Наклонив голову, он уставился на двоюродную сестру.

– Если тебе нужны доказательства, ты их получишь.

Он махнул рукой, и маленькая Диана, его жизнерадостная персональная помощница, резво вошла в зал, сжимая в руке пульт дистанционного управления. За ней в комнату вступила элегантно одетая афро-американка в белоснежном деловом костюме. Костюм так ярко сиял на фоне ее эбеновой кожи, что я ощутила укол зависти. У негритянок превосходная кожа, а эта женщина выглядела просто потрясающе. Ее волосы были заплетены в несколько тугих кос и собраны на затылке, откуда спускались черными канатами до самой задницы. Красота.

– Благодарю, Диана, – улыбнулся Макс.

Та просияла, похлопала его по груди и, направившись к двум креслам в углу комнаты, опустилась в одно из них. Черная красотка последовала за ней. Поставив портфель рядом с креслом, негритянка уселась, держась так прямо, словно проглотила шомпол. Когда она грациозно перекинула ногу на ногу, вызывающе-красные подошвы ее лабутенов с невероятно длинными шпильками ярко блеснули. Я бы не отказалась от горячей африканской «сестрички» в качестве подруги. Они всегда умеют шикарно приодеться. Я могла бы взять несколько серьезных уроков по стилю бизнес-шик у такой женщины.

Макс нажал пару кнопок на пульте, и по задней стене спустился LCD-экран. Свет блеснул на его матово-черной поверхности. Еще несколько нажатий, и на экране появилось изображение моего водительского удостоверения, выданного штатом Невада.

Макс, без всякого промедления, заговорил:

– Вам нужны доказательства. Итак, вещественное доказательство номер один. Водительское удостоверение Миа Сандерс демонстрирует, что не только написание ее имени в точности соответствует тому, что указано в завещании, но и дата ее рождения совпадает.

Это поставило меня в тупик. Вроде бы Милли и Макс говорили мне, что имя там указано нечетко, и нельзя толком разобрать, как оно пишется. Надо будет потом выяснить, в чем тут подвох.

– Этого тебе достаточно, или нужно еще? – спросил Макс, обращаясь к Софии.

– Любой может подделать водительское удостоверение, – ответила она, пренебрежительно махнув рукой в сторону экрана.

Впрочем, судя по выражению лица, она несколько приуныла.

– Что ж, хорошо. Тогда вещественное доказательство номер два. Карта социального страхования Миа Сандерс, доказывающая ее личность и гражданство. Мне продолжать?

– Всенепременно, – фыркнув, надменно ответила София. – Ты просто прекрасно справляешься. Правда, пока я не увидела ничего такого, что нельзя было бы оспорить в суде.

От следующего слайда у меня перехватило дыхание. На глазах выступили слезы, грозя пролиться. Промокнув уголки глаз, я уставилась на экран, поглощенная ураганом воспоминаний.

– Это фотография из архива моего отца, где изображена моя мать, держащая меня на руках. Рядом фотография Миа. Сходство поразительное, – хрипло произнес Макс и откашлялся.

Но как такое может быть? Изображение на экране полностью походило на мою мать, конечно, намного моложе, но все равно это была она. И на снимке она держала на руках малыша, возможно, годовалого мальчика. Золотистые локоны ореолом окружали головку ребенка. Я тряхнула головой, и слезы хлынули градом.

Шум в зале достиг максимальной громкости. Голос Софии звучал натянуто, но тем не менее она упорно продолжала гнуть свою линию. Следовало признать – эта женщина сама дотошность.

– Многие люди похожи друг на друга, Макс.

– Верно, – кивнул он, – но этим дело не ограничивается.

Он взглянул туда, где сидела женщина в деловом костюме, и махнул ей рукой, подзывая к нам.

– Члены комитета, меня зовут Ри Си Зайас, – начала она. – Я адвокат покойного Джексона Каннингема и его сына Максвелла Каннингема. Мистер Каннингем нанял меня, чтобы доказать законность наследственных прав Миа Сандерс и подтвердить ее родственную связь с ним.

У был Ри был ровный, спокойный и интеллигентным голос. Мне она понравилась в ту же секунду, но уже в следующую меня пробрал ужас при мысли о том, что она скажет.

– Если вы посмотрите на экран, то увидите там свидетельство о рождении Максвелла Каннингема, выданное в городе Даллас штата Техас, и свидетельство о рождении Миа Сандерс из Лас-Вегаса, штат Невада. Как вы можете заметить, женщина, указанная как мать, Мерил Колгров, и ее номер социального страхования, четко обозначенный на обоих документах, совпадает в первом и втором случаях. Этот документ обладает юридической силой и доказывает, что у Максвелла Каннингема и Миа Сандерс общая мать.

В зале воцарилась тишина. Не было слышно ни звука. Я сидела в абсолютном шоке. Кажется, я даже перестала дышать и только дрожала перед лицом предъявленных мне доказательств. По щекам невольно катились слезы, а от наплыва эмоций внутри все сжалось. Максвелл услышал, как изменился мой голос, когда я подавила всхлип. Он встал рядом со мной на одно колено и до боли сжал мои руки. Мне было все равно. Я вся одеревенела, потрясенная до самой глубины души.

