Как ни старалась, Кэсс не могла себе представить человека, бросившего на морозе целый выводок щенят. Гнев, печаль, усталость — все это навалилось на нее, и она была уверена, что Бен испытывает те же чувства. В первый раз за все время их поездки он не включил у себя свет. В молчании они выехали на дублирующее 39-е шоссе; Кэсс всматривалась в темноту, опасаясь пропустить поворот на Уивер-роуд.

— Это здесь. — Бен первым увидел поворот. — А вот и «Розовый дворец». Никогда не встречал такого количества мигающих розовых огней. Полагаю, что именно на этом перекрестке Уивер-роуд пересекает 39-е.

Внимание Кэсс было приковано к дороге. Ей еще не приходилось ездить по проселку; лимузин, хотя и не супердлинный, был все же достаточно большим, чтобы доставить неприятности на дороге, которая все время петляла то в одну, то в другую сторону. Судя по тому, что мокрые ветки голых деревьев хлестали по окнам, они попали в какие-то дикие заросли.

— Слава Богу, — сказал Бен, — это, кажется, здесь.

Кэсс свернула с узкой дороги на еще более узкий подъезд к дому и, остановившись у крыльца, заглушила мотор. Приземистый, неказистый одноэтажный каркасный дом стоял посередине двора, окруженного голыми деревьями; сквозь вечерний туман был виден свет фонаря над крыльцом, а на крыльце, словно капитан на мостике, стоял невысокого роста кругленький человечек — его редкие седые волосы словно шелковые нити развевались на ветру. Кэсс опустила стекло, но, прежде чем она успела что-то сказать, человек на крыльце вскричал:

— Да, да, маленькая леди, я док Мерфи, и все, что вам нужно, так это проехать прямо к заднему входу — там тоже горит свет. А потом заходите в дом.

Кэсс снова завела мотор и осторожно проехала вдоль дома. Издалека до нее вдруг донесся лай. Свернув с 39-го, они, по-видимому, попали в какой-то незнакомый им мир. Было бы даже странно, если бы лечебница доктора Мерфи оказалась исключением.

Засунув щенка между расстегнутой верхней пуговицей дубленки и небритым подбородком, Бен вылез из машины. Кэсс шла вслед за ним. Она, как и Бен, была полна решимости во что бы то ни стало помочь бедному щенку.

— Это здесь, — сказал Бен, имея в виду приглушенный, но свирепый лай и пропуская свою спутницу в дом, служивший доктору Мерфи одновременно и жильем, и клиникой.

После темноты комната, в которую они вошли, показалась Кэсс ярко освещенной — она напомнила ей операционную тридцатых годов.

Между тем встретивший их на крыльце человечек уже расстилал на белом эмалированном столе чистую бумагу.

На докторе был незастегнутый белый халат, из-под которого виднелась майка с надписью поперек груди «Я люблю дедушку». Показывая обтянутые резиновыми перчатками руки, он дал понять, что рукопожатия отменяются.

— Вы нашли щенка, который потерял свою мамочку, не так ли?

Представившись доктору, Бен достал из-за пазухи черный комочек и осторожно положил его на стол. Мерфи тут же принялся за работу. Не зная, что делать дальше, гости молча наблюдали за происходящим.

— Вам повезло, — спустя несколько минут заявил Мерфи. — Щенку недель восемь от роду, и его мать скорее всего успела его выкормить. Это, конечно, не означает, что он будет спать по ночам и хорошо есть, во всяком случае, какое-то время. Мы имеем дело с полукровкой, поэтому он не вымахает в большого пса, но уж шерсти у него будет достаточно, за это я ручаюсь. Если вы немного подождете, я его почищу.

Нерешительно переминаясь с ноги на ногу, Бен обменялся взглядами с Кэсс. Им давно было пора ехать, но доктор, продолжая обрабатывать щенка, сказал:

— Я слышал, что вы заезжали в магазин Хэла, сделали ему неплохую рекламу, купив сразу две дубленки, а потом нашли этого щенка на стоянке.

— Мы просто пришли в шок. — Кэсс снова разволновалась. — Там их было много, но только этот оказался живым.

Мерфи мельком взглянул на Кэсс и нахмурил седые кустистые брови.

— Тяжелые времена делают людей жестокими, — сказал он, протирая щенка чем-то пахучим. — Тот, кто это сделал, наверное, думал, что для щенков так лучше. В сельской местности почти все держат собак и неохотно с ними расстаются, но все же было не слишком умно оставить щенков на автостоянке в надежде, что кто-то их найдет и заберет к себе домой. Во всяком случае, у вас теперь есть самый здоровый щенок из помета.

— Нет, док, мы не собираемся оставлять его себе, — возразил Бен. — Мы думали…

— Я знаю, о чем вы думали, мистер Уайден.

Кэсс не без удивления отметила про себя, что Мерфи может заставить замолчать даже Бена.

Оставив на столе неподвижно лежащего щенка, доктор вышел из комнаты и вскоре вернулся с картонкой и кипой газет. Разрывая на клочки газеты, он бросал их на дно коробки и говорил, не умолкая:

— Я практикую здесь уже пятьдесят лет и продолжаю это делать, даже выйдя на пенсию. Еще я рыбачу, гуляю, играю с внуками и по мере сил помогаю по хозяйству. У меня два сарая с клетками, в которых живет не один десяток собак — я всегда был неравнодушен к ним, поэтому делаю для них что могу. Но знаете, — он снова вышел, но тут же появился с коробкой поменьше, — это не одно и то же. Клетка, прогулка раз в день и еда вволю не могут заменить настоящего дома.

Мерфи сложил в меньшую коробку собачьи лекарства, витамины, консервы для щенков и смесь для детского питания.

Кэсс вопросительно взглянула на Бена.

— Послушайте, док. Большое спасибо, что помогли нам, но мы здесь проездом из Майами в Сент-Луис. Мы ценим вашу работу. Я буду рад пожертвовать кое-какую сумму, и немалую, на ваши нужды, но…

Мерфи, видимо, очень позабавило упоминание о деньгах: его голубые глазки засветились, как звезды.

— Пойми меня правильно, сынок, я буду рад принять твое пожертвование, даже очень щедрое. Но раз такой хороший парень, как ты, не пожалел времени и сил на то, чтобы спасти щенка, ты можешь дать ему настоящий дом. Вот, — добавил доктор, доставая из белого эмалированного шкафчика коробку с каким-то лекарством, — здесь написано, как его давать. Вообще-то щенок здоров, но это его немного взбодрит.

— Нет, правда, — попытался возразить Бен, в отчаянии глядя на Кэсс; однако ветеринар ничего не хотел слушать.

— В принципе я не против пожертвований, но все же дом не сравнить ни с чем. Собакам, как и людям, необходимо свое собственное жилье: они иногда сбегают из дома, но им нужно место, куда они потом могут вернуться. А вы что думаете, мисс? Я обращаюсь к вам «мисс», потому что у вас нет обручального кольца, а называть людей просто по имени не привык и уже слишком стар, чтобы переучиваться.

Слова Мерфи заворожили Кэсс. Она тоже знает, что значит гоняться за мечтой и как важно иметь место, куда можно в любой момент вернуться. Каким бы это ни казалось безумием, док Мерфи как будто говорил о ней. Она, как этот трогательный щенок, тоже потерялась и тоже никогда по-настоящему не имела своего дома.

— Да, — ответила она. — То есть нет. Я не замужем.

Доктор поднял кустистую бровь.

— Это ненадолго. Я имею в виду, что вы не замужем. На самом деле вы выйдете замуж раньше, чем думаете. А пока у вас должен быть дом, достаточно просторный для этого малыша.

Мерфи стянул резиновые перчатки и, порывшись в каком-то ящичке, достал ножницы.

— Разрешите? — сказал он, подойдя к Кэсс и указывая на болтавшуюся на ее рукаве бирку.

— Да, спасибо.

— Итак, вы поняли, о чем я говорю? — Он срезал бирку и заглянул Кэсс в глаза. На мгновение ей показалось, что на самом деле доктор заглянул ей в душу. — О том, что надо гоняться — фигурально выражаясь — за своей мечтой, и о том, что надо иметь дом, куда можно вернуться.

Слава Богу, Кэсс не надо было отвечать, потому что Мерфи отвернулся и бросил бирку в корзинку для мусора. Потом он обратил свое красноречие на Бена, используя ту же самую комбинацию искренности и настойчивости:

— А ты, сынок? У тебя-то наверняка есть свой дом, не так ли?

— У меня есть квартира, но она не годится для собаки.

— И все же это дом, сынок, вот что важно.

— Дом? Нет. — Бен опустил глаза. — Я просто живу там: Мой дом — мой настоящий дом — стоит запертым уже много лет.

— Надо же! — Взгляд Мерфи немного потускнел. — У людей нет дома, а собаки лают. Слишком много собак, которые все время лают.

Бен бросил взгляд на Кэсс и, подойдя к столу, погладил щенка по шерстистой спинке.

— Послушайте, док, я найду ему дом. У меня есть сестра, и у нее двое детей. Если она его не возьмет, я найду кого-нибудь другого.

Лицо ветеринара мгновенно преобразилось.

— Я так и знал. Как только вы вошли, я уже знал, что вы способны на поступок. Только не подумайте, что я разыгрываю этот маленький спектакль перед всеми, хотя, должен признаться, — он повернулся к Кэсс, и глаза его снова засияли, — мне казалось, что вы сломаетесь первая, потому что вам известно, как важен дом и для людей, и для собак. А теперь, — закончил Мерфи, направляясь к двери, — я принесу еще газет.

— Не надо, — одновременно ответили Кэсс и Бен и рассмеялись.

— Этого добра у нас хватает, — добавил Бен, доставая бумажник. — Спасибо.

После непродолжительного обсуждения проблем ухода и воспитания Кэсс взяла щенка на руки и понесла в машину. Бен шел следом с двумя коробками.

— Я чувствую себя так, словно повстречался с чьим-то гуру, — сказал Бен. — Может, он и мой тоже?

Кэсс улыбнулась:

— Скорее, он волшебник из страны Оз или Божий заступник собак.

Было здорово вот так шутить. Хотя с той минуты, как они переступили порог клиники доктора Мерфи, ситуация вроде бы к лучшему не изменилась, щенок по крайней мере оказался здоровым.

— Что вы делаете? — Кэсс подошла к машине, держа на руках щенка, и увидела, как Бен открывает дверцу справа от нее и ставит на переднее сиденье коробку с лекарствами, а на пол — большую.