Когда запрет вступил в силу, Джорджа выпустили. В тот же день он выбил дверь в доме Молли. Она прибежала, когда он тащил меня за волосы через гостиную. «Не надо, Джоэль, не надо!» – закричала она пронзительно (она кричала именно «Джоэль», я хорошо это помню). Оставив меня валяться на полу, Джордж набросился на нее и так швырнул об стену, что сломал ключицу. Я узнала об этом лишь позже – в тот момент мне было ни до кого и ни до чего. Он привез меня домой в бессознательном состоянии и продержал там три дня, то тыча в лицо пистолетом и угрожая вышибить мозги, то по частям сжигая в камине мою одежду и другие вещи. Чтобы я не сбежала ночью, когда он упивался до полной отключки, Джордж меня связывал, да так крепко, что на щиколотках и запястьях остались шрамы.

К концу третьего дня я впала от изнеможения в ступор. Спалив то, что еще оставалось от моих вещей, Джордж собрал свои и сбежал. Бракоразводный процесс длился еще целый год…

– А Молли? – спросил Уолтер, когда я умолкла.

– Что Молли? – Я пожала плечами и допила воду из стакана, который он наполнил для меня, когда в горле начало пересыхать. – Я ее больше не видела. Через несколько дней после исчезновения Джорджа она позвонила и сказала, чтобы я больше не рассчитывала на ее помощь, а когда я вернулась на работу, ее там уже не было. Никто не знал, куда она уехала. Никаких обвинений против Джорджа она не выдвигала.

Наступило долгое молчание. Возможно, Уолтер не был уверен, что это конец истории, и ждал продолжения, но мне больше нечего было добавить.

– Тебе придется позвонить в полицию, – наконец заявил он тоном, не терпящим возражений.

Я уставилась на него во все глаза. Тогда он взял с ночного столика телефон и протянул мне. Я продолжала таращиться, не в силах поверить, что он так со мной поступает после всего услышанного.

– Это необходимо, Ванда.

Хотя в глазах его читалось сочувствие, черты лица напоминали неуступчивую маску, воплощенное сознание собственной правоты. А чего еще я ждала от человека, живущего среди роскоши и элегантности? И к тому же, между прочим, адвоката. Наверняка он наслушался историй и похуже, разве что не от женщины в его собственной постели.

– Не буду! – отрезала я, отодвигаясь как можно дальше от телефона, а заодно и от Уолтера. – Я еще не готова.

– Но, Ванда…

– И потом, этот гад на Аляске.

– Был на Аляске три дня назад, – спокойно поправил он. – Сомневаюсь, что он все еще там. Он мог даже поручить отправку письма кому-то из собутыльников, чтобы сбить тебя с толку. Он сейчас может быть где угодно.

– Мне нужно принять душ!

Это вырвалось само собой и было, вообще говоря, ничуть не худшей сменой темы, чем любая другая фраза. Бочком я сползла с постели, держась подальше от телефона, и сунула руку в сумку за косметичкой, где в числе прочего, по идее, должна была находиться зубная щетка.

Никакой щетки там не было. Вот ведь дьявольщина!

Уолтер наблюдал за мной, по-прежнему с телефоном в руках. Я выпрямилась.

– Послушай, я хорошо знаю Джорджа. Он лентяй, каких свет не видел. Лентяй до мозга костей. И всегда был таким. Если требовалось хоть малейшее усилие, он не утруждался, насколько бы важно это для него ни было. А теперь представь, сколько усилий требуется, чтобы добраться с Аляски до Теннеси! Кода мы были женаты, он только потому приезжал домой, что я заказывала билет. Я, понимаешь? Сам бы он для этого и пальцем не пошевелил. Без меня он совершенно беспомощный.

– Беспомощный, говоришь? – Уолтер выпятил подбородок. – Такой же беспомощный, как когда тащил тебя за волосы? Или когда швырял Молли об стену?

Меня затошнило от страха.

– Ну хорошо, хорошо! Ты, конечно, прав. Но если даже меня собираются прикончить, это еще не повод, чтобы зарасти грязью! И голову тоже стоит вымыть, иначе… иначе можешь себе представить, как я буду выглядеть на фотографиях с места преступления.

Уолтер смерил меня взглядом, в котором ясно читалось: «Один Бог знает, что мне приходится выносить с этой особой!» Взглядом, который чуть было не прикончил меня еще до появления Джорджа.

Однако я не смирилась. Характер не позволил. Смириться означало облегчить другому жизнь, а это было не в моих правилах.

– Вот как мы поступим…

Я порылась во внутреннем кармане сумки и достала блокнотик и шариковую ручку. Телефонный номер Джорджа был намертво высечен в моей памяти. Я написала его, вырвала листок и протянула Уолтеру:

– Можешь позвонить по этому номеру. Если ответят, значит, Джордж все еще там и это дельце может подождать. Если ответа не будет, я обращусь в полицию. Сегодня же, обещаю. А сейчас мне позарез нужна зубная щетка.

Уолтер перестал изучать номер и поднял взгляд:

– Домой ты не поедешь.

– Конечно, нет. Я только хочу знать, где ее можно купить.

Немного погодя я стояла в очереди к кассе с новенькой зубной щеткой в одной руке и «Опра мэгэзин» в другой. Голова моя буквально шла кругом. В одном Уолтер был прав на все сто: Джордж мог сейчас быть где угодно. Я не преувеличивала, называя его отъявленным лентяем, но лентяем он оставался до тех пор, пока держал себя в руках. Ярость превращала его в самого деятельного человека в мире. Ну а раз уж он не верил, что на наших отношениях поставлена точка…

Возможно даже, он не сомневался, что я до сих пор принадлежу ему по праву.

Эта мысль заставила меня на миг поддаться отчаянию, и мир потемнел как в переносном, так и в прямом смысле. Я повалилась прямо па впередистоящего. У того оказалась хорошая реакция – он подхватил меня, прежде чем я рухнула, и помог выпрямиться. Это был мужчина в годах, с седой треугольной бородкой и добрым взглядом Айболита. Не хватало только круглых очков. Из кармана у него торчал стетоскоп.

Так состоялось явление эскулапа страждущему в аптеке на Тридцать четвертой улице.

– Вы доктор! – обрадовалась я. Добряк мягко улыбнулся:

– По крайней мере так говорят.

– Оно и понятно, – хмыкнула я, только теперь заметив еще одну важную деталь, – раз уж вы повсюду разгуливаете в белом халате.

– А что с вами? – полюбопытствовал доктор.

– Беременность, – брякнула я.

Ничего другого мне не пришло в голову. Не поднимать же историю с Задохликом и травматологией!

– Поздравляю. Первый ребенок?

– Нуда. – Я закивала, думая, что вряд ли беременных тошнит больше, чем меня сейчас. – Можно вопрос, доктор?

– Хоть два.

– Вот представьте себе, что кое-кому предсказывали верную смерть максимум через восемь лет, если он не бросит курить. А он все курил, курил по три пачки в день, прожил десять лет и до сих пор живет. Странно, правда?

– Какой ужас! – воскликнул доктор, вне себя от негодования. – Вы должны немедленно бросить! Курение во время беременности – это… это…

– Речь не обо мне, – поспешно перебила я. – Об одном моем знакомом. Я хочу сказать, он ведь может в любую минуту окочуриться, правда?

Должно быть, повинуясь некоему бессознательному рефлексу, доктор на шаг отступил от меня.

– Видите ли, тут все зависит от целого ряда факторов… чтобы дать ответ, нужно знать подробности…

Он отвернулся от меня и начал выгружать на ленту конвейера свои покупки. Йогурт, йогурт и опять йогурт. Доктор, одно слово.

– Хоть предположите, – взмолилась я. – Я не подам на вас в суд, если ошибетесь. Мне в самом деле нужно знать!

– Мадам, я не вправе делать бездоказательные предположения, – сказал он, не глядя в мою сторону, усиленно улыбаясь кассирше и, по-моему, не чая поскорее убраться подальше.

Пользуясь тем, что кассирша разбирается с его йогуртами, я робко тронула доктора за рукав:

– Простите, я не хотела вас расстраивать. Не бойтесь за меня – я не беременна. А речь идет о моем бывшем муже. Он пригрозил, что свернет мне шею, и поскольку я понятия не имею, где он сейчас, то перепугана, как вы сами видите, до потери сознания.

– Ах вот как, – смягчился мой случайный собеседник.

– Да уж, ситуация не из приятных, – вздохнула я. – Потому мне и нужно знать, прикончат ли его наконец эти три пачки вдень или нет. Хорошо бы, если б уже прикончили. Как по-вашему, есть такая вероятность?

Доктор помолчал, видимо, обдумывая ответ.

– Ну конечно, есть, – сказал он грустно. – То, о чем вы спрашиваете, может случиться в любую минуту.

Глава 5

Вернувшись из магазина, я обнаружила Уолтера сидящим на диване в гостиной в позе терпеливого ожидания. У него был усталый, даже как будто слегка подавленный вид. Стук захлопнувшейся за моей спиной двери заставил меня вздрогнуть; Уолтер же и бровью не повел, даже не поднял взгляда от сцепленных на коленях рук. Я напряженно ждала, уже зная, что услышу.

– Я звонил, – сказал он наконец. – Никто не поднял трубку. Я уже обратился к одному своему приятелю. Он частный сыщик и сейчас пытается напасть на след.

Вообще-то когда другой по доброте душевной подставляет ради вас свою шею, реагировать можно по-разному. Например, рассыпаться в благодарностях. Или горячо запротестовать: «Нет, нет, это совершенно излишне! Я сама справлюсь». Возможны и другие варианты.

– А вот и щетка! – сказала я и продемонстрировала свою покупку.

Уолтер со вздохом поднялся и удалился из гостиной. Проследовал куда-то по коридору. Я осталась торчать на пороге со своей идиотской зубной щеткой и тупостью мозга. Больше всего мне хотелось броситься наутек, но я не знала, как это сделать, не рискуя показаться полностью спятившей, поэтому сочла за лучшее просто дождаться развития событий.

Немного погодя Уолтер вернулся с банным полотенцем, ослепительно белым, как та незабываемая наволочка, пушистым и аккуратно сложенным втрое. У него, конечно же, была приходящая служанка, потому что мужик просто не может, не должен уметь с математической точностью складывать полотенца втрое. Это противоречит самой природе вещей.

Впрочем, Уолтер Бриггс противоречил всему, что я до сих пор знала. Воплощение всех женских мечтаний. Хозяин воздушного замка.