ния.

- Вероника…

- Что?..

Он остановился, глядя ей в глаза. Но под взглядом этих бездонных черных глаз, Де-

метрио не знает, что сказать… Взгляд, один только взгляд, и он находит в нем самое болезненное из

наслаждений, поскольку в этом лице не замечает красоты, схожей с красотой того важного, правильно

очерченного лица, хранящего величие античной богини.

- Ты хочешь сказать мне, что направляешься в таверну?..

171

- Я никуда не иду. Я остаюсь здесь. Не хочешь посидеть на веранде?.. Здесь так свежо и про-

хладно…

- Я иду писать письмо. С твоего позволения…

- Писать?.. Я думал ты уже написала письмо раньше… Разве Реверендо Джонсон не занялся от-

правкой твоего письма?..

Сколько тревоги в его вопросе, и как тоскливы его горячие, вопрошающие и отчаявшиеся се-

рые глаза. С таким обжигающе-страстным желанием ожидает он ответа, что Вероника задерживается, словно испытывая наслаждение от его страдания.

- Думаю, ты не запретишь мне написать письмо родным…

- Я никогда тебе этого не запрещал, и думал, что ты уже написала письмо… и я только что ска-

зал тебе об этом. Ты будешь писать сейчас?.. Попросишь помощи?..

- Требовать от меня того, чтобы я сказала, о чем собралась написать, еще хуже, чем запретить

писать.

- Отлично! Не говори ни слова!..

- А теперь ты уходишь в таверну?..

- Мне не нужно идти в таверну, чтобы напиться, как мне заблагорассудится… Аеша!.. Аеша!..

- Ты звал меня, хозяин?..

- Принеси мне виски… Сюда, на веранду… Целую бутылку и стакан…

- Конечно… конечно, хозяин…

Босоногая Аеша мчится стремительно и неслышно. Вероника подходит к балюстраде прихо-

жей…

- Игуасу!.. Ты здесь?..

- Я здесь, белая королева… Жду письма, о котором ты мне сказала. Оно уже готово?..

- Поднимись и сядь сюда. Я отдам его тебе, как только закончу, а ты немедленно отвезешь его в

Куйабу…

- Как прикажешь, белая королева… Я принесу твое письмо, и моя пирога помчится по реке.

- Вот виски, хозяин Деметрио…

- Подай мне его… Наполни хорошенько стакан… и останься здесь, рядом со мной, чтобы

наполнять стакан, как только я опустошу его…

- Ты разрешаешь мне остаться здесь?..

- Ты это уже слышала. Дай еще…

- Сейчас, хозяин…

Сладострастная и хищная, как молодая тигрица, Аеша примостилась в ногах у Деметрио, вы

зывающе глядя на Веронику, но та лишь презрительно улыбается…

- Чудесная семейная картина… Не сиди, как на иголках, Игуасу, я закончу письмо немедленно.

- Хочешь, чтобы я тебе спела, хозяин?..

- Да, Аеша… спой.

- Я знаю одну очень красивую песню… Ее поют женщины из таверны.

Вероника прошла в столовую. Ручка медленно скользит по белейшему листку бумаги, пока с

веранды раздается голос Аеши, словно в радостной песне вызова…

* son – сон, народная песня и танец в Центральной Америке и Мексике

Глава двадцать пятая.

- Письмо от Вероники, Теодоро!

- Ну наконец-то оно пришло. Уже было время ответить на мое письмо…

- Но оно не для тебя… оно – для меня.

- Для тебя?.. Да что ты говоришь?..

- Мы написали в один и тот же день. Вирхиния отправила наши письма вместе.

- Да неужели?

172

Отодвинув стул,Теодоро де Кастело Бранко быстро поднялся из-за письменного стола. Его ли-

цо выражает недовольство гораздо сильней, чем ему хотелось бы показать…

- Я думал, что сначала она напишет мне…

- Я даже боялась, что она забудет мне ответить… Но впервые в жизни она проявила себя воспи-

танной и благородной…

- Ты уверена в том, что не было еще одного письма для меня?..

- Абсолютно уверена… Хенаро только что принес почту, там были только приглашения, счета, журналы и это письмо от Вероники…

- Мама!.. Что ты говоришь?..

В дверях кабинета возник Джонни. Что это было?.. Предчувствие его влюбленного сердца?..

Случайность?.. Рок?.. Кто знает!.. Но Джонни здесь. Побледнев от неожиданного волнения, он по-

спешно подошел к отцу…

- Письмо от Вероники!..

- Я и в самом деле только что получила его…

- Ты?..

- Да, я… Не понимаю, почему все так удивляются. Вероника ответила мне, потому что я ей

написала и потому что, кажется, рудник и счастье делают более цивилизованной даже такую натуру, как Вероника!..

- Счастье?..

- Да, сынок… похоже, что так.

