Шарлотта Армстронг - Лучезарно-голубое

Джонни почувствовал, что весь его пыл пропал.

– Она сходит с ума по нему, да? Ну, тогда она никого не послушает. Понятно, почему сейчас она так взвилась. Это естественно. Пойми, – как бы утешала его Кейт, – пойми это. Пойдем, я налью тебе еще пива. Понимаешь, иногда люди сами себя загоняют в угол. Иногда просто необходимо оставить все так, как есть.

Джонни было знакомо это расслабленное, размягченное состояние. Это было искушением. Сидеть в этой комнате и оставить все так, как оно есть. Все бросить и успокоиться. Ты уже сделал все, что мог. Джонни понял, что на него действует обаяние Кейт. Кейт всегда на стороне слабого. Кейт будет сидеть с ним в этой комнате и лелеять его беспомощность. Как она лелеяла беспомощность Макколи, беспомощность Натаниэля. «Но не мою», – мрачно подумал Джонни и решительно спросил:

– Вы знаете кого-нибудь из слуг в доме Барти?

– Нет, не знаю, дорогой.

– Кого-нибудь, кто работал у них семнадцать лет назад?

– Ой, нет, – вздохнула Кейт.

Джонни покрутился в баре, спрашивая у посетителей:

– Вы не знаете кого-нибудь, кто работал в доме Барти семнадцать лет назад?

– Нет, – отвечали ему.

Джонни сел и задумался.

Вдруг один из посетителей нарушил молчание:

– Я не раз слышал, как друг моего дяди говорил, что в ту ночь он видел машину парня на верхней дороге.

– В ночь убийства? А где эта верхняя дорога?

Мужчины жестами объяснили ему.

– Где мне найти этого человека? Как его зовут?

– Его звали Руиз. Он больше не живет здесь. Уехал отсюда. Мы не знаем куда.

Нэн ехала очень быстро. Ветер трепал волосы девушек.

– Разве мы не поедем на побережье? – спросила Дороти.

– Нет.

– Успокойся, дорогая.

– И ты слушала эту ведьму!

– Если Клинтон Макколи не убивал свою жену… – мягко начала Дороти.

– Мне нет дела до того, кто убил его жену, – воскликнула Нэн. – Дик не убивал!

– Самое главное – уверенность, – бодро откликнулась Дороти.

– Прекрати! – оборвала ее Нэн. – Или убирайся из машины и отправляйся домой.

Дороти посмотрела на ее побледневшее лицо.

– Я пойду прямо к Дику и расскажу ему, что говорит эта мерзкая женщина, – рыдала Нэн.

– Правильно, – мягко сказала Дороги.

Машина с ревом промчалась по аллее, ведущей к дому Барти. Скрипнули тормоза, и Нэн выскочила из машины.

Из дверей показался Дик Барти.

– Что случилось? – Нэн взбежала по деревянным ступенькам и бросилась в его объятия. – Ну, ну, успокойся. – Он прижимал ее к себе, гладил ее волосы и смотрел на Дороти.

Пока Дороти медленно поднималась по лестнице, из дома вышла Бланш.

– Что произошло? – нервно спросила она.

– Джонни и какая-то ужасная женщина… они говорят, это ты убил Кристи, – плача, проговорила Нэн.

– Я знал, что это должно было случиться, – сказал Дик, тяжело вздохнув. – Я хотел рассказать тебе все еще вчера. Но твой приятель отговорил меня. Любовь моя, это старая история. – Он немного отстранил Нэн и, улыбаясь, смотрел на нее сверху вниз.

– Ты… ты знал об этом?

– Конечно, знал. Родственники Макколи пытались спасти его. Любовь моя, все это уже говорили обо мне, проверяли и опровергли много лет назад.

– О, – слабым голосом только и смогла произнести Нэн.

– Мы должны просто забыть об этом, – нервно произнесла Бланш.

Дороти возразила ей:

– Если в тюрьме сидит человек, который говорит, что он невиновен…

– Все заключенные говорят, что они невиновны, – резко сказала Бланш, – но этот человек виновен. Ради Бога, пойдемте в дом.

Они прошли в холл.

Дик все еще обнимал Нэн.

– Вчера я спрашивал Джона Симса, слышал ли он эту историю обо мне. Он сказал, что слышал. Лучше бы я сделал то, что собирался. Рассказал тебе обо всем. Не огорчайся, дорогая.

Нэн плакала и, казалось, теперь уже о самой себе. Глядя через ее плечо, Дик улыбнулся Дороти.

– Было доказано, что ты не делал этого, да? – решительно спросила Дороти.

– Это сделал Клинтон Макколи, – твердо заявила Бланш. – Я прошу вас…

– Вокруг твоего имени, наверное, было много шума, – сказала Дороти Дику. – По крайней мере, тетя Эмили слышала эту историю.

Нэн обернулась. Серые глаза Дика остановились на лице Дороти. Та с вызовом продолжала:

– Джонни ходил в госпиталь в тот вечер, когда тетя Эмили позвала его.

Нэн оторвала голову от груди Дика.

– И что же тетя Эмили сказала ему? – холодно спросил Дик.

– Ну, я думаю, она вспомнила статьи в газетах и то, что ты как-то был связан с убийством. Поэтому она и вернулась. Естественно, ей не хотелось, чтобы Нэн выходила замуж за человека, которого подозревали в убийстве. – Дороти улыбнулась. – И вряд ли вы можете винить ее за это.

Дик не двигался. Он только смотрел на Дороти.

– Почему Джонни ничего не сказал? – взорвалась Нэн. – Почему он так себя ведет? Я презираю его за это!

