– Алек – это художник, – проворчал Уэс.

Откуда он это знал, я не помнила. Может, я уже упоминала в разговоре с ним Алека и наш месяц в Сиэтле, но Уэс никак этого не показывал.

Прикусив губы, я отвела взгляд и уставилась на свой полупустой стакан. Затем снова сделала щедрый глоток виски.

– У тебя с ним была сексуальная связь, – сказал Уэс.

Я не услышала порицания в его голосе, и это дало мне надежду, что все обойдется.

Я кивнула.

Он пожал плечами и взглянул в окно на заходящее солнце.

– Но это была просто случайная связь, как у меня с Джиной.

При одном упоминании имени этой сучки флаги моей ревности взвились ввысь, зеленоглазый монстр торжествующе запел, и двуличная стерва ухмыльнулась, пожимая руку самому дьяволу.

– Алек был особенным. Он что-то для меня значит.

Я начала защищаться, не осознавая, что ввязываюсь в игру, к которой совсем не готова.

Уэс наклонил голову, подался вперед, поставил локти на колени и сцепил пальцы под подбородком.

– Вот как? В каком смысле «особенным»?

Глаза вновь защипало от подступающих слез.

– Он заставил меня почувствовать себя прекрасной.

– А я нет? – с вызовом спросил он.

Я немедленно ощетинилась.

– Ты – да. Но он заставил меня понять, что ту Миа, которую никто не видит, ту, которой я была только с тобой и больше ни с кем, можно выпустить на волю. Заставил меня снять маску и показать себя миру. Он помог мне усвоить очень ценный урок.

– И какой же? – уязвленно спросил Уэс.

– Что надо любить себя.

Уэс закрыл глаза, вдохнул, медленно выдохнул и, видимо, расслабился.

– Миа, у тебя есть все основания любить себя.

– Но я в это не верила, – покачав головой, возразила я. – До встречи с Алеком – нет. До того, как его картины показали мне то, что видели все остальные. Несмотря на то, что у меня не было ни гроша, что я совсем запуталась, несмотря на то, что стала эскортом, потому что мой отец, игрок и пьяница, не мог собрать мозги в кучку и разобраться с собственными долгами, я, – тут я хлопнула себя по груди, – Миа Сандерс, официантка из Вегаса, заслуживала большего. Я заслуживала счастья. Заслуживала любви.

– И я не даю тебе всего этого?

Голос Уэса сорвался.

– Даешь, но в тот момент мне давал это и Алек. И в каком-то смысле дает до сих пор.

Взгляд Уэса стал угрюмым, а затем по его лицу скользнула грусть.

– Он любит тебя.

Я кивнула, и он зажмурился, но я быстро продолжила.

– Алек считает, что надо любить каждого, с кем ты делишь постель, до тех пор, пока вы не расстанетесь. И что при этом люди отдают друг другу какую-то часть себя, которая остается с ними потом на всю жизнь.

– Он хочет тебя вернуть?

В тоне моего серфингиста-киношника, обычно такого беззаботного, сейчас явно промелькнула ревность.

– Нет. У него все по-другому. Алек любит каждую женщину, с которой встречается, иначе он бы просто не мог быть с ней. Наверное, на земном шаре каждый день разбиваются женские сердца, потому что он опять полюбил какую-то новую девушку.

– У меня все работает не так. Миа, когда я намерен хранить верность женщине, то становлюсь однолюбом. И я буду верен тебе. Буду верен нам. Но для того, чтобы все это не рухнуло, ты тоже должна быть верна.

Он прочистил горло.

– И мы должны оставить прошлое позади. Потому что, милая, так оно и есть. Это прошлое.

Мне мимоходом вспомнилась Джина, но я не знала, сколько он трахался с ней, параллельно занимаясь любовью со мной. Я знала лишь, что больше это не повторится, и верила ему.

– Это все месяцы. Значит, ты спала только с одним мужчиной с тех пор, как мы были вместе?

Он недоверчиво взглянул на меня. Что ж, у него были все основания для недоверия.

Зажмурившись, я собралась с силами.

– Нет. На Гавайях я спала с Таем Нико. Он модель.

– На Гавайях? В мае?

– Ага.

– Всего один раз?

От моего ответа зависело так много.

– Нет, – дрожащим голосом призналась я, потому что уж лгуньей точно никогда не была.

Ни за что на свете я бы не начала свои первые настоящие отношения за много лет со лжи.

– Черт!

Уэс вскочил и снова начал расхаживать, дергая себя за волосы и матерясь. Похоже, так выглядела его автоматическая реакция на неприятности.

– Ты не понимаешь. Уэс, мы просто развлекались! Сейчас он уже с другой женщиной. И намерен на ней жениться! – прокричала я, чтобы до него поскорей дошло.

Уэс был для меня слишком важен, чтобы потерять его из-за такого пустяка.

Он замотал головой. Его плечи снова поникли.

– Вот дерьмо. Милая, ты просто убиваешь меня. Ты провела месяц в раю, занимаясь любовью с другим мужчиной?

Он специально использовал слово «рай», чтобы сильнее помучить меня. Что ж, пришло время снять боксерские перчатки.

– А ты провел последние черт знает сколько месяцев, трахаясь с Джиной ДеЛука, любимицей всей Америки, горячей красоткой, самой сексуальной женщиной в мире. И я должна просто смириться с этим?

