Мэри Дэвидсон - Ложь любви

Виктор,

К тому времени, как ты это прочтешь, ты выйдешь из госпиталя - надеюсь, в добром здравии. Это чудесно, потому что я очень волновалась за тебя.

- Ооооо, - проохал Деррик. – Она такая милая.

- Тихо. Дай дочитать.

В любом случае, это хорошая новость… то, что ты поправился. Плохая же новость - я никогда больше не хочу тебя видеть.

- Может, это такая шутка, - с сомнением проговорил Дерик.

Это не шутка, Виктор, я никогда в жизни не была так серьезна. Мы так хорошо ладили, и мне это очень нравилось. Возможно, у нас могло что-то получиться…

- Возможно? Черт возьми! - выкрикнул Виктор.

…но теперь ничего не будет. Как ты уже знаешь, той ночью, здесь, ты кое-что сказал и сделал, чего я не смогу забыть, хотя когда-нибудь я смогу тебя за это простить. Как ты понимаешь, проблема не в том, чтобы… простить. Проблема в том, чтобы забыть, а я на это не способна. Даже если мы сможем снова стать друзьями (только друзьями и НИЧЕМ больше), та ночь всегда будет стоять у меня перед глазами, как, уверена, и у тебя. Так что, похоже, все кончено, и это ужасно грустно и обидно, но лучше так, чем пытаться склеить разбитое из осколков.

Прошу тебя: не пытайся найти меня, чтобы извиниться. Я знаю, что ты сожалеешь - да и кто не сожалел бы после такого? Но я не хочу этого слышать, и не хочу выслушивать твои извинения и обещания, что этого не повторится. Ты прав, не повторится, но одного раза - более чем достаточно. Теперь совершенно понятно, о ком были все твои мысли. Ты так и не разлюбил бывшую жену, и мне больно оттого, что я была просто заменой. Я на самом деле больше не хочу тебя видеть – никогда - и, надеюсь, ты исполнишь мое желание. Мне невероятно жаль, Виктор - так жаль, что ты был болен, что все это произошло, жаль, что приходится так поступать.

Эшли.

Не веря глазам, Виктор перечитал письмо. А потом еще раз. И еще раз. Дерик положил руку ему на плечо.

- Хреново, мужик, - посочувствовал он.

- Да, блин, что же я такого сделал? - прошептал Вик, в шоке сминая письмо. Он немедленно разровнял его, разглаживая помятости, чтобы перечитать снова. – Я, должно быть, сильно задел ее за живое… чем-то.

- Угу, чем-то, - тихо произнес Дерик. - Вик, пойди-ка, посчитай презервативы.

Вик смотрел на друга пару долгих секунд, а затем открыл рот от ужасной догадки. Он развернулся и побежал в спальню, упал на колени около кровати и стал лихорадочно рыться в ящике тумбочки. Наконец, он так сильно дернул ящик, что тот полностью вылетел, и Вик опрокинул его кверху дном. Книги в мягких обложках, старые билеты на самолет, полбутылки сиропа от кашля, упаковка салфеток и пачка презервативов упали на ковер.

- Что ж, хороший знак, - Дерик наблюдал, стоя в дверях. - Совершенно новая упаковка.

- Да, - отозвался Вик, с облегчением закрыв глаза. - Даже не открытая. Черт, ей уже полгода.

- Жалкое зрелище. Напомни поиздеваться над тобой и твоей монашеской жизнью, когда все закончится. Но это не отвечает на вопрос, что здесь произошло. Эшли не кажется человеком, ну, ты понимаешь, который заводится без причины.

- Ты прав. У нее была непростая жизнь. И это сделало ее стойкой. Что бы ни произошло, что бы ни случилось… это было ужасно. И во всем виноват я, - признался Виктор.

- Что будешь делать? - поинтересовался Дерик встревожено. - Она ясно дала понять, что не желает тебя больше видеть.

Виктор, все еще стоявший на коленях у тумбочки, поднял на своего друга взгляд, полный такой боли и тоски, что Дерик чуть не попятился.

- Я должен ее найти. Она могла пострадать. Даже если нет, я должен все исправить. Что бы ни случилось.

- Но Вик… - Дерик неуверенно замолчал, затем спросил в откровенном замешательстве. - Как ты будешь ее искать?

Виктор поднялся.

- Я уверен, что один человек точно знает, где она, и я готов поспорить, что та же личность знает, что произошло.

- Звучит загадочно.

- Можно и так сказать, - угрюмо отозвался Вик, уже подходя к двери.

Он подкинул Дерика до его зала, затем переключил скорость и рванул в Институт Психического Здоровья Карлсона-Муша.

Джин рассматривала окрашенные бледно-голубым лаком ногти на своих ногах. Они так прекрасно сочетались с ее глазами и волосами. Идеально.

В этот момент раздался бодрый стук в дверь, и комнату вошел Виктор Лоуренс, в точности, как она того и ожидала. Правда, по расчетам Джин, он должен был появиться парой дней раньше, но ведь и она может ошибаться. Он стоял в дверях, весь такой высокий, мужественный (аж отвращение берет, какие привлекательные мужики тянутся к Эшли) и слишком бледный. Значит, волнуется. Или напуган. Отлично.

- Что происходит, Джанетт? Где Эшли?

- Хорошо, спасибо. А у тебя как?

