Нехорошо скрывать правду от собственной семьи. И я не стану врать, если дело дойдет до этого. Но я хочу, чтобы мнение о Наташе сложилось на основе того, кто она есть, не учитывая ее прошлое. Мои родители такие же понимающие, как Лаклан и Кайла, но даже если они знают, кто она на самом деле для меня, они будут смотреть на нее иначе.

Никто не любит «другую женщину». Никто не хочет налаживать с ней контакт, сопереживать ей. Никому не нравятся распутники, но когда дело доходит до этого, я - их сын, и они видели, как я страдаю, они видели мою вину и горе. Мое признание не останется без какой-либо формы осуждения от них, но Наташа будет той, кого действительно сожгут. Они не знают ее. Не знают, что ей пришлось пережить. Они не знают, как она ко мне относится. Я хочу, чтобы они увидели все это прежде, чем всплывет правда.

Я защищаю ее, коротко и ясно. Защищая нас, эту хрупкую, прекрасную вещь, разрастающуюся между нами, это великолепное свободное падение, мысль об окончании которого по какой-либо причине мне невыносима.

— Вот и он, — говорю ей, когда такси подъезжает к дому.

— Здесь так мило, — воркует она, смотря в окно широко открытыми глазами на дом, железные ворота и каменную стену, изобилие тыкв и капусту в садах.

Мы забираем наши сумки, и таксист отъезжает, как только мама распахивает дверь.

— Почему ты не сказал мне, что вы уже приехали? Я могла встретить вас! — восклицает она с широко открытыми глазами, звуча сердито и взволнованно.

— Не хотел тебя беспокоить, — говорю ей, кладя руку на спину Наташи и проводя ее через ворота.

— Бригс, ты же знаешь, это не доставило бы мне беспокойства, — произносит она, сжимая руки, пока широко улыбается Наташе. — Прости, что мы не смогли встретить тебя у поезда. У моего сына ужасная привычка быть таким скрытным.

Мы с Наташей быстро обмениваемся взглядами.

— Ничего страшного, — мягко говорит она. — Очень приятно с вами познакомиться. У вас прекрасный дом. И прекрасный сын.

Теперь мама лучезарно улыбается и мне.

— Разве она не прелесть? — спрашивает она. — Наташа. Красивое имя для красивой девушки.

— Что там такое, еще один? — говорит отец, прислонившись к двери, засунув руки в карманы. — Сначала Лаклан приводит домой симпатичную девочку, а теперь и наш второй сын. Мы станем самым популярным домом на улице.

— Не обращай внимания на моего отца, — поясняю Наташе. — Я весь в него. Видишь эти очки? В глубине души он чудак, который никогда не мог понять, почему такая женщина, как моя мать, заинтересовалась им.

— Эй, — предостерегающе говорит мама, идя по тропинке к ступенькам и оглядываясь на меня через плечо. — Умная женщина узнает хорошую добычу, когда увидит. Кажется, Наташа такая же умная, как и все мы.

Мы заходим в дом, и мой отец относит наши сумки в мою старую спальню, пока мы не выясним, кто, где спит.

— Лаклан и Кайла будут через час, — говорит она. — Сегодня они проводят сбор средств в приюте. Автомойка.

— Я много слышала о «Любимом забияке», — говорит Наташа, садясь на диван, а мама начинает наливать всем чаю и доставать вездесущие песочные коржики.

— Ну, они достаточно влиятельны, чтобы заставить Бригса взять собаку. Как вообще Винтер?— интересуется мама, садясь.

Я пожимаю плечами.

— Все разбрасывает. Везде гадит. Ничего не изменилось.

Она качает головой, не удивившись этой новости.

— Хотите правду? — спрашивает Наташа, наклоняясь вперед с заговорщическим голосом. — Он влюблен в эту собаку. Обращается с ним как с младенцем.

— Оу, черт побери, — заявляю я. — Неправда.

— Да, да, — говорит она, сверкая глазами. — Ты не замечаешь, но ты опекаешь его, как ничто другое. — Она снова смотрит на маму. — Когда меня нет, собака спит с Бригсом, в кровати, под одеялом.

Моя мама выпускает смешок, совершенно очевидно наслаждаясь этим.

— Это правда?

— В моей квартире сильный сквозняк, — объясняю я, занявшись чаем.

— И он нанял женщину, чтобы та выгуливала его, которая точно так же суетится над собакой. Почти уверена, она носит упаковку сосисок в сумочке, как в старом мультфильме. Поверьте, Бригс может вести себя так, словно ненавидит эту собаку, но Винтера очень балуют, вы даже не представляете как.

— Что тут у вас? — папа заходит в комнату, садясь рядом с мамой.

— Ничего, — быстро говорю я.

— О, Дональд, оказывается, Бригс ведет себя с Винтером так же, как Лаклан с Лионелем, — говорит она.

— Еще один сумасшедший, — бормочет он себе под нос.

К счастью, темой разговора быстро становится Наташа. С ее акцентом и жизнью в Лос-Анджелесе, Франции и Лондоне это довольно плавный переход, еще лучшее начало разговора, чем «Где вы, ребята, познакомились?». Я довольно расплывчато обсуждал это с матерью по телефону, когда позвонил, чтобы сказать, что встретил кое-кого и хочу привезти в Эдинбург.

