Сколько я себя помню, я всегда смотрела футбол вместе с папой.

Даже после ухода матери и после того, как он отстранился от роли родителя, мы продолжали вместе болеть за «Медведей». Он был кикером в старшей школе Фримонт сорок лет назад, когда наша школа в первый и последний раз выиграла чемпионат штата. Одинокий чемпионский баннер висит на стене спортзала.

Думаю, вступление в футбольную команду в девятом классе было попыткой установить контакт с отцом... возможно, если бы он увидел, как я забиваю голы, это произвело бы на него впечатление. В первый год я надеялась, что отец придет на игру и будет болеть за меня. Он так ни разу и не пришел, а этой осенью я иду в выпускной класс.

Моя мама тоже не видела, как я играю. Полагаю, она живет в одной из высоток Нью-Йорка, но я почти год ничего о ней не слышала. Однажды я покажу своим родителям, что они упустили, потому что это полный отстой, когда семью не волнует, существуешь ты или нет.

К счастью, у меня есть Лендон.

Когда Дитер завершает свою напутственную речь и лекцию, один из помощников тренера вручает ему результаты голосования. Он молча читает, кивает с одобрением и затем пишет на белой доске:

Капитан — Эштин Паркер

Подождите... что?

Ни в коем случае. Я, наверное, неправильно прочитала.

Несколько раз моргаю, когда парни из команды начинают похлопывать меня по спине. Вне всякого сомнения, написано мое имя, никакой ошибки нет.

Джет Такер, наш звездный принимающий, выкрикивает:

— Молодец, Паркер!

Остальные парни начинают скандировать мою фамилию...

— Паркер! Паркер! Паркер!

Я смотрю на Лендона. Он пристально разглядывает белую доску. Я хочу, чтобы он посмотрел на меня, поздравил и дал знать, что все хорошо. Но нет.

Я знаю, он сражен наповал. Я тоже. Такое чувство, словно Земля только что сдвинулась со своей оси.

Дитер свистит в свисток.

— Паркер, встретимся в моем кабинете. Остальные свободны, — говорит он.

— Поздравляю, Эштин! — бормочет Лендон, едва остановившись, когда проходит мимо меня, направляясь к выходу. Я хочу вернуть его, чтобы сказать, что понятия не имею, как это произошло, но он уходит раньше, чем у меня появляется шанс.

Я иду за Дитером в его кабинет.

— Поздравляю, Паркер, — говорит он, бросая мне нашивку с буквой «К», чтобы я могла пришить ее на свою школьную куртку.

Еще одна будет пришита на мою игровую футболку.

— Начиная с августа, ты будешь приходить на еженедельную планерку ко мне и тренерскому составу. Ты должна поддерживать свой средний балл на уровне 3,0 или выше и продолжать возглавлять эту команду на поле и вне его.

Он еще говорит мне о моей ответственности и заканчивает:

— Команда рассчитывает на тебя, а следовательно и я.

— Тренер, — говорю я, поглаживая пальцами нашивку. Я кладу ее к нему на стол и делаю шаг назад. — Лендон, заслуживает того, чтобы быть капитаном, а не я. Я ухожу в отставку, позвольте ему занять мое место.

Дитер поднимает руку.

— Прекрати, Паркер. Ты была выбрана капитаном, а не Макнайт. Ты набрала больше голосов, чем любой другой игрок. Я не уважаю игроков, которые отступают, когда им предложили повышение их коллеги. Ты пасуешь перед трудностями?

— Нет, сэр.

Он бросает нашивку обратно мне.

— Тогда убирайся отсюда!

Я киваю, затем выхожу из его кабинета. Возвращаясь в раздевалку, я прислоняюсь к шкафчику спиной и смотрю вниз на нашивку с большой «К» на ней. Капитан.

Я делаю глубокий вдох, поскольку реальность доходит до моего сознания. Я была выбрана капитаном футбольной команды. Я, Эштин Паркер. Я польщена и благодарна своим товарищам по команде за то, что они проголосовали за меня, но я в шоке.

На улице я надеюсь увидеть Лендона, ждущего меня возле моей машины. Вместо этого Виктор Салазар и Джет Такер разговаривают перед моим старым потрепанным «доджем», которому необходима покраска и новый движок, если уж на то пошло.

Виктор, наш центральный полузащитник, у которого побед больше, чем у любого другого игрока в штате Иллинойс, почти не разговаривал. Его отец владеет практически всем городом и предполагается, что Вик выполнит все, что он потребует. За спиной у отца Вик безрассудный и сорвиголова. Это так, словно его не волнует жив он или мертв, вот поэтому он так опасен на поле.

Джет кладет руку мне на плечо.

— Знаешь, что Фэрфилд устроят, когда обнаружат, что у соперника капитан девчонка. Эти гады забросали тухлыми яйцами дом Чеда Янга в день, когда он был выбран в прошлом году капитаном, мы отомстили и сделали то же с домом их капитана. Будь осторожна, Паркер. Одно слово и ты мишень.

