Миранда Дикинсон - Лучик надежды

– Просто скажи – и все тут!

– У нас с Фредом далеко не все в порядке.

Признание потрясло Мэтти до глубины души.

– О нет, Джей-Джей!

– Я прежде молчала об этом, потому что не знала, что говорить… Не знала, как вообще завести разговор на эту тему. Мама не в том состоянии, чтобы можно было ей сказать. У тебя свои неприятности… – У нее на глазах выступили слезы. – Мне пришлось за всеми присматривать, стараться, чтобы все окончательно не разладилось.

Сердце ее разрывалось. Мэтти бросилась к сестре и заключила ее в свои объятия.

– Это не твоя ответственность. Ах, Джоанна, мне так жаль.

Они сидели обнявшись, и напряжение от бремени минувших месяцев постепенно ослабевало. Рыдания Джоанны стихли до шепота, чтобы дети случайно не услышали. У Мэтти мелькнула мысль о том, как часто сестра вот так беззвучно рыдала. Она ненавидела себя за то, что в последнее время слишком была поглощена Ашером и ссорой с дедушкой Джо, поэтому не замечала, что происходит вокруг. Джоанна и Фред демонстрировали на людях все признаки семейного счастья: уютный дом, замечательную семью и размеренную жизнь. Не было ли это всего лишь притворством?

– Давно? – наконец спросила Мэтти.

– Да, но последние полгода – сущий ад. – Джоанна отстранилась, и Мэтти впервые увидела правду, которую прочитала в глазах сестры. – Сегодня я решила, что больше не могу позволить детям жить во всем этом. Да и у меня уже не осталось сил. Мы все заслуживаем лучшего. Нам надо съехать отсюда. Денег от блога на некоторое время хватит, но мне нужны и другие источники дохода. Мне неудобно тебя просить, Мэтти… Но, возможно, у тебя в магазине найдется какая-нибудь работа? Я буду делать все что угодно и столько времени, сколько понадобится.

– Да, разумеется, – ответила Мэтти, прежде чем успела подумать о последствиях.

В любом случае она найдет деньги.

– Я договорюсь с Лори. Куда вы переедете?

– Мы снимем жилье. Думаю, так будет лучше. Я бы попросила маму, но боюсь, что она не справится со мной и детьми. Она еще не пришла в себя от пережитого горя. Ей нужно время и свободное пространство.

Мэтти сразу же подумала о снятой ею половине дома. Там были две незанятые спальни, а еще царила такая пустота, что его нельзя было назвать домом.

– Почему бы вам не переехать ко мне?

Глаза Джоанны расширились.

– Мэтти! Я не могу взвалить на тебя еще и детей…

– Ты не взваливаешь, я сама предлагаю. Мне бы хотелось больше времени проводить с Итаном и Авой. В моем новом доме слишком много пустого места. Я не думала об этом, когда арендовала его. Там достаточно места для нас всех.

Позже, лежа под одеялом в гостиной, Мэтти думала, что приняла правильное решение. Дом станет ярче и наполнится жизнью, когда там появятся Джоанна, непоседливые Итан и Ава. В комнатах будет звучать жизнерадостный смех. После этого дом, возможно, станет настоящим домом.

– Матильда! Признаться, я очень обрадовалась, когда увидела вашу фамилию в списке посетителей. – Лучезарная улыбка Гейноры, казалось, освещала собой все белоснежное пространство зала для посещений. – Вы приехали сюда к Рэни? Как мило!

Мэтти улыбнулась. Светящаяся Гейнора, одетая в ярко-оранжевую курточку с рисунком в форме маргариток и светло-зеленые брюки-клеш, пронеслась через двустворчатые двери мимо хмурой, как грозовая туча, Эйлин. В своей повседневной одежде Мэтти чувствовала себя рядом с управляющей дома престарелых как-то блекло.

– В День памяти мы неплохо поладили. Я с нетерпением ожидаю услышать от нее новые рассказы.

– У Рэни этих рассказов предостаточно, – хихикнула Гейнора. – У нее была очень бурная жизнь.

Они прошли через бывший амбар и оказались в зимнем саду, откуда открывался чудесный вид на холмы Шропшира. Воздух гудел от разговоров, которые вели постояльцы и те, кто приехал их навестить. Дети опрометью носились между кожаными креслами с высокими спинками, то и дело выбегая в парк через раздвижные стеклянные двери, а их прадедушки и прабабушки гордо взирали на них. Когда сюда проникло утреннее солнце, усиливая теплую, счастливую атмосферу, царящую здесь, Мэтти вспомнила о воскресных обедах в доме из красного кирпича, располагавшемся на противоположном конце деревни. Когда-то этот дом тоже наполняли смех и жизнь. В эти выходные семья собиралась организовать генеральную уборку. Вещи, которыми были окружены прежние жильцы дома, больше им не понадобятся. От мысли о доме, прежде полном жизни, а теперь мрачном и пустом, ей стало грустно.

Рэни Сильвер сидела на заметном удалении от остальных. Она заняла наиболее выгодное место рядом с распахнутой дверью. Ее взгляд был устремлен на голубые холмы, видневшиеся за комплексом зданий. Сегодня она была женщиной в черном и золотистом. В таком наряде приличествовало скорее пить полуденный чай в отеле «Ритц», чем сидеть воскресным утром в доме престарелых в Шропшире. Если она и чувствовала себя одинокой, внешне у Рэни это ничем не проявлялось. Подбородок свой старушка держала высоко и гордо.