Пока Наташа рассказывает о Лос-Анджелесе, кино и Голливуде, я не могу не наблюдать за ней с гордостью. За тем, как она справляется. Она настолько отличается от девушки, которую я встретил в прошлом месяце, со страхом в глазах и весом мира на плечах. Она очаровывает моих родителей так же, как очаровывает всех, ее сияние заставляет сиять всех вокруг. Если она вообще нервничает, то не показывает это, и, когда устает говорить, ловко переводит тему разговора на моих родителей, задавая массу вопросов.

Прежде чем я понимаю, дверь открывается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Лаклана и Кайлу.

— Вы приехали, — кричит мама, вставая и идя к ним. Берет их куртки и вешает.

— Бригс, — кивнув, говорит Лаклана, и его глаза сразу же переходят на Наташу. Кайла делает то же самое.

— Лаклан, Кайла, — говорю я им, указывая на Наташу, которая, я могу сказать, нервничает и сидит неподвижно. — Это Наташа. Наташа, это мой брат Лаклан и его невеста Кайла.

Наташа встает и сначала пожимает руку Лаклану, искренне улыбаясь ему.

— Приятно познакомиться, — говорит она, хотя в ее глазах мелькает узнавание. Полагаю, она узнает его лицо из всех этих регби-календарей. Когда она движется дальше, чтобы пожать руку Кайле, та сразу же оживляется, когда слышит ее американский акцент и говорит Наташе комплименты о ее розовой блузке с орхидеями, Лаклан же смотрит на Наташу с любопытством. В ее глазах я увидел лишь намек, но Лаклан изучает ее, нахмурившись по-настоящему, словно они уже встречались.

Опять же, Лаклан так смотрит на всех.

— Так ты американка, — взволнованно говорит Кайла, — я и понятия не имела.

— Ну, на самом деле Бригс не очень-то много рассказывал о тебе, — говорит Лаклан. Нахмурившись, смотрит на меня, и я просто пожимаю плечами, не совсем уверенный, к чему он клонит.

— Это правда, — Наташа прочищает горло. — Мне немного неловко, когда меня показывают на публике. — Она добавляет сухой смешок, пытаясь заставить всех чувствовать себя комфортно.

— Вы так и будете стоять там? — говорит отец. — Садитесь, пока ваша мать не начала передвигать мебель, чтобы угодить вам.

Лаклан и Кайла занимают другой диван, пока моя мама начинает наливать им чай. Лаклан все еще смотрит на Наташу со странным выражением лица.

— Что случилось? — спрашиваю я его, раздражаясь.

Все смотрят на нас.

Лаклан поднимает бровь.

— Ничего, все нормально, — он кивает Наташе. — Мы раньше не встречались?

Она хмурится, задумавшись.

— Не думаю.

— Ты когда-нибудь бывала в Шотландии? — спрашивает ее Кайла. — Я еще не была в Лондоне.

— Ну, если Бригс нас пригласит, — добавляет мама, — уверена, мы все поедем.

Я посылаю ей успокаивающую улыбку.

— Когда моя жизнь немного устаканится, я обязательно приглашу всех.

Наташа смотрит снова на Кайлу.

— Э-э-э, вообще-то мы с Бригсом познакомились в Эдинбурге. Давным-давно.

— Давно ты в Великобритании? — спрашивает Кайла, и тогда Наташа снова рассказывает о своем прошлом. Но, суду по тому, как она разговаривает с Кайлой, могу сказать, ей это не в тягость. На самом деле, с какой-то глупой гордостью я понимаю, что скоро они станут близкими подругами. Обе эти американские девушки увлечены мужчинами МакГрегор. У них гораздо больше общего, чем они думают, не говоря уже об их легких, остроумных и слегка причудливых личностях.

Тем временем Лаклан крайне задумчиво продолжает смотреть то на меня, то на Наташу.

— И когда вы с Бригсом официально познакомились? — спрашивает ее Лаклан.

Она смотрит на меня.

— Четыре года назад, — он поднимает брови, — я приехала сюда, чтобы летом работать на фестивале короткометражных фильмов, а он пришел, чтобы подать заявку на спонсорство. В этом году, столкнувшись с ним в колледже, я вспомнила его.

Такая правда. И такая ложь.

— Так ты его студентка? — пищит мама, возмущение уже написано на ее изящном лице.

— Нет, — быстро говорю я. Прочищаю горло. — Она не в моем классе.

— Уверен, это достаточно опасная ситуация, сынок, — говорит отец.

Верно. Все это время мы беспокоились о нашем настоящем прошлом, мы никогда не думали беспокоиться об истинном происходящем сейчас.

— Все будет хорошо, — умоляюще говорю я, разводя руками, таким образом признавая поражение.

Мой отец не выглядит слишком убежденным.

— Не потому, что я пытаюсь указывать тебе, с кем встречаться, потому что поверь мне, мы никогда этого не сделаем. Просто будь осторожен. Вы оба.

— Будем, — говорит Наташа, серьезно кивая. — Уже осторожны.