— Я тебя прикрою, — говорит Вик грубым голосом. Он не врет.

— Мы все прикроем, — говорит Джет, — Просто помни об этом.

Мишень? Я убеждаю себя, что справлюсь. Я сильная, выносливая и ни у кого не получится лучше, чем у меня. Я не пасую перед трудностями. Я капитан футбольной команды старшей школы Фримонт. 

Глава 3

Дерек

Мои мышцы находятся в напряжении, когда мы поворачиваем к подъездной дорожке дома моей мачехи в небольшом пригороде Чикаго. Я еду за рулем отцовского внедорожника следом за Брэнди, которая едет в своей новой белой «тойоте» с украшенными снаружи дисками. Мы ехали три дня. Как только мы выбираемся из машин, на крыльце двухэтажного дома из красного кирпича появляется мужчина в возрасте, похоже отец Брэнди. У него каштановые волосы, поседевшие на висках, и он, определенно, не улыбается. Он смотрит на нее, как на незнакомку.

Это противостояние, в котором никто не желает делать первый шаг.

Я не знаю, что произошло между Брэнди и ее стариком. Она не много рассказывала, скажу только, что она уехала из дома сразу после развода родителей и не возвращалась назад... до сегодняшнего дня.

Брэнди хватает Джулиана за руку и тащит уставшего ребенка по ступенькам веранды.

— Это мой сын. Джулиан, скажи «Привет» дедушке.

Сын Брэнди клевый пацан, который может замучить вас своей болтовней. Но сейчас он стесняется и не говорит «Привет» дедушке. Вместо этого он смотрит на свои кроссовки. Отец Брэнди делает то же самое.

— А это мой пасынок Дерек, — говорит наконец Брэнди, махая рукой в мою сторону.

Ее отец поднимает глаза.

— Когда ты звонила, ты не говорила ничего о пасынке.

Я не удивлен, что Брэнди не предупредила отца обо мне. Здравый смысл — не ее сильная сторона.

Брэнди наклоняет голову в сторону, ее большие красные серьги в виде колец напоминают мне кольца для метания на ярмарке. Думаю, у нее их целая коллекция, под любую расцветку в ее гардеробе.

— Разве? Я такая легкомысленная, что, должно быть, забыла сказать тебе, со всем этим переездом и упаковкой и... всем остальным. Дерек может остановиться в кабинете.

— Кабинет завален коробками, — говорит он ей. — И я недавно отдал диван, который был там, в благотворительный фонд.

— Если хотите, сэр, — говорю я, растягивая слова. — Я могу спать на веранде. Просто дайте мне одеяло и иногда бросайте остатки пищи, и я буду в порядке.

В такие моменты, когда я сильно задет, я не могу убрать акцент в своем голосе, даже если хочу.

Отец Брэнди смотрит на меня, сощурившись. У меня такое чувство, что если я выпущу трех смазанных жиром поросят в его дворе, он их пристрелит, съест, а затем спустит с меня шкуру.

— Глупости, — говорит Брэнди. — Дерек остановится в моей старой комнате вместе с Джулианом, а я буду спать на диване в гостиной.

— Я могу передвинуть коробки и положить надувной матрац в комнате, — говорит, неохотно соглашаясь, ее отец, когда понимает, что я не собираюсь мчаться со всех ног обратно в Калифорнию.

— Мне все равно, — говорю я.

Я не планирую проводить дома много времени.

— Дерек, может вы с папой занесете наши вещи в дом, пока я укладываю Джулиана спать? — спрашивает Брэнди. — Я устала от поездки и тоже хочу отдохнуть.

Отмечу, что она не проболталась своему отцу о беременности, но это не то, что можно долго сохранять в секрете.

Прежде чем я успеваю ответить, она проскальзывает через переднюю дверь с Джулианом, оставив меня наедине с ее ворчливым стариком.

Ее отец осматривает меня с головы до ног. Он не впечатлен.

— Сколько тебе лет?

Его скрипучий голос доходит вниз по ступенькам и через двор, туда, где стою я, около упакованного внедорожника моего папы.

— Семнадцать.

— Я не жду, что ты будешь звать меня дедушкой.

— Я и не планировал.

— Хорошо. Полагаю, ты можешь звать меня Гас, — в расстройстве вздыхает он.

Он взволнован, представляя, что я буду жить здесь, так же, как и я от того, что я нахожусь здесь.

— Ты будешь входить, или собираешься стоять там весь день и ждать приглашения?

Он заходит внутрь. Я чувствую искушение не идти за ним, но у меня нет выбора. Дом старый, с полами из темного дерева и обставленный мебелью. Когда я иду, под ногами скрипят половицы, напоминая мне о домах с привидениями.

Он ведет меня по коридору к задней комнате и распахивает дверь.

— Это будет твоя комната. Надеюсь, ты будешь содержать ее в чистоте, сам будешь стирать свое белье и будешь полезным.

— Буду ли я получать вознаграждение? — шучу я.

Мужчина смотрит на меня с каменным выражением лица.