бил в нее ногами и не кричал: «Анастасия! Открой немедленно!»

Это немного озадачило Настю. Гурин почувствовал свою вину и теперь скребется к ней, чтобы извиниться. Очень было похоже на истину, очень. Но Настя посмотрела в зеркало, которое висело в коридоре. Отвратнее физиономии она еще не видела. Заплаканная, опухшая, бледная. Ужас. Лучше бы Гурин не приходил!

Это был не он. Открыть дверь, конечно же, пришлось. Женское любопытство, этот подарок маньяку, пересилило.

На пороге стояла Маринка. Она еле держалась на ногах и смотрела на Настю странным, блуждающим взглядом. «Обкурилась, – первое, что пришло Насте на ум. – Расстроилась из-за Женьки Копейкина и обкурилась травы». Вторая мысль ужасала еще больше, чем собственная физиономия.

– Жирафа жива?! – воскликнула Настя и принялась трясти подругу за плечи.

– Откуда я знаю? – вопросом на вопрос ответила Маринка и громко икнула.

– Ты что, – обомлела Настя, – напилась?!

Подруга кивнула.

Самое обидное было не то, что Маринка напилась, а то, что она сделала это в одиночестве! Могла бы пригласить подругу, давай, мол, напьемся с горя. Правда, Настя не согласилась бы сразу. Она еще не встретила сбегающего жениха. Зато теперь она бы напилась! Только чем? Кроме диетической колы у нее ничего нет. А еще называется настоящей подругой!

– Настоящая, – похлопала себя в грудь в дупель пьяная Маринка, – подруга!

– Настоящие подруги так не поступают, – резюмировала Настя и потащила ее ванную комнату.

Там она стянула с Маринки всю одежду и отправила под душ, изобразив из него подобие душа Шарко, попеременно поливая подругу то холодной, то горячей водой. Та пищала, ругалась, но из ванны не вылезала. Видимо, отношения с Копейкиным ее сильно допекли. Тот, небось, как Тимошкин, тоже пришел к Маринке за советом о дате торжественной регистрации. Мужики, неужели они ничего не понимают?!

– А он такой хороший, как айсберг в океане, – пела Маринка, которой после душа Шарко стало значительно легче. – Потрите мне спинку!

– Еще чего, – пробурчала Настя и сунула ей полотенце.

Холодный айсберг – это про Женьку, который не обращает внимания на Маринкины чувства. Только с какой стати он стал у нее хорошим? Впрочем, что взять с нетрезвого человека, а с нетрезвой женщины тем более. Она и так неадекватно оценивала обстановку с Копейкиным, а сегодня и вовсе плохо соображает.

– Он женится на мне! – выпалила Маринка, падая на диван с заплаканными подушками.

– Конечно, женится, – попыталась успокоить ее Настя. Не хватало только того, чтобы подушки пропитались двойной порцией слез. – Как только, так сразу и женится. Не сомневайся.

– Сразу и женится, – махнула рукой Маринка, лежа на диване, как полураздетая Маха. – Сразу женится, как только я скажу ему «Да». Он меня любит…

– Ты ему скажешь, – продолжала Настя, – ты ему много чего наговоришь…

– Я скажу ему «Да», – обещала довольная, как ни странно, подруга. – Я бы сегодня ему сказала, но девушка не должна сразу на все соглашаться!

– Он тебе разве что-то предлагал?

Настя подумала, что уехала и пропустила дальнейший ход развития событий. Скорее всего, Копейкин, выбивший больной зуб у своей девицы, бросился на радостях к Соловьевой. И та каким-то непостижимым образом склонила его на свою сторону. Настя принесла из ванной джинсы и футболку подруги, принялась искать на одежде следы крови. Маринка его пытала, это точно. Никакими другими способами выбить из Копейкина признание в любви она бы не смогла. Если только… если только Женька не лишился разума. Он вырвал больной зуб у своей модели, та внезапно скончалась от болевого шока, Женька сошел с ума, прибежал к Маринке, и т. п. и т. д.