Чё завернул, сам-то понял?

— Это как? — озадаченно подняла она брови.

— Так, что по-настоящему женатым человеком себя никогда не ощущал.

— Ну да, это так по-мужски, — хмыкнула понимающе Полина, но я продолжил, игнорируя шпильку.

— Ольга… она была… — Как же это сказать тебе и при этом совсем мудаком, дерьмом бывшую поливающим, не выглядеть.

— Ага, скажи, что ошибка, — фыркнула рыба моей мечты.

И, собственно, что-то такое я и собирался сморозить, но вдруг понял, что это было бы брехней.

— Да нет, Белоснежка, она была именно той женщиной, которую я тогда и заслуживал. — Сел обратно на постель, чувствуя тяжесть от всех разом навалившихся воспоминаний, и, упершись локтями в колени, потер лицо ладонями. — Расчетливая, жадная, беспринципная, ценившая только отцовские бабки, что ко мне прилагались. — Полина шумно вдохнула, и я мог догадаться, что она готова сказать. — Да, я в курсе, как это гадко и банально звучит. Типа я хаю свою бывшую, а сам весь страдалец в белом. Фигня. Не так это. По чести говоря, во мне большего и хотеть тогда было нечего. Одни понты, эгоизм, свои хотелки превыше всего, пьянки и бл*дство без конца. Так что мы с Оленькой друг друга стоили и даже не ненавидели. Да похрен ей было на меня, а мне на нее. Взаимность полная была. Я совру, если скажу, что прям разительно поменялся с тех времен, можешь даже не иронизировать по этому поводу. Ты встретила на Сейшелах самодовольного засранца, похериста, которого все устраивало, как есть. Жизнь в кайф и все в ней — не цепляющий нигде проходняк. Я тот же самый, Полин, просто старше. Но хочется верить, что поумнел. Ну хотя бы настолько, чтобы осознать, что ты значишь для меня, и поднять свое седалище и приехать за тобой. Ты уж бери какой есть, авось слепишь из меня до старости что-то стоящее.

— Это предложение, Зарицкий?

— И не первое по счету.

— А ничего, что мы все время голые?

— Ну так нам теперь и прятать друг от друга нечего, — пожал я плечами.

— А как же быть с твоим жизненным принципом «только здесь и сейчас»?

— А я от него и не отрекаюсь. Я же падать ниц и лбом об пол биться не собираюсь, божась тебе, что точно впереди у нас один шоколад. Сто пудов всякое будет, тут уж и к бабке не ходи. Но я точно намерен над этим работать. Ты готова попробовать со мной?

— Я боюсь, Марк. Честно. Не хочу однажды обнаружить себя жалким созданием, у которого мозги вкрутую варятся от догадок, где ты, с кем и осталось ли что-то, ради чего я решусь нырнуть в жизнь с тобой.

— Поль… — Я выпрямился и протянул к ней руки. Она сразу шагнула ко мне, позволяя упереться лбом в ее живот. — Вот так, прямо так, знаешь, как мне хорошо?

Быть так близко к ней, вдыхать запах ее тела, недавнего секса, наполняться теплом… Полина положила ладони мне на макушку, зарываясь пальцами в спутанные патлы. И все. Я там, где нужно.

— Я не просру все это… Нас. Веришь?

— Должна, если отпустить тебя точно не готова, — хмыкнула она.

А я нахально облапал ее ягодицы, прижимаясь открытым ртом к гладенькому лобку.

— Эм-м-м, Марк?

— М?

— Мы вроде как разговор с чего-то другого начинали.

— Да?

Зараза. Точно. Каспер.

— Белоснежка, пошли в душ и одеваться. Надо нам по-быстрому личную жизнь крольчишек наших устроить. У меня там в гостинице Каспер весь в соплях и слезах валяется. Ну валялся. Как бы чего не вышло, больно у него настрой боевой. И давай капель каких сердечных прихватим, а то совсем мужика новостью доконать можем.

В душе мне и моему дружку пришлось убедиться в том, что наша с ним идея-фикс не только сладкая на вкус и на ощупь, но и крепкая. Особенно с размаху, да по мокрой шкуре. Больно же, блин! Но зато вымылись мы с рекордной скоростью. Одеваться тоже, увы, пришлось быстро и без лирических отступлений, на которые так и тянуло.

Мы уже выходили из дома, когда телефон Полины затрезвонил какую-то попсовую мелодию.

— Ну вот. Что называется, на ловца и зверь бежит, — улыбнулась Белоснежка, глянув на экран. — Так что, пригласить ее попить соку в «Радиссон»?

— Пригласи. Не удивится?

— Ой, у нее сейчас голова совсем другим забита, чтобы чему-то еще удивляться. Она и так… удивленная по самое не могу.

— Только ты же помнишь, что наш мерзлявый Ромео весь в соплях и кашле? Если она беременная, то им, поди, лучше не встречаться?

— Блин. Точно, — вздохнула Полина. — Сейчас что-нибудь придумаем. Алло, Ланка? Ты что? Опять ревешь, дурында? Что на этот раз? — Полина со страдальческим выражением отодвинула от уха трубку, завывавшую на все лады про сиротинок бедненьких. — Так. Короче. Мне это надоело. Берешь сейчас такси и едешь в «Радиссон» на Невском. Буду тебя соком отпаивать. Вкусным, каким еще! Что надо, то и делаю в отеле. Вот приедешь — расскажу.

