Одри Карлан - Лучше быть, чем казаться

Боже, когда он так это сформулировал, я не смогла ответить ничего, кроме: «Ну конечно, хочу».

– И в какой-то момент ты хочешь здесь поселиться?

Он склонил голову набок, миролюбиво глядя на меня.

– Ну да, – ответила я, не понимая, куда он клонит.

– Ладно.

Уэс подошел ко мне и расставил руки, положив их на прилавок по обе стороны от меня. Затем нагнулся так, что я могла заглянуть прямо ему в глаза. Зеленые-против-зеленых. Его дыхание щекотало мои губы и приводило остальные части тела в состояние боевой тревоги.

– Миа, дорогая моя, согласна ли ты перевезти свои вещи в мой дом и считать этот дом своим?

Облизнув губы, я уставилась в его прекрасные глаза, попутно отмечая то, как тонкие морщинки вокруг них и вокруг губ придают ему более значительный вид. Красивый. Зрелый. Еще более привлекательный. Я резко вдохнула, а он тем временем с завидным хладнокровием дожидался моего ответа. Перед чарам такого сорта я была совершенно беззащитна.

– Ладно, я перееду к тебе.

Уэс улыбнулся своей с-ума-сводящей-суперзаводной-прожигающей-трусики улыбкой, и я растаяла.

– Люблю тебя.

Завершая фразу этими словами, Уэс мог добиться от меня чего угодно. Серьезно, мне надо было основательно подготовиться к будущему, полному мягко произнесенных «Люблю тебя», и к тому эффекту, который эти слова оказывали на мой рассудок.

– Люблю тебя, – ответила я.

Он поцеловал меня – лишь мимолетное прикосновение, – а потом отстранился, шагнул назад и хлопнул в ладоши.

– Отлично. Значит, решено. Ужин готов, Джуди? Все в порядке?

Я крутанулась на носках и снова опустила свою задницу на стул. Джуди усмехнулась, расставляя тарелки.

– Все в полнейшем порядке, сынок.

Оглянувшись на меня, она подмигнула. Я бы и рада была возненавидеть ее за то, что она оказалась права, но не могла. Любовь, которую она питала к Уэсу, росла и укреплялась долгие годы, и в конечном счете Джуди знала его намного лучше меня.

Пока что… но ненадолго.

Коробка номер пять была заклеена и готова к отъезду. Я перетащила гигантский ящик с одеждой в ту кучу, что уже подготовила. Джуди что-то тихонько напевала на кухне, упаковывая и заклеивая свою порцию барахла.

– С этим закончила, – жизнерадостно окликнула меня она.

Я поморщилась.

– Куколка? Отчего ты не в настроении?

Я повела головой из стороны в сторону, надеясь услышать хруст в шее – признак того, что напряжение ушло, – но ничего не услышала и нахмурилась.

– Не знаю. Ненавижу переезды. Это всегда отдает такой необратимостью. Как будто, если решаешься на этот шаг, обратного пути уже нет.

– Ох, что за глупости. Ты отлично у нас приживешься, мигом впишешься в интерьер.

В интерьер. Ну, круто. Нечто неподвижное и неизменное. Однако мне через несколько дней предстояло отправиться к новому клиенту. Уэс знал, но мы еще это не обсуждали. Мне нужна была уверенность, что я смогу завершить то, во что ввязалась ради своей семьи, без внезапно обрушившейся на меня кучи денег от непристойно богатого бойфренда. Последнее, чего мне хотелось, так это жить за чужой счет. Люди ненавидят халявщиков. И я их ненавидела. Они просто ноль без палочки, и я была твердо намерена не стать такой. Уэсу, с другой стороны, халявщики наверняка нравились, и он хотел, чтобы я воспользовалась его щедростью. Ни за что.

Когда утро прошло и мы за три часа успели упаковать всю мою жизнь, настроение у меня ничуть не улучшилось. Поэтому я достала телефон и позвонила своей сучке-подружке.

– Надеюсь, ты не просто так мне трезвонишь! Кажется, на меня запал крупный игрок, – сообщила Джин в трубку.

Я нахмурилась еще больше и изобразила, что меня тошнит.

– Что? Не вздумай меня осуждать. Я, знаешь ли, не сижу в службе экстренного спасения богатеньких идиотов, уже сколько – шесть месяцев? Девушка должна позаботиться о своем будущем!

– Джин, серьезно? Крупный игрок? Ты же сама мне говорила, что в игорных домах не встречается такой дичи, как крупный игрок. Что все эти несчастные ублюдки просто теряют свои дома, жен и деньги на обучение детей в колледже в пустой надежде обыграть казино. Не вздумай купиться на это дерьмо! Настоящие крупные игроки сидят за закрытыми дверьми и участвуют в секретных покерных турнирах с другими такими же богачами, а не выпендриваются перед девчонками из Вегаса. Остынь и поговори со мной.

В ухе прогремел хлопок ее жвачки – и хотя мне показалось, что у меня барабанная перепонка лопнула, лучше уж слышать это, чем то, как моя подруга наживает рак легких с каждой новой затяжкой.

– Я переехала к Уэсу.

Хлопки жвачки стихли. Все стихло. На том конце линии воцарилось гробовое молчание. Я отодвинула телефон от уха и бросила взгляд на экран. Нет, звонок не прервался.

– Джин? Але?

– Ты, черт возьми, съехалась с самым завидным холостяком Америки? Ни. Хрена. Себе.