Уэс отшатнулся на несколько шагов, словно подстреленный из пушки, и ухватился рукой за прикроватный столик, стоявший сзади.

– Миа, но она для меня ничего не значит! – воскликнул он, прижав руки к груди. – Ничего!

– Сложно в это поверить. Ваша «случайная» связь длилась несколько месяцев.

На слове «случайная» я изобразила руками кавычки.

– Ты не думаешь, что она считает это чем-то большим?

– Нет, не считает, – покачал головой он. – Клянусь.

– Неважно. Повторяй это себе до тех пор, пока не поверишь. По крайней мере, я могу сказать, что провела время с Алеком и Таем и двинулась дальше. Теперь я в совершенно другом месте. Я. Люблю. Тебя! Я никогда не говорила им этих слов, вкладывая в них такой смысл. Может, я люблю их как друзей, как людей, небезразличных мне – и я знаю, что тоже им небезразлична – но я не влюблена в них. Колоссальная разница. Я никогда не была в них влюблена. А ты можешь сказать то же самое о Джине? А?

Мой голос сорвался на визг. В тот момент, когда я вскочила и швырнула свой стакан в стену, стало понятно, что я совершенно вышла из себя. А он даже не разбился. Никакого удовлетворения. Черт побери Антона и его пристрастие к качественной посуде.

Застонав, я плюхнулась обратно на кушетку и стиснула руками голову.

– Вот почему я никогда не влюбляюсь.

Я сказала это вслух и повторила про себя. Повторяла снова и снова, как заклинание.

Без всякого предупреждения Уэс приподнял меня и развернул так, что я оказалась у него на коленях, лицом к нему.

– Никогда не жалей о том, что влюбилась в меня. Это ранит больней всего, что ты можешь сказать или сделать.

Он прижал ладони к моим щекам.

– Это все? Ничего больше? Двое парней? Один насильник и куча новых друзей?

Облизнув губы, я кивнула.

– Ладно, милая.

Сглотнув, он выложил мне свое признание.

– Что касается меня, я только время от времени встречался с Джиной. Мы оба можем оставить это в прошлом.

От этих слов мое сердце запело. Я расслабилась, словно услышав звуки детской колыбельной. Здесь, с ним, когда я сидела у него на коленях, а его руки гладили мои бедра, мне стало так легко.

Мы можем с этим работать.

Мои глаза снова наполнились слезами. Слезы покатились по щекам, но Уэс смахивал их большими пальцами.

– Нет-нет, крошка. Начиная с сегодняшнего дня и навсегда есть только ты и я. Мы все высказали, и с этим покончено. Я знаю то, что мне нужно было знать, а ты знаешь, что Джина осталась в прошлом. В П-Р-О-Ш-Л-О-М, – по буквам повторил он. – Теперь есть только мы двое. Ты и я. И мы начнем строить нашу жизнь с этого.

Кивнув, я уткнулась лицом ему в шею, вдыхая свой обожаемый запах океана и Уэса.

– Я люблю тебя.

Я сказала это так, чтобы он услышал и понял, что я хочу ответного признания.

– Милая, я тоже тебя люблю. Ты и я. Только ты и я.

Глава десятая

Трель сотового вырвала меня из лучшего на свете сна. Мы с Уэсом путешествовали по замкам в Германии, держась за руки, юная влюбленная пара. Естественно, до тех пор, как раздался чертов звонок. Он замолкал на секунду, а потом трезвонил снова.

Уэс, перегнувшись через меня, схватил негодный аппарат и ответил. Вот черт. Нет. Плохая идея. Это мог быть кто угодно. Если на линии один из моих бывших клиентов, друг или нет, неважно, все это могло плохо кончиться. Очень плохо и очень быстро.

Уэс зевнул.

– Да, да. Ладно, секундочку. Это мисс Милан.

Я закатила глаза. Тетя Милли.

Выхватив у Уэса телефон, я прикрыла динамик рукой, чтобы приглушить звук.

– Вообще-то это моя тетя Милли. В смысле ее зовут Милли, а не Милан.

– Серьезно?

– Мне казалось, я тебе говорила.

– Уверен, что я бы такое запомнил.

Нагнувшись ко мне, он поцеловал меня в плечо.

– Пойду сварю нам кофе, пока ты не ушла в студию.

Сжав его бицепс, я закинула руку Уэсу за шею и нежно его поцеловала. Он ухмыльнулся и отстранился.

Я прижала трубку к уху.

– Тетя Милли. Ради всего святого, с чего ты решила позвонить в такую рань? В смысле, у вас там еще ночь на дворе.

Я слышала, как ее пальцы барабанят по клавиатуре.

– Да-да, я все еще не ложилась. Ты не отвечала на мои звонки всю неделю, а мне нужно передать тебе информацию по следующему клиенту, потому что завтра я еду в отпуск. Хочу убедиться, что все заранее зарезервировано. Что касается этого клиента… не знаю. Что-то тут не так.

До этого в голосе тети Милли всегда звучала только стопроцентная уверенность.

– О чем ты говоришь? Что не так? Он какой-то псих?

– Нет, нет, – вздохнула она, – вообще-то странно то, что на бумаге он кажется слишком чистеньким. Он настаивал на том, чтобы нанять тебя, как только ты освободишься. Каждую пару недель проверял, не отменилось ли у тебя что-нибудь. Чего, конечно, не было и в помине.