Макс прижался губами к моим рукам и раз за разом целовал тыльную часть ладоней.

– Я должен был сказать тебе правду, – шепнул он. – Про… прости меня.

Его самого настолько захлестнули эмоции, что он заикался, пытаясь выговорить слова извинения.

Я была не в состоянии отвечать, но все еще не закончилось. Нет, красивая женщина, которую впоследствии я мысленно называла «темным ангелом судьбоносных событий» этим не ограничилась.

– Поскольку речь шла о наследовании невероятно крупной денежной суммы и доли в компании, я сочла разумным принять дополнительные меры и провела ДНК-тест. Мы взяли образчик волос с расчески мисс Сандерс и сравнили результаты анализа с результатами мистера Каннингема. Как вы видите на экране, результаты теста не оставляют сомнений: у Максвелла Каннингема и Миа Сандерс обнаружены идентичные материнские генетические маркеры, присутствие которых решительно доказывает, что мисс Сандерс и мистер Каннингем и в самом деле единоутробные брат и сестра, рожденные от одной матери.

Вот тут я окончательно потеряла контроль над собой – как, впрочем, и остальные, собравшиеся в зале. Я не услышала бы даже собственных мыслей сквозь крики сидящих за столом. Я просто неподвижно сидела там, пытаясь составить из кусков своей жизни картину, хотя бы отдаленно напоминающую понятную мне реальность. Ничего не получалось. Никаких чудесных озарений, никаких точных аналогий, способных объяснить мне, как маленькие квадратики и черточки на экране смогли полностью изменить мою жизнь… навсегда. Я уже не была Миа Сандерс, девушкой, вырастившей свою младшую сестру, девочкой, чья мать бросила ее в десять лет с папашей – запойным алкоголиком. И не просто женщиной, по уши влюбленной в мужчину, который был намного выше нее. Постепенно мне становилось ясно, что я – нечто гораздо большее.

Я, Миа Сандерс, была биологической сестрой Максвелла Каннингема. Мужчины, стоявшего во главе компании и семьи, о которой я абсолютно ничего не знала. Документы доказывали это неоспоримо. Макс был моим единоутробным братом.

– Миа, Миа, дорогая, пожалуйста, скажи что-то. Хоть что-нибудь, – умолял меня Макс, по-прежнему стоявший на коленях передо мной.

Опустив голову, я заглянула в те самые светло-зеленые глаза, которые мать передала мне, Мэдди, а еще и ему.

– Ты, мой брат, – судорожно выдохнула я.

– Да, – кивнул Макс.

Он пристально вглядывался мне в лицо, словно заглядывал в мою душу и видел там часть себя.

– Мой настоящий брат, – повторила я.

– Да. А ты – моя младшая сестренка.

Макс сглотнул и облизнул губы. Казалось, что морщинки вокруг его глаз стали глубже под бременем тайны, которую он все это время хранил.

– О боже мой. Я не могу… – я шумно вдохнула. – Мэдди!

По щекам вновь покатились слезы, но Макс взял мое лицо в ладони и смахнул их, гладя большими пальцами мои скулы.

– Да. Теперь ты понимаешь, почему так важно было доставить ее сюда. Она заслуживает того, чтобы знать правду.

Закрыв глаза, я попыталась представить, как эти новости подействуют на Мэдди и на то, что происходит с нашей семьей. Затем одним движением я оттолкнула стул и вскочила, оглядываясь в поисках ближайшего выхода. Максу пришлось опереться руками о пол, чтобы не упасть.

Я ощутила, что мне надо бежать – сильное, острое, болезненное чувство, словно кто-то бил в обнаженный нерв электрическими разрядами. Лишь сейчас я поняла всю тяжесть ситуации. Это больше не было притворством. Макс привез меня сюда потому, что знал все с самого начала. И он ждал, пока мы не окажемся перед целым залом чужих людей, чтобы открыть правду.

Мне хотелось быть настоящей сестрой Макса. Я несколько раз думала об этом за последние десять дней. Но сейчас у меня в голове все настолько перепуталось, что я готова была выть, кричать и царапаться, пока моя жизнь, – но, что важнее, истинное представление о ней – не станет прежней, пока ящик Пандоры не закроется и не будет погребен навсегда. Когда я выбежала из комнаты, в голове у меня крутилась одна-единственная мысль: «Будь осторожна в своих желаниях, потому что они могут исполниться – и тогда весь твой мир повиснет на волоске».

Глава девятая

Капот грузовика был прохладным на ощупь. Он остудил мои ладони, когда я прислонилась к нему, согнувшись в пояснице и уставившись на собственные ноги.

Дыши. Просто дыши. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох. Скоро все прояснится.

Я снова и снова повторяла эту мантру, пока не услышала хруст гравия за спиной, и в моем поле зрения не появилась пара черных ковбойских сапог. Макс долго молчал, за что я была ему благодарна. Постепенно истошный стук моего сердца стал тише, и я выпрямилась и повернулась, по-прежнему опираясь на передний бампер машины.

Макс, понурившись, стоял передо мной. Он сильно хмурился, что портило его в остальном привлекательное лицо. Взгляд его глаз – зеркальных отражений моих собственных – казался туманным и неуверенным.