В ее голосе потрясение смешалось с солидной дозой офигения.

– Ну, не совсем. Что-то типа того. Да. Может быть. Э-э-э… алло?

Я вгрызлась зубами в ноготь, ожидая реакции.

– Ты съехалась с Кеном из Малибу?

Моргнув, я промолчала.

– С Мистером «Правила»? – фыркнула она.

И снова я могла лишь промолчать. Мы с Джин были знакомы всю жизнь, и для переваривания такой информации нужно время.

– Золотой бог на доске для серфинга?

На сей раз ее голос прозвучал мечтательно. Ладно, это было уже что-то.

– Сценарист, который меняет персонажей в своих фильмах так, чтобы они выглядели как моя лучшая подруга детства? Ты переехала в его особняк в Малибу?

– Ну, это не совсем особняк… – начала я, но меня безжалостно перебили.

– Заткнись! Ты. Что. Чокнулась? Тебе надо провериться у психиатра?

Я автоматически потерла макушку.

– Насколько я знаю, нет.

Джин застонала.

– Ладно, скажи мне одну вещь. И мне вовсе не хочется спрашивать тебя об этом, подружка, но все равно надо.

Я медленно выдохнула, мысленно готовясь к тому, что Джин на меня обрушит.

– Ты делаешь это из-за того мелкочленного говнюка, который напал на тебя в Вашингтоне?

Зажмурившись, я обхватила себя руками.

– Нет, милая, нет. Вовсе нет. Когда я была в Майами, Уэс приехал на мой день рождения.

– Да-да, я в курсе. Я же этого Казанову и послала, помнишь?

– И пока он был там, мы оба признались в своих чувствах – в том, что происходило между нами с января, который я провела здесь. Джин, я люблю его.

– Ох, Иисус Христос на ходулях! Опять! Только не это любовное дерьмо!

Она начала бормотать что-то, чего я не могла толком разобрать, но было понятно, что Джин перешла в режим проповеди.

– Ты любишь каждого, Миа. Это в твоей ДНК, в генетическом коде. Ты встречаешь горячего парня. Ты трахаешься с горячим парнем. И ты влюбляешься в горячего парня. Ты не в первый и не в последний раз повторяешь эту схему.

В словах Джин было разумное зерно. В прошлом именно так это и работало. Но не сейчас, не с Уэсом.

– Я не влюбилась в других парней, с которыми трахалась за последний год. Объясни-ка это.

– Объясни, почему парни и девчонки резвятся в стогу. Ну ладно, когда мальчик встречается с девочкой, вырабатываются феромоны…

Застонав, я резко выдохнула.

– Джинель! Пожалуйста, сконцентрируйся.

Я почти топнула ногой от негодования. Черт, я позвонила не той сестре. Надо было звякнуть Мэдди, моей кровной сестренке, а не сестре по духу. Мэдди была бы на седьмом небе от счастья. В основном потому, что она уже нашла своего единственного и обручилась с ним. Таким людям хочется, чтобы и все остальные оказались в их ситуации: а именно, были счастливы и влюблены.

– Миа, я… я просто не хочу, чтобы ты пострадала. Снова.

Джин испустила долгий и глубокий вздох. Настолько, что даже с такого расстояния я могла услышать, как в ней клокочет тревога.

– Я знаю, Джин. Правда. Но просто, понимаешь, мы то сходились, то расходились в течение нескольких месяцев. Если бы мне не пришлось разгребать папино дерьмо, я так и осталась бы здесь.

– Если бы тебе не пришлось разгребать папино дерьмо, ты бы вообще туда не попала!

Туше. Прямо в яблочко.

– А как насчет этой ва-Джины? Что с ней? – брюзгливо спросила она, даже не пытаясь скрыть отвращение.

– Ее нет.

Джинель неодобрительно фыркнула.

– Нет. И все. Вопрос закрыт.

Моя закадычная подруга так подчеркнула последние слова, что стало понятно – Джин в это совершенно не верит.

Я пожала плечами, но она этого видеть не могла.

– Если верить Уэсу, то да.

В трубке раздалось очередное сдавленное фырканье.

– Что ж, ему хоть в благоразумии не откажешь.

В груди вскипел смех, снимая душившее меня напряжение. Давящее чувство, похожее на изжогу, начало рассеиваться, и я ощутила облегчение.

– Порадуйся за меня, – шепнула я.

В моей просьбе прозвучал оттенок мольбы.

– Милая, я радуюсь. И всегда буду радоваться, но ты же понимаешь, что твоя лучшая подруга всегда должна взвесить все «за» и «против». И защищать тебя даже тогда, когда ты этого не хочешь. Это же в чертовом, мать твою, учебнике для лучших друзей, как раз под разделом, где говорится, что надо похлопать подругу по спине и утешить ее после того, как она подцепила парня на одну ночь, не может вспомнить его имя и чувствует себя совершенной шлюхой. Моя задача состоит в том, чтобы ты не чувствовала себя шлюхой, даже когда ты и ведешь себя как шлюха.

В ее логике были свои достоинства. Конечно, весьма извращенные и больные, но все равно она беспокоилась обо мне. Джинель любила меня сильней, чем другие, и я знала это так же точно, как то, что обожаю крутые концертные футболки и свой мотоцикл «Сьюзи».

– Спасибо, что заботишься обо мне и беспокоишься за меня… хоть ты и тупая потаскушка.

Джин шумно вдохнула.