– В Википедии? Фи-и-и… Она сама могла это написать.

Мэтти проигнорировала реплику Рэни. Когда утомленный на вид молодой человек в джинсах и черной рубашке подошел к Ржавчику, она отперла дверь со стороны водителя.

– Доброе утро.

– Привет, – тяжело дыша, произнес он.

На его лице мелькнула и увяла улыбка.

– Извините, что заставил вас ждать, но мисс Дэвис запаздывает не по своей вине. Если вы проследуете за мной, я проведу вас в дом и напою чаем. Надеюсь, вы не против?

Появление Прю и Кельвина, сидевших до этого на заднем сиденье, вызвало у незнакомца легкую озадаченность.

– А-а-а… это с вами?

– Мы готовы подождать здесь, – прошептала Прю, обращаясь к Мэтти.

– Нет нужды. Вы можете пойти с нами. Кстати, меня зовут Тейфи Миллер. Я личный секретарь мисс Дэвис.

– Матильда Белл… Мэтти… Мы говорили по телефону… кажется… А это Рэни Сильвер.

В этот момент, словно оперная дива, в восьмой раз вышедшая на поклон к публике, из-за противоположной стороны автофургона появилась Рэни. Она протянула руку и, как будто благословляя молодого человека, произнесла:

– Здравствуйте, мистер Миллер.

– Это большая честь, миссис Сильвер. Я большой поклонник вашего творчества. Когда я был еще мальчишкой, ваши альбомы времен Лас-Вегаса были любимыми в коллекции записей моего отца.

Польщенная услышанным, Рэни издала притворно-смущенный смешок.

– Какой милый молодой человек! Напомните, чтобы я подписала вам что-то прежде, чем я уеду. Маленький подарок на память…

– Это будет просто фантастика! Ну, если вы все собрались, то за мной…

Дом, в который ввел их Тейфи, был самым великолепным из всех, в которых им довелось побывать во время поездки. «Путешественники» потянулись за личным секретарем Элис в широкий и высокий холл, занимающий целых два этажа здания. Сквозь красивые витражные окна на обоих уровнях в помещение, играя со светотенью, проникали мягкие заплатки красного, голубого, зеленого и золотистого цветов. Ковер, по которому они шли, был из дорогих, просто роскошный ковер. На окнах и в обрамлении дверных проемов висели пошитые из дорогого газета[110] шторы.

Широкая парадная лестница начиналась в центре холла, но посередине разделялась надвое и вела в восточное и западное крыло особняка.

– Чертов дворец, – пробурчала Рэни. – Ну и дает…

В руке Тейфи сердито завибрировал мобильный телефон.

– А-а-а… Мисс Дэвис готова. Прошу следовать за мной в гостиную.

Назвать это гостиной было все равно что называть стадион «Миллениум»[111] школьным футбольным полем. В просторной продолговатой комнате были расставлены три гарнитура, состоящие из диванов, кресел и низеньких столиков. Стены и мягкая мебель были выдержаны в желтых, белых и цвета червонного золота тонах. Создавалось впечатление, что солнце заперли в комнате и теперь все вокруг сверкает. В одинаковых плетеных корзинках, стоящих по обе стороны от величественного камина резного мрамора, дремали два белоснежных длинношерстных чихуахуа с персиковыми подпалинами. Вторжение четырех незнакомцев в их дом ничуть не потревожило собак.

– Не обращайте внимания на собак, – заявил Тейфи. – Морк и Орсон не злее комнатных тапочек. Они даже не заметят вашего присутствия. Чувствуйте себя как дома. Я распоряжусь, чтобы принесли чай.

Он поспешно вышел из комнаты, а Мэтти, наблюдая за ним, задалась вопросом, способен ли Тейфи просто ходить или ему обязательно нужно носиться как угорелому.

– Наша малышка Элис стала владетельницей настоящего особняка, – произнесла Рэни, меланхолично проводя рукой по золотистой бархатной подушке. – Повезло девочке.

Мэтти внимательно посмотрела на Рэни. Если утром старушка то и дело шутила и сыпала остротами, то сейчас казалась потухшей, как будто кто-то залез внутрь нее и погасил лампочку. Оставив Прю гладить сонных собак, лежащих у камина, а Кельвина украдкой делать фотографии на своем телефоне, Мэтти осторожно присела подле Рэни.

– Эй! Как ты?

– Не беспокойся насчет меня. Просто это место… Я слишком поражена увиденным.

– Неудивительно. Элис много и тяжело работала, чтобы жить в таком особняке. И нет ничего особенного в том, что теперь она хочет продемонстрировать то, чего добилась.

– Изумительно. Я такого, признаюсь, не ожидала…

Мэтти положила руку поверх руки Рэни, покоившейся на белой парчовой обивке дивана, и сказала:

– Давай посмотрим правде в глаза: мало из того, что мы запланировали, произошло так, как мы рассчитывали, но в любом случае все оказалось не так уж плохо, верно? Было прикольно… в основном…

– В общем-то да… Но вот что я скажу тебе, Мэтти: я рада, что это последняя остановка. Не думаю, что мое сердце выдержит еще какие-то потрясения, если они случатся на этой неделе.

– Наконец-то ты вернулась!

Мэтти повернула голову и посмотрела на невысокого роста леди, одетую в длинное бордового цвета платье, идеально пригнанное по фигуре. Шею ее прикрывала красиво повязанная темно-зеленая шаль из пашмины[112]. Она скорее вплыла, а не вошла в великолепную гостиную, поддерживаемая за локоть красивым личным секретарем. Мэтти узнала ее. Лицо этой женщины часто мелькало на обложках журналов, расставленных в газетных киосках Кингс-Санбери. Ее слава распространилась далеко за пределы родного Уэльса, подкрепленная в последнее время частым появлением в телевизионный час пик на экранах.