Гейнора на цыпочках подошла к пожилой леди и, встав рядом с ней, слегка дотронулась до ее плеча.

– Рэни, дорогая! – уважительно произнесла она. – Матильда Белл здесь!

– Доброе утро, мисс Сильвер.

Рэни приподнялась со своего места. Мэтти подумалось, что ее претенциозно розовые пушистые будуарные тапочки без задников резко контрастируют с элегантным платьем в черную и золотую полоску.

– Зовите меня Рэни, девушка. Извините, что я сегодня по-простому, без чинов. Воскресные тапочки остались еще с того времени, когда я пела в Лос-Анджелесе. – И она протянула Мэтти руку. – Гейнора! Как мило! Эта отзывчивая девушка приехала навестить старую одинокую перечницу, ушедшую на покой.

– Ага.

Гейнора гордо улыбнулась Мэтти, словно давала благословение суррогатной матери.

– Мне это только в радость, – сказала Матильда. – Не могу позволить вам оставаться в одиночестве в день для посещений.

– Несомненно.

Улыбка Рэни была несколько бледной. Мэтти подумала о том, что, возможно, стоит обнять ее на глазах у Гейноры.

– Полагаю, мы можем позволить вам заняться своими делами, Гейнора, дорогуша…

– Но вы…

Взгляд Рэни мог бы, казалось, заморозить даже солнечный свет. Гейнора запнулась.

– Ну… да… работы довольно много… Счета, понимаете ли. Вы, полагаю, знаете, что тут к чему…

С этими словами управляющая развернулась на платформах своих джутовых туфель.

«Странно», – подумала Мэтти.

Но она уже и так догадывалась, что Гейнора Фэйрчайлд – женщина, полная сюрпризов.

Рэни все еще улыбалась.

– Итак. Вы их купили?

Вспомнив о розовато-белой коробке, которую она принесла с собой из деревенской кондитерской, Мэтти потянулась к своей сумочке, но Рэни внезапно крепко схватила ее за запястье.

– Не здесь, – прошипела она, бросив взгляд через плечо, словно подозревала, что за бегониями в горшках может прятаться шпионка. – Идите за мной.

– Э-э-э… хорошо, – выдавила Мэтти, немного опешив от неожиданности.

Не ослабляя хватки, Рэни отправилась в парк, расположенный во внутреннем дворе. Бодро шагая, она здоровалась со всеми стариками, встречавшимися у нее на пути.

– Доброе утро, Джордж… Все хорошо, Вера? Подвесные корзинки просто великолепны, Говард… Ширли! Твои правнуки растут как на дрожжах. Чем ты их подкармливаешь?

Они дошли до угла парка, где стояла элегантного вида пляжная скамейка с гнутыми подлокотниками в окружении голубых горшков с узколистной лавандой. Оттуда поверх ограды сухой кладки открывался вид на поля и холмы. Рэни наконец разжала руку, которой вцепилась в Мэтти, и с заученной элегантностью, словно глава государства, уселась на скамью.

– Тут лучше, а теперь давайте.

Мэтти послушно достала коробочку. Она наблюдала за тем, как пожилая леди, распечатав ее, отправила две конфеты себе в рот. Прикрыв глаза, Рэни издала довольный стон. Теперь Мэтти, заметив, какое действие имеют на старушку лакомства ручной работы из кондитерской, почувствовала себя торговкой запрещенными наркотиками. Рэни не шутила, называя магазинчик «шоколадной фантазией», – если, конечно, «фантазия» совместима с такой дороговизной. В следующий раз ей надо быть осторожнее с обещаниями. У Рэни Сильвер слишком дорогие предпочтения. Даже франтоватые тапочки выглядели так, словно когда-то к ним был прикреплен дорогущий ценник. Дедушка Джо наверняка хорошенько посмеялся бы над внучкой, подумала Мэтти, но тут же отбросила непрошеную мысль.

– Вкусно? – спросила она.

– Блаженство, – промурлыкала Рэни и погладила коробочку, словно старую подругу. – Если будете угощать меня этим, девушка, то станете мне подругой до конца моих дней.

«Если я буду покупать это, то через месяц разорюсь», – поморщившись, подумала Мэтти.

– Рада, что вам понравилось. Ну… а-а-а… Как прошла неделя?

А что еще спрашивать у женщины, которую едва знаешь?

– Бросьте. Вы можете постараться и получше. – Увидев выражение лица Мэтти, Рэни игриво ткнула ее под ребра своим костлявым локотком. – Я просто пошутила. Я очень ценю ваш приезд. Честно-честно, только я против всякой пустой болтовни, Мэтти Белл. Мы могли бы поговорить о чем-нибудь более интересном. Почему вы все же решили навестить меня? Только, пожалуйста, не говорите, будто вы прониклись жалостью к старой птице. В подобного рода благотворительности я не нуждаюсь.

Мэтти ощутила, как горячая краска, распространяясь от затылка, заливает ей лицо.

– Да, у меня имеется скрытый мотив, – призналась она. – Мой дедушка был большим поклонником вашей группы.

Рэни приподняла бровь, подрисованную своей нетвердой рукой.

– «Серебряной пятерки»?

– Да. Ему нравилась ваша музыка. Это больше всего запомнилось мне из рассказов дедушки.