Дон Теодоро прочел первые строчки письма. Слишком возбужденный, чтобы ждать, Джонни

тоже наклоняется над отцовским плечом. А в проеме стеклянной двери, ведущей в столовую, мягко и

неслышно появилась “незаменимая” Вирхиния.

- Хенаро сейчас сказал мне, что были новости от Вероники.

- Да, голубка, да… Письмо для меня…

- Тетечка, почему ты мне его не показала?..

- Твой дядя был так нетерпелив…

- И Джонни тоже… как я погляжу… Как она?.. Что сообщает?

- Я лишь мельком взглянула на письмо… Быть может, кто-нибудь прочтет его вслух, чтобы мы

все узнали?

- “Моя дорогая тетя, меня обрадовало и удивило твое письмо… Я не ожидала получить новости

от тебя. И я тебе очень благодарна… Мне очень приятно думать, что несмотря ни на что есть кто-то в

Рио-де-Жанейро, кто вспоминает обо мне…” Вот тебе на… Это несправедливо, я написал ей в тот же

день…

- Продолжай, продолжай, папа…

Джонни все еще очень бледен, его руки хватаются за край стола, а душа, кажется, целиком

сосредоточилась в его ушах…

- “Меня очень радуют ваши покой и счастье. Меня и в самом деле терзали бы угрызения сове-

сти, если бы вы не были счастливы, в то время, как я чувствую себя такой счастливой…”

- Она так пишет?.. Ты уверен?..

- Читай сам!..

- “Как глупо, что все боятся этих мест!.. Они – красивейшие, мы с Деметрио обустроились здесь

со всевозможными удобствами и живем в нашем доме так же хорошо, как в Рио-де-Жанейро. Это –

небольшая деревенька. Она – вся как на ладони видна из наших домов, расположенных на высоком

холме. Здесь, конечно же нет водопровода и электричества, но это и не нужно, в нашем распоряжении

почти дюжина слуг-индейцев…”

- Эта Вероника – удачлива, ей везет!.. Как говорят, она родилась в рубашке…

- Продолжай, продолжай, папа…

- “Кроме того, Деметрио приберег для меня великолепный сюрприз… Мы – богаты. Рудник, ко-

торым он владеет пополам с доктором Ботелем, нашим соседом, самый значительный на сотни лиг*

173

вокруг… Каждый день откравают новые жилы. Думаю, что, если так будет продолжаться и дальше, мы станем непростительно богатыми миллионерами!.. ”

- Это не может быть правдой!.. Это шутка, издевка Вероники… Она написала это, чтобы по-

смеяться надо мной! – встряла Вирхиния…

- Посмеяться над тобой?..

- Причем здесь ты, голубка?..

- И верно… Абсолютно ни при чем. Я хотела сказать, что это могла быть шутка, поскольку счи-

таю невозможным – столько золота в одном единственном руднике!.. Я знаю о людях, почти год про-

бывших в Матто Гроссо и не добившихся ничего, что стоит мучений… а в Порто Нуэво именно Ри-

кардо Сильвейра… Ох, какая глупость… Все это никому не важно!..

- Рикардо Сильвейра находился там?.. Откуда ты знаешь, дочка?..

- Ну не то, чтобы я это знаю… просто так я себе представляю… Я слышала, поговаривали, что

он умер в Матто Гроссо!..

- Рикардо Сильвейра умер?.. Что же ты мне это не сказала?..

- Не обращай на меня внимания, тетя… Я разнервничалась и наговорила кучу глупостей… За-

канчивай читать письмо, дядя Теодоро…

- Да, папа… заканчивай. Хоть я его уже и прочел…

Словно измученный перенесенными сильными волнениями дон Теодоро опускается на стул.

Затем, подозрительно глядя на свою племянницу, он начинает читать строчки, которые теперь лишь

только донья Сара слушает спокойно…

- “Мне доставила большое удовольствие новость о помолвке Джонни с Вирхинией. Я желаю,

чтобы они были очень счастливы и надеюсь на это… Передай от меня привет тем, кто меня любит…

Любящая тебя племянница Вероника.”

- Приятное письмо!

- Ты рассказала о помолвке Джонни и Вирхинии… хотя она и неофициальная.

- Как будто она уже состоялась…

- Естественно… как будто была… Кроме того, мама знала, что этим она доставит ей радость и

принесет удовлетворение… одним поводом меньше для угрызений совести…

- Хорошо, сын… я верю!..

- Без него она будет чувствовать себя гораздо счасливее… Хотя уже видно, что она – самая сча-

стливая женщина на земле, и единственное, что она желает – это суметь окончательно забыть обо мне.

Его гнев, ярость, ревность доходят до предела, но у Вирхинии всегда под рукой испытанный

способ – начать плакать… Ей почти ничего не стоит изобразить всхлипывание, порождающее тревогу

и беспокойство всей семьи…