- Я не могу ее найти, она не отвечает на звонки. Произошло нечто ужасное, и мне срочно нужно все исправить. Так где она?

- Ах, да, действительно, сегодня погода необычайно теплая. - Она вытащила коробку из своей тумбочки и протянула ему - Печеньице?

Виктор стянул куртку, кинул ее на обогреватель и сел в кресло, стоящее напротив кровати.

Чтоб она загорелась, раздраженно подумала Джин про куртку.

- Поиск Эшли для меня важнее всех остальных дел, - проинформировал Вик, проведя рукой по своим темным волосам, - а значит, я в буквальном смысле ничем другим заниматься не буду - просто сяду в это кресло и буду глядеть на тебя, пока ты не расскажешь мне все, что знаешь.

- Что ж, - ответила она, пожевывая печенье. – Исходя из твоего имени, фраза «победитель забирает все» про тебя[17].

- Не смешно.

- Вообще-то, ужасно смешно. Просто ты слишком не в духе, чтобы оценить.

Он поднял бровь.

- Ты злишься на меня.

- С чего бы это?

- Прошу, Джин. Ты не настолько хорошая актриса, как о себе воображаешь. - Он не обратил внимания на ее недоверчивое фырканье и продолжил. - А если ты злишься, значит, знаешь, что произошло между Эшли и мной. - Внезапно он подался вперед, положив руки на колени.

- Пожалуйста, Джин! Я должен ее найти, чтобы помочь.

- Она не хочет тебя больше видеть, - ответила Джин, не шелохнувшись. - Она ясно дала мне это понять, как и тебе, я уверена. Уж я точно не предам ее доверие, рассказав тебе о ее местонахождении.

- Тогда дай мне номер ее телефона, - взмолился Вик. - Мне нужно с ней поговорить. Ее нет в ее квартире…

- Моей квартире, - сказала Джин.

- Что?

- Это моя квартира. Эшли живет там вместо меня, когда я на лечении. Таким образом, моя квартплата не пропадает впустую, а она экономит деньги.

- Куда она уходит, когда ты дома?

- Не твое дело. Прошу тебя уйти или я вызову охрану, и они вышвырнут тебя вон пинком под твою шикарную задницу.

- Охрана не тронет парня, который только что отвалил этому учреждению полмиллиона баксов. Пора бы повзрослеть, Джин.

Она уставилась на него в безмолвном гневе и спрыгнула с кровати.

- Можешь сидеть здесь, пока не сгниешь, мне вообще все равно, но если ты не уйдешь - это сделаю я.

- Боже мой, это не игра в «кто кого победит»! А если и так, ладно, ты выиграла, ты чудесная, а я - подонок.

- Ой, спасибо. Вышей это на футболке и носи ее четыре дня в неделю.

- А теперь скажи мне, где она! По крайней мере, все ли с ней в порядке.

- Нет, - каменным голосом ответила Джин. - С ней совсем не все в порядке.

Она почти - самую чуточку - пожалела этого идиота. Но девушка подавила это чувство.

Этот мужик причинил страдания ее лучшей подруге, если не физически, то эмоционально. Эшли утверждала, что больно не было, но она всегда приукрашивала действительность - и ее доверие было подорвано до такой степени, что женщина все еще пряталась. А ведь Эшли никогда не скрывалась. Несмотря на детство, лишенное любви, она выросла красивой, чувственной, умной и веселой женщиной, а этот мужчина просто использовал ее.

- Джин, что бы я ни натворил…

- Ты что, не помнишь?

- Черт, нет, не помню! Последнее, что осталось в памяти - как я поцеловал ее на ночь и отправился спать. Очнулся я уже в госпитале. Эшли ушла, а ты обращаешься со мной так, будто я вместо завтрака детенышей тюленя палкой охаживаю. Ну же, Джин, прошу, расскажи мне.

Он положил руки ей на плечи, мягко удерживая, и она впервые заметила, какие темные у него глаза, почти черные и очень серьезные. Было очевидно, что он страдает. Хорошо, подумала она тревожно. Он этого заслуживает.

- Ты должна сказать мне, где ее найти, - снова попросил он, в этот раз более нетерпеливо.

- Я насильнику ничего не должна, - отрубила она, но это не принесло ей никакого облегчения. Для начала, она не могла избавиться от ощущения, что бьет лежачего. А еще вместо жаркого отрицания, которого она ожидала с его стороны, Вик просто отпустил ее плечи и ошеломленно отшатнулся. Он побледнел, затем кровь резко прилила к его лицу, и он сел с горящими щеками, открытым ртом и глазами, широко раскрытыми от шока и ужаса.

Уронив голову на руки, молча, не двигаясь, он просидел довольно долго.

Она позволила ему просто сидеть, обмякнув на своем кресле, почти полчаса, пока не решила, что этого достаточно. Джин убедила его съесть печенюшку, а потом заставила запить ее стаканом воды. Подняв его на ноги, она прошлась с ним по коридору туда-сюда: она, одетая в больничную пижаму и халат, и Вик - в своей уличной одежде.

- Не могу поверить, - повторял он рассеянно, - просто не могу поверить.

Джин молча соглашалась, не решаясь сделать ему еще больнее, произнеся это вслух. Она попыталась придумать, что можно было сказать, и через секунду мысль пришла: