– Я знаю, и поверь, меня это тоже повергло в ступор. Но, малышка, тебе нужно знать, что Макс, э-э, он наш брат.

Я попыталась смягчить сказанное так, чтобы вызвать участие с ее стороны. Из нас двоих она определенно была добрее.

Глаза Мэдди широко распахнулись, а затем она сделала кое-что неожиданное. Нерешительная улыбка скользнула по ее лицу.

– Ты, правда, наш брат? – замирающим голосом спросила Мэдс.

– Да, дорогая, так и есть, – кивнул Макс.

– Но каким образом? – хрипло и неуверенно выдохнула она.

– Я нашел кое-какую информацию в завещании моего покойного отца, где говорилось, что почти половина нашей семейной компании должна достаться женщине по имени Миа Сандерс.

– Быть такого не может! – ахнула Мэдс, прижимая руку ко рту.

– Еще как может, – негромко хмыкнул Макс. – В любом случае я нанял детектива, чтобы тот отыскал Миа Сандерс с соответствующими данными. Увидев фото твоей сестры, я сразу понял, что она и есть моя сестренка. Мы даже встречались раньше, когда мой отец ездил в Лас-Вегас – еще до твоего рождения.

– А еще Макс протестировал нашу с тобой ДНК, и подтвердилось, что мы действительно биологические брат и сестры.

Мэдди подскочила, встала на кровати на колени и уперла руки в бока. Вся она вспыхнула, словно рождественская хлопушка. Явно она восприняла это легче, чем я ожидала.

– Но это же так круто!

Она с размаху обняла Макса.

– Мне всегда хотелось, чтобы у меня был брат! – восторженно взвизгнула Мэдс.

Да, намного лучше, чем я предполагала. А я волновалась из-за этого всю неделю. Правда, еще не конец.

Я похлопала Мэдди по спине, и Макс разжал руки. Мэдс смахнула слезы с глаз и улыбнулась.

– Малышка, это еще не все, и я не знаю, как тебе рассказать…

Улыбка Мэдди поблекла, и она склонила голову к плечу.

– Просто скажи, Миа. То, что вы уже рассказали, просто чудесно. Наша семья стала больше. Теперь это не только ты и я. У нас есть брат, и невестка, и… да, еще, – она хлопнула в ладоши, – племянница и племянник на подходе! Мне не терпится рассказать Мэтту и папе! Это самый лучший год в моей жизни. Мэтт пригласит тебя на свадьбу, а Изабелла сможет нести цветы…

Мэдди все продолжала и продолжала в том же духе. Я вздохнула, и Макс положил руку ей на плечо.

– Милая, твоя сестра пытается поделиться с тобой кое-какой информацией, которую, возможно, будет не так легко переварить. Я доволен, да что там, я просто счастлив, что ты так радуешься нашему родству. И я полностью разделяю эти чувства.

Мэдди взглянула на него с такой сияющей улыбкой, на которую была способна лишь она одна. Черт, вот дерьмо. И почему же это должно быть так трудно?! Создавалось ощущение, что я всегда выступала в роли дурного вестника. На сей раз мне так хотелось, чтобы можно было остановиться на том, что Макс – наш брат, давайте уже праздновать семейное воссоединение, ближе знакомиться друг с другом, и так далее, и так далее. Нет, обязательно к этому должна прилагаться чудовищная подстава – оказывается, мужчина, которого ты всю жизнь считала твоим отцом, не настоящий твой отец. И да, кстати, твой настоящий отец уже умер, так что ты никогда не сможешь узнать его.

По моим щекам неудержимым потоком катились слезы. Я глубоко вздохнула и ринулась в бой.

– Мэдс, адвокат обнаружила еще кое-что, касающееся твоих генов.

Я сердито стряхнула слезы, злясь на то, что они текут, и я не в силах их удержать. Макс протянул ко мне руку, грустно глядя на меня. Он знал, чего мне стоило это признание, и показывал, что остается со мной и разделяет мое горе. Ему ненавистна была мысль, что я страдаю, и что дальнейшее откровение заставит меня страдать еще сильнее. Максу всегда хотелось, чтобы у него была большая семья, и теперь он мог взять под крыло двух новых сестричек.

– Можно мне? – спросил он, и именно в тот момент я поняла, что уже не одна.

Может, Макс и успел пробыть моим братом всего неделю, но он уже готов был вмешаться, подставить мне плечо, сказать то, что необходимо, и принять основной удар на себя. Я кивнула, не зная, как еще поступить. Эмоции бушевали во мне так сильно, что каждый всхлип казался ударом, направленным мне в грудь.

– Мэдди, милая, Миа пытается донести до тебя следующее: адвокат обнаружила, что у нас с тобой одни и те же родители.

Мэдди пару раз моргнула, но не шевельнулась.

– В смысле у нас троих одни и те же родители? Но это означает, что папаня – и твой отец, и он даже не знает об этом? – спросила она, высоко вскинув брови.

Охваченная всепоглощающим ужасом, я произнесла слова, которые должны были навсегда изменить ее жизнь:

– Нет, малышка. Папаня – не твой отец. У вас с Максвеллом общие родители. Это означает, что твой настоящий отец – Джексон Каннингем.

Слезы буквально хлынули из ее глаз потоком, стекая ручейками по гладким щекам. Это было все равно, что смотреть на оползень в горах Калифорнии – всего за несколько секунд личико Мэдди превратилось в мешанину слез, соплей и кривящихся от горького плача губ.

– Но, но папаня… я не понимаю.

Она затрясла головой и, по-прежнему плача, прижала руки к лицу. Я притянула ее к себе, усадив на колени, и она немедленно уткнулась лицом мне в шею, как делала всегда в минуты потрясения и горя.

– Но ты все равно моя сестра, – икая, выговорила Мэдди.

– Да, малышка, да, мы по-прежнему биологические сестры, но только наполовину.

– Для меня не наполовину! – всхлипнула она, поливая мою ключицу жгучими слезами.

Я целовала волосы Мэдди и снова и снова гладила ее, шепча, что люблю ее, что всегда буду рядом, что между нами ничего не изменится. Потом я попыталась акцентировать ее внимание на том, что Макс – наш брат, и так вывести ее из эмоционального кризиса. Постепенно она перестала дрожать, и ее дыхание стало медленным и ровным. Она выплакалась и уснула. Такая реакция не была для меня непривычной. Когда Мэдди в старшей школе встречалась с мальчиками и те разбивали ей сердце, она вела себя примерно так же.

Макс встал и зашагал по комнате.

– С ней все будет хорошо?

Сейчас он смахивал на зверя в клетке. Прямая спина, сжатые кулаки, боевая стойка. Он даже толком не знал нас, а все равно готов был броситься в битву на защиту своей новой родни.

– Да, с ней все будет хорошо. Думаю, для нее это тяжелый удар. Как и для меня, но я привыкла справляться с трудностями.

Это я зря сказала, потому что Макс поморщился, и взгляд его светло-зеленых глаз стал ледяным.

– Больше нет. Теперь в твоем распоряжении деньги и связи нашей семьи.

– Но нам не нужны твои деньги и связи, – нахмурилась я.

– Неважно, – он покачал головой. – Ты все равно их получишь. Юристы уже работают над передачей сорока девяти процентов собственности компании тебе.

– Что? Ты что, смеешься?

Он остановился и подбоченился.

– Ничего не изменилось, Миа. В завещании все сказано черным по белому. Отец явно ничего не знал о Мэдди, но ты получаешь почти половину активов компании.

– Но я ничего не хочу!

– Ты не хочешь стать частью семьи? – натянуто, с болью в голосе спросил он.

– Разумеется, мы будем семьей. Но для того, чтобы быть твоей сестрой, мне не нужна твоя компания. И к тому же, что насчет Мэдди? Она твоя настоящая сестра! – жестко, бескомпромиссно заявила я.

– Как и ты! Наполовину или на сто процентов, мне все равно.

Зажмурившись, я попыталась сосредоточиться, но мне мешали обуревающие меня чувства.

– Тогда я хочу передать свою половину ей.

Макс рассмеялся. Запрокинув голову, прижав руки к животу, он зашелся истерическим, утробным смехом.

– Ты готова подарить имущество стоимостью в миллиарды долларов и все, что прилагается к этому, нашей младшей сестричке?

Я передернулась, крепче сжав губы.

– Она единственный человек, имеющий для меня значение.

– Да, – фыркнул он, – ты вкалываешь, как проклятая, чтобы оплатить ее обучение, и мотаешься по всей стране, выполняя прихоти чужих людей, чтобы вернуть долги отца, но не готова принять деньги, по праву принадлежащие тебе? Ты нечто особенное, ласточка.

– Я сама все скажу адвокату.

– Поздно. Я уже сказал юристам, чтобы они придумали, как разделить компанию на три части. Вскоре вы с Мэдди станете очень богатыми женщинами, но потребуется от шести месяцев до года, чтобы удовлетворить все условия, перечисленные в завещании. А потом вы обе получите свою долю.

– Но Джексон не был моим отцом. С какой стати мне вообще что-то полагается? Раздели все на доли для себя и Мэдди.

Макс яростно тряхнул головой.

– Папа хотел не этого. Он знал о твоем существовании, знал, что ты не его дочь, и все равно пожелал, чтобы ты получила половину. Ну а если бы он знал, что Мэдди родилась от него, то – я в этом ни секунды не сомневаюсь – решил бы разделить компанию между нами тремя. Таким он был человеком. Честь и семья значили для него все.

– Ты не изменишь решение, да? – бросила я в ответ.

– Не-а.

– И ты всегда такой?

– Какой?

– Властный, упрямый как осел, и отказывающийся слушать разумные аргументы?

По моим губам скользнула невольная ухмылка, хотя я вовсе и не собиралась веселиться. Макс улыбнулся, сел на кровать и взял меня за руку.

– Когда речь идет о моей семье, не сомневайся – все так и есть.

* * *

Из мертвого сна меня вырвал телефонный звонок. Так спишь, если проглотишь на ночь парочку таблеток бенадрила. Нащупав мобильник, я ответила, даже не посмотрев, кто звонит. Возможно, это была Милли. Я скинула ей смску, попросив переслать мне данные следующего клиента и дать передохнуть пару дней в Малибу до встречи с ним. Она согласилась, а я даже не стала смотреть, кто там следующий на очереди. Раньше Милли особо не заморочивалась, но сейчас, возможно, решила связаться со мной, потому что завтра я вылетала в Малибу. Мэдди и Мэтт возвращались сегодня в Вегас на частном самолете Максвелла. Мэдди знала теперь, что у нее есть брат, что она скоро станет богатой женщиной, и что человек, который ее вырастил, не был ее отцом.