Рэни стояла, стараясь спрятать трость за ногой.

– Мне кажется, пришло время для нашей встречи.

Элис и Рэни расцеловались, чмокая друг друга в щеки. Затем, отбросив всякое подобие официальности, Элис крепко обняла свою прежнюю подругу.

– Как хорошо видеть тебя здесь, Рэни! Не важно, что тебе понадобилось шестьдесят лет, чтобы доехать. Как ты, ради бога, себя чувствуешь? Выглядишь замечательно, как и всегда. Готова поспорить, что до сих пор разбиваешь сердца в Западном полушарии.

Рэни улыбнулась.

– Как для старой птицы, ты тоже вполне в форме.

– Знаю. Кому какое теперь дело? Две едва держащиеся на ногах старые звездочки восьмидесяти с лишним лет… Но при этом мы еще можем навести шороху… А теперь присядем и поговорим. Что ты будешь пить? Может, чай? Черт побери, Тейфи понятия не имеет, как вести себя со звездами. Мне приходится обучать его всему с самого начала. Послушай! У меня остался просто божественный коньяк. Привезла из последней поездки в Париж. Хочешь рюмашку, дорогуша? Я, конечно, тоже выпью. Помнишь, в старые дни ты тайком приносила в гримерку плоскую фляжку, когда Рико не видел? Шерри и жгучий бурбон, если не ошибаюсь?

Рэни самодовольно улыбнулась.

– Несла все, что могла стащить из бара. Обычно ничего выдающегося.

– Точно! Помнишь того спортивной наружности бармена в клубе возле Дюссельдорфа в пятьдесят третьем? Ты тогда взяла у него отличное солодовое виски. Небо знает, на что ты ухитрилась его выменять.

Рэни гортанно рассмеялась и с многозначительным видом произнесла:

– Эта тайна уйдет со мной в могилу. – Она следила за своей подругой, пока та плыла к шкафчику для напитков в форме глобуса, а потом наливала в хрустальные рюмки бренди из дорогого на вид графина. – А ты, я смотрю, преуспела, детка.

– Грех жаловаться. Работа на телевидении в наши дни очень престижна. Стоит тебе попасть в этот круг, и дела идут сами по себе. А еще у меня хороший агент. Десять лет назад уволила старого хрыча, наняла молодую да удалую и теперь не оглядываюсь назад. Она взяла всю работу на себя… Ой, как невежливо с моей стороны! Я совсем позабыла поприветствовать в своем доме твоих спутников.

Рэни слабо улыбнулась.

– Прюденс… Кельвин, а это знаменитая Мэтти Белл, благодаря стараниям которой я сейчас здесь.

Элис кивнула и улыбнулась.

– Спасибо, Мэтти. Я не думала, что снова увижу эту леди, пока мы обе не предстанем пред очи Создателя.

Видеть ту, которую Рэни всегда называла «малышкой Элис», в образе самоуверенной, напористой и, что греха таить, немного на подпитии леди восьмидесяти с лишним лет было немного необычно. Несмотря на явную зависть Рэни, Мэтти заметила в глубине глаз пожилой певицы сильную привязанность к бывшей подруге. Рэни часто рассказывала ей всякие забавные истории о своих сомнительных подвигах во время выступлений по всей стране и за рубежом. В ее версии событий сама Рэни выступала инициатором всех шалостей, а Элис превращалась в невольную и невинную соучастницу ее проделок, взирающую на происходящее широко распахнутыми глазами. Познакомившись с Элис, Мэтти заподозрила, что та вносила куда больший вклад во все эти шалости, чем готова была признать Рэни. Теперь, повидавшись со всеми дожившими до наших дней бывшими членами ансамбля, Мэтти поняла, кто какое место занимал в группе. Томми был оптимистом, всегда готовым к очередному грандиозному прорыву, и постоянно утрясал то и дело возникающие между членами ансамбля недоразумения. Джуна играла роль талантливой, но крайне обидчивой дивы. Элис, молоденькая восходящая звездочка, искала одобрения у Рэни. Мэтти могла представить их молодыми, куда моложе, чем она сама сейчас была, полными радужных ожиданий. Мир, казалось, готов был пасть к их ногам. Но верили ли они Рико, обещавшему им звездный статус и все, сопутствующее этому?

Почти час пожилые леди вспоминали годы, проведенные в «Серебряной пятерке», а потом лицо Рэни посерьезнело. Протянув руку, она погладила Элис по колену.

– А теперь, дорогая, пришло время сказать тебе, зачем я сюда приехала.

Отставив рюмку, Элис накрыла ладонью руку Рэни.

– Не стоит.

– Стоит. Я должна была сказать это много лет назад, но я струсила. Проще устремиться вперед, убедив себя, что ты звезда, чем, оглянувшись назад, увидеть грязь, которую ты оставила позади. Если это чего-то стоит, я скажу, что мне ужасно жаль. Я прошу прощения за то, что ушла вот так… Больше всего мне жалко, что я не предупредила тебя, когда сбегала. Мы с тобой обсуждали тогда почти все, говорили на любые темы, но я просто не могла рассказать тебе, что же происходит на самом деле… Это была большая ошибка. Теперь я это понимаю. Ты, помню, говорила, что я тебе все равно что старшая сестра… поэтому ты заслуживала лучшего обращения…