- Эти ребята – настоящие звери, - покачал головой водитель. – Стервятники, ты права, - он резко выкрутил руль, и я завалилась на Остина.

- Ты как? – он пристегнул свой ремень безопасности, когда крутой вираж был окончен. Я сделала то же самое.

- Плохо, - коротко буркнула я, а по щекам медленно потекли слезы. – Я уже представляю, на что будет похоже мое будущее, и мне это не нравится, - я взглянула на Остина. – Интервью за интервью, проект за проектом, я буду раздавлена всем этим. У меня не будет времени ни на себя, ни на тебя, ни на друзей. Почему я вообще решила быть актрисой?

- Кейтс, тебе просто грустно сейчас, но мне нравится то, что ты делаешь, поэтому даже не думай сдаваться, - Остин сжал мою руку. Теперь, когда мы сидели спокойно, я вдруг осознала скорость, с которой машина мчалась по улице.

- Вы не могли бы ехать помедленнее? – попросила я водителя.

- Не мог бы. Смотри, сзади! - не оборачиваясь, откликнулся он. – Эти гиены нас преследуют. Но не переживай, мы оторвемся.

Мне было безразлично. Что будет дальше с моей жизнью, которая разваливается на кусочки у меня на глазах – вот это волновало меня больше всего. Остин прав: я тоже люблю то, чем занимаюсь, но сейчас все зашло слишком далеко. Мне хочется жить двумя жизнями, но я не знаю, как снова вернуть равновесие.

- Мне нравится быть актрисой, но Голливуд!.. – я покачала головой, а нас с Остином в очередной раз тряхнуло на каком-то лежачем полицейском. – Моя жизнь управляет мной, а не я ею. Все решения принимаются за меня, я не хочу, чтобы дальше так продолжалось Кто вообще захочет, чтобы его преследовали папарацци и снимали, как человек ест чипсы, хотя надо пропадать в зале, чтобы влезть в костюм? Я ненавижу все это! Наверное, мне нужно уйти из кино.

- Кейтс, ты не понимаешь, что говоришь, - спокойно заметил Остин, не сводя глаз с водителя.

- Понимаю, - заверила его я. – Если жизнь в Голливуде такова – я не хочу больше так жить.

Раздался резкий визг шин по асфальту, и мы с Остином вздрогнули.

- Приятель, притормози, - настойчиво сказал мой друг водителю.

- Это они! – крикнул водитель. – Они прижимают нас к обочине.

Я выглянула в окно. Папарацци действительно поравнялись с нами и теперь пытались заставить съехать на обочину. Кто-то продолжал фотографировать, высунувшись в окно. Боже, они никогда со мной так не обходились.

- Вот видишь? – я кивнула на окно. – Потому я и хочу завязать с Голливудом. Мне нужно покончить с этим безумием!

- Я тебя услышал! Не переживай, сейчас оторвемся, - пообещал водитель, решивший, что я обращалась к нему.

Машина разогналась еще сильнее, и нас буквально вдавило в кресла. Папарацци, пытавшиеся устроить аварию, остались позади и едва не врезались в ограждение. Ничего себе! Тем временем наш водитель гнал все быстрее, а в зеркале заднего вида спустя какое-то время снова замаячил автомобиль фотографов. Теперь мне стало страшно.

- Остановитесь, - попросила я. – Все в порядке. Я возьму это на себя. Пусть сделают пару снимков.

- Ни за что, - уверенно сказал он. – Ты была права в том, что сейчас говорила про Голливуд. Это система, из нее надо вырваться. Они не получат ни одного снимка, я все для этого сделаю, - пламенно пообещал он.

Красный свет! Мы только что пролетели на красный свет, подрезав несколько автомобилей на перекрестке! Я схватила Остина за руку. Сердце заколотилось в груди, как ненормальное. Я хотела перемен в жизни, но не таких.

- Все равно, - мой голос дрожал. – Остановитесь. Они не стоят того, чтобы попасть в аварию.

Да этот парень сумасшедший!

- Вы слышали ее? Остановите машину! – закричал Остин, стуча в спинку кресла водителя.

Человек за рулем не обращал на нас никакого внимания. В окно было страшно смотреть – дома пролетали мимо нас с ужасающей скоростью, мы неслись мимо перекрестков, людей, светофоров и предупреждающих знаков. Мы же разобьемся!

Я завизжала, Остин с силой стукнул в кресло водителя, свободной рукой выхватил телефон и стал набирать 911. Мы оба кричали, и автомобиль, казалось, готов был взорваться от наших криков и просьб остановиться.

И тут я поняла, что произойдет, пусть даже и не была настоящим водителем в полном смысле этого слова. Водитель резко повернул, и мы снова оказались на перекрестке.

- ОСТОРОЖНЕЕ! – заорала я.

Но было слишком поздно.

Знаете, как бывает в фильмах – когда случается что-то очень значительное, вы видите действие в замедленной съемке? Обычно так делается в фильмах о войне, когда пуля медленно рассекает воздух, неумолимо приближаясь к своей цели. Автомобильная авария выглядит точно так же. Время как будто бы замедляет свой ход, и вы наблюдаете за происходящим словно со стороны, сидя в гостиной на диване, будучи в полной безопасности. Я повернула голову направо, и увидела, как другой автомобиль летит прямо на нас. Остин дернулся в сторону, затем в сторону качнуло меня, стекло начало разбиваться медленно и красиво, осколки прорезали воздух, и салон наполнялся визгом тормозов и пронзительным гудком. А затем картинка начала сыпаться на части, и я услышала собственный крик, звучащий будто бы откуда-то издалека. Вдруг все остановилось, звуки стихли, цвета поблекли, и мир погрузился в темноту.

После этого я мало что помнила. Звуки сирен, какие-то голоса, обрывки фраз, которые я уже не смогу восстановить в памяти целиком.

- Правая нога мальчика сломана. Он не оставит девочку. Удар пришелся на левую сторону. Возможно внутреннее кровотечение. Обоим нужна операция. Забираем их в больницу.

Потом я услышала и знакомые голоса.

- Кейти-Кэт! Кейти-Кэт! О, господи! Что с моей дочерью? Что значит «Ей нужна операция прямо сейчас»? У нее завтра съемка, без нее не могут работать! – если бы я могла, я бы поморщилась. Мама…

- НИКАКОЙ прессы! Никаких журналистов, пока я не разрешу! – а вот и Лейни.

- А что насчет твита? – снова мама. – Может, мы напишем в Твиттере об ее состоянии? ЭЙ! Отдай мне телефон! Ты его сломаешь!

- Никаких твитов, - строго возразил Сет.

- Вы, что, смеетесь? – сердито перебила Лейни. – Я работаю сверхурочно, чтобы разобраться с журналистами, и даже не уверена, что мне платят, а вы тут беспокоитесь совершенно не о том, о чем следовало бы. Мег, ты, кажется, уволила нас с Сетом сегодня утром.

Мама шумно вздохнула.

- Ну, я…

- Неважно, - шикнула на нее Лейни. – Люди! Ау-у! Есть тут медсестра? Нам надо подписать соглашение о конфиденциальности. И налить мне чего-нибудь покрепче.

И только после этого весь мир действительно провалился в темноту.


ДС1112 После пожара начинается дождь

ГОСТИНАЯ БЬЮКЕНЕНОВ

Стены обгорели, на полу лежит пепел, большая часть мебели покрыта пожарной пеной. Над камином огромная отметина от огня, портрет семьи наполовину опален. ДЕННИС, ПЕЙДЖ, САРА и САМАНТА ищут уцелевшие вещи. САМАНТА плачет.

САМАНТА: Мама, наш портрет!


(бросается к нему)

ДЕННИС: Ничего страшного. Мы закажем другой. Он будет даже лучше прежнего.

САМАНТА (вытирает слезы): Мне так нравился этот.

САРА (всхлипывает): Мне тоже.

ПЕЙДЖ: И мне. Но все в порядке. Мы разыщем художника и попросим написать новый. На этом непонятно, кто есть кто.


Или кем мы были до всего этого.

КРИСТАЛ: Полиция приехала. Вы составите заявление сейчас, или передать папе, чтобы сказал им, что вы приедете в участок позже?

ДЕННИС: Мы сейчас подойдем, Кристал. Спасибо тебе за все.

ПЕЙДЖ: Деннис, я не представляю, как смогу…


(рыдает)


Все так быстро. Слишком много всего произошло в один миг. Если бы я не… Если бы Сэм и Сара меня не услышали, мы бы не выбрались отсюда. А что, если… Что, если…

ДЕННИС: Но этого не произошло!


(обнимает жену за плечи)


Ты здесь, девочки здесь, мы все целы. Ты героиня. Пейдж!

ПЕЙДЖ (сквозь слезы): Это все моя вина. Я хотела переехать, хотела перемен, нового начала. Но теперь я понимаю, что скучаю по старому.

САМАНТА (рыдая): Я тоже виновата, мама! Я думала точно так же. Дом слишком большой, слишком холодный, слишком старый… Я ненавидела его! Это все из-за меня, ты не при чем.

САРА: Да хватит уже. Я постоянно думаю то одно, то другое, но никто не сгорает. Пожар начался не из-за вас.

ДЕННИС: Девочки, Сара права. Огонь разгорелся, вот и все. Я пока не знаю, как, но мы начнем все заново. Бьюкенены – семья, которая держится вместе, несмотря на то, насколько тяжелые времена наступили. Да, перед нами открылась новая дорога, и она кажется темной и неизвестной, но мы пройдем по этому пути и зажжем свои огни, если понадобится, ведь мы Бьюкенены, а Бьюкенены не сдаются!

САРА (хлопает в ладоши): Хорошая речь, пап! Мы всегда с тобой согласны, даже я. Хоть я и собиралась пойти к Томми Дэвису на вечеринку сегодня.

САМАНТА: Сара имеет в виду, что мы любим вас и ценим все, что вы для нас делаете. Спасибо, папа. И тебе спасибо, мама. Что бы ни случилось, Бьюкенены будут держаться вместе. Дом для нас там, где мы вместе.

СЕМЬЯ СТОИТ У СГОРЕВШЕГО КАМИНА, ОБНЯВШИСЬ.

ЭКРАН ГАСНЕТ.


Глава 9

Добро пожаловать в хрупкий мир

- Мама? – стоило заговорить, как стало понятно, что голос звучит совершенно не привычным для меня образом. Он был прерывающимся, едва слышным, а в горле пересохло, и каждый произнесенный звук причинял боль. ОХ! Почему комната кружится? А голова точно чугуном налита. Контуры предметов размыты, но я смогла различить что-то движущееся ко мне. Звуки же, напротив, были оглушающими, словно я включила звук в наушниках на полную громкость.