Всю поездку в такси я тайком лапал свою добычу, а она так же молча щипала меня в бочину, призывая держать руки при себе. Ладно, ладно, потерплю до номера. Уж там-то я ее сам защипаю, не увернется.

Глава 33

— Полья! — поднялся из вороха одеял и подушек похотливый призрак. Хотя сейчас он больше тянул на монструозное привидение. Эдакий жалкий-прежалкий монстр. Заросший, растрепанный, из спутанной пакли волос и бороды только проглядывал красный распухший нос и щелочки глаз, что сейчас с надеждой высматривали кого-то за нашими спинами. Ясно кого.

— Марк, Полья, вы одни? — просипел он сокрушенно и, чихнув, повалился назад.

— Мама дорогая, как же у вас тут все запущено! — изумилась я масштабам бедствия. — Ну нет, в таком виде его Ланке ни за что предъявлять нельзя.

— Конфетка! — опять восстал из псевдомертвых Каспер, услышав волшебное заклинание из пяти букв, и даже принялся биться насмерть с постельными принадлежностями, выпутываясь из них.

— А может, как раз и надо? — кивнул Марк на страдальца, незаметно облапав мою правую ягодицу, за что немедленно схлопотал локтем по ребрам, но все равно заухмылялся довольней некуда. — Так его гораздо жальчее, и срастется у них все по-быстрому.

— Зарицкий, у меня там мало того что впечатлительная беременная, так еще и не факт, что наш бедолага семейства зайцеобразных не заразный, а ты мне про «побыстрее»? Да кто ее остановит, если она его таким увидит? Совесть есть?

— Не-а, это общеизвестный установленный факт, — вздохнул он и снова потянулся обниматься.

— Моя конфетка здесь? — одержал-таки неравную победу над текстилем сопливый южный мачо и встал на ноги, дико озираясь.

— Спокойно, сластолюбец ты наш, надо тебя в божеский вид привести, — сообщил ему Марк, ущипнул меня еще разок и отскочил, избежав возмездия. — Давай-ка, дружище, мыться и бриться. Я подежурю, чтобы не убился в душе. — И добавил на русском: — Я же всю жизнь мечтал о том, чтобы подсматривать за другим мужиком в душе.

— Не подсматривать, а присматривать. Считай это первым этапом предребенковой практики.

— Ты серьезно?

— Еще как, Зарицкий. Ладно я уже пропащая, ты мне своим нефритовым жезлом все заводские настройки сбил и на себе зациклил, но в отношении детей я такой легкомысленностью страдать не собираюсь. Так что вперед.

— А когда его по башке шарашить новостью будем?

— Черт, ну из нас двоих кто мужчина? Реши сам. Но, по здравому размышлению, такое Ланка должна ему сама и сообщить.

— Ланка! — эхом повторил Каспер.

— Точно! Ты права, рыбка моя! — заметно обрадовался хитрец. Ну да одной задачей меньше.

— Полья, скажи, она еще помнит меня? — оглядывался на меня умоляюще жертва любви и жестоких русских холодов. — Она говорила обо мне?

— Все время. И ни о ком другом, — заверила я его, и парень сразу расслабился и позволил себя таки препроводить на санобработку с уничтожением лишней растительности.

Мне же досталась, похоже, самая «легкая» задача. Сообщить влюбленной по самое не могу, охваченной буйством гормонов взрывной подруге, что ее с болью оторванный от роскошной груди островной красавец прибыл, чтобы упасть ей в ноги (судя по его состоянию, именно это и есть самый реалистичный сценарий их встречи). И что бросаться ему навстречу и даже приближаться нельзя. Не то чтобы я сомневалась в адекватности Ланки в обычное время. Эмоциональная, да, но не сумасшедшая. Но тут, как говорится, обстоятельства весьма специфичны. Я вон тоже вся из себя такая умная и собой владеющая. Была. С утра. И ничего же не предвещало, пока Марк не вошел прущим буром ледоколом в мои территориальные воды.

— Ты уже подъехала? — набрала я подругу. — Жди меня в лобби.

— Марк! — стукнула я в дверь. — Номер свой дашь?

— Как действуем? — высунулся Зарицкий.

— Операция «окна любви».

— Чего?

— Я наберу тебя, как только почву подготовлю, а ты приведи Каспера к лобби, там те двери со стеклами, видел? Так вот, твоя задача, мой супергерой, удержать его с внешней стороны, а я уж как-нибудь Ланку с этой подержу. Говорить будут по телефону. И картинка, и звук тебе, но никакого прямого контакта.

— Белоснежка, ты точно не своим делом занимаешься.

— В смысле?

— В том, что тебе бы всякие шпионские истории пописывать или опусы про трагическую тюремную романтику. Уверена, что нам нужны такие сложности?

— Я ни в чем не уверена. Но не попробуем, не поймем.

— Значит так, — начала я, усевшись таким образом, чтобы Ланке пришлось сесть напротив, то бишь спиной к месту «x».

— Польк, ты чего румяная-то такая? — перебила меня подруга. — Или это не… У тебя появился кто-то! — «уличила» она меня. — Колись!

Ладно, чего уж тут тянуть резину.

— Пей, — подтолкнула я ей стакан с соком поближе. — Ланка, Марк приехал. За мной.