– Джонни взялся за эту работу, – ответила Дороти, – чтобы… ну, естественно, раз не Дик сидит в тюрьме… Джонни вовсе и не говорит, что он виновен…

– Чрезвычайно благородно с его стороны, – сухо заметил Дик.

– Да, было очень благородно с его стороны, – упрямо возразила Дороти, – попытаться выяснить, сколько вымысла было в той истории, прежде чем разболтать все и огорчить Нэн.

Нэн продолжала плакать.

– Не плачь, любовь моя, – проговорил Дик и посмотрел на Дороти. – Кто-то огорчил ее, но, клянусь, не я.

Бланш резко взмахнула рукой.

– Эта Каллахэн – отвратительная женщина. Лгунья. Нельзя верить ни одному ее слову. Вы не должны были и близко к ней подходить, – Бланш была просто в ярости.

– Послушай, Бланш. – примирительно сказал Дик, – ничего страшного не произошло. – Он поцеловал волосы Нэн. – Я только хотел уберечь тебя от ненужного потрясения. Что тетя Эмили сказала Симсу? – спросил он Дороти безразличным голосом.

– Я же говорила, – коротко ответила Дороти. – Тетя Эмили любила Нэн и не хотела причинить ей боль. И Джонни тоже.

– Разве? – переспросил Дик с неким подобием улыбки. Нэн подняла голову. – Я думаю, он был бы не прочь избавиться от меня. Не упрекай его, дорогая. Фактически он сам признался в этом прошлой ночью. Я ответил ему: «Дерзайте!».

Глаза Нэн заблестели.

– О, Дик, – только и произнесла она.

– Сейчас я переоденусь, – сказал он, – и отвезу вас пообедать. Пойди, умойся, радость моя. У меня возникла идея, Бланш. Пригласи Джона Симса на ужин.

– Нет, – наотрез отказалась Бланш.

– Что здесь происходит? – в холл вошел Барт Барти. – Нам же надо ехать в деревню, Дик. Мы уже опаздываем.

– Этот Симс проверяет, не убил ли я Кристи, – небрежно объяснил Дик.

– Почему же ты хочешь пригласить его на ужин? – спросил Барт.

– Послушай, – сказал Дик, – этот бедный парень влюблен в мою невесту. Поэтому он рыщет по всему городу. Лучше нам самим поговорить с ним.

– Пожалуйста, Барт! – вмешалась Бланш. – Все это так ужасно. Останови Симса. Скажи, чтобы он уезжал отсюда.

– Это невозможно, Бланш, – рассеянно ответил Барт.

– Конечно, невозможно, – поддержал его Дик. – Но я согласен с Бланш: ни к чему нам разговоры по всему городу. Лучше мы сами поговорим с ним. Расскажем ему все, что знаем, и разрешим все его сомнения.

Бланш удивленно посмотрела на Дика.

– Джонни должен, наконец, понять, что я выхожу замуж за тебя, – чопорно произнесла Нэн.

Дороти захотелось ударить ее.

– Ничего, он поймет. – Дик засмеялся и повел Нэн к лестнице.

– А как же наша поездка? – спросил Барт.

– В другой раз. Ты не возражаешь? – Дик не стал дожидаться ответа.

Барт передернул плечами. На его гладком лице промелькнуло насмешливое выражение. Бланш заломила руки.

– Барт! Ему нельзя приходить сюда! Я не позову его!

– Я считаю, идея неплохая, – голос Барта звучал спокойно. – Я сам приглашу его.

Бланш вздрогнула как от удара.

– Нет, я сама… – пробормотала она и повернулась, чтобы уйти.

Барт спросил у Дороти:

– Вы расстроились, мисс?

Дороти, помолчав, ответила:

– Нет, хотя я начинаю думать, что Клинтон Макколи может оказаться невиновным.

– Неужели? – заинтересованным тоном спросил Барт.

Бланш опустила голову и поспешно вышла из комнаты.

Джонни Симс добрался до своего мотеля около пяти часов вечера. Он очень устал. За это время он исходил всю Хестию. Искал шофера автобуса. Тот уехал из города. Пытался выяснить, где сейчас находится «дядин друг», некто Руиз. Никто не знал. Искал слуг из дома Барти. Кто-то сказал, что старый садовник Барти живет в небольшом поселке в восьми милях к югу. Это было все, что Джонни удалось собрать. Почти ничего. Сомнения его усилились.

«Общество, – размышлял Джонни, – наказывает человека. Все настроены против него. Но за семнадцать лет этот настрой изменился. Теперь общество сомневается. Испытание временем могут выдержать только неоспоримые улики. Только это и остается. Но в данном случае их-то как раз и недостает».

Джонни сбросил ботинки и сел к телефону. Заказал Сан-Франциско. Ему ответил сам Копленд.

– По крайней мере, она знает о слухах относительно Дика Барти, – закончил Джонни свой рассказ.

– Ну, и как она это восприняла? – поинтересовался поверенный.

– Она была в бешенстве.

– Макколи все еще в больнице, – мрачно сказал Копленд.

– Ему не лучше?

– Ненамного. Что вы теперь думаете о Дике Барти?

– У меня появилось чувство, что убийца – именно он, – ответил Джонни и тут же взорвался: – Мне просто необходимо располагать чем-нибудь, кроме своих ощущений. – Джонни привык не доверять своим отпущениям.

– Расскажите Нэн все, – сурово сказал Копленд, – или это сделаю я. Вы говорили с Граймсом?

– Сегодня нет.

– Сделайте это, – приказал Копленд, – а, потом сообщите обо всем, что знаете, девушке. И побыстрее.