- Одна боль не успокаивает другую… настолько связаны в моем сердце и душе Джонни и Веро

ника!..

- Уж я-то это знаю, знаю!.. Но то, что произошло, что случилось… Не стоит продолжать тер

145

заться тем, что не имеет решения. Я понимаю, что Вероника была для тебя дочерью, но дочь, или пле-

мянница, она вышла замуж и уехала. С нами осталась Вирхиния, этот ангел – Вирхиния… Если бы

только Богу было угодно, чтобы сердце Джонни склонилось к ней!..

- Позволь бедному сердцу Джонни успокоиться… Взгляни, кажется он приходит в себя. Ты не

хочешь оставить меня с ним наедине?..

- Да, я пойду ненадолго к Вирхинии. Она так опечалена и так озабочена этой болезнью брата, что ни ест, ни спит. Как бы ей не стало хуже от своей болезни…

- Ее болезнь весьма необычная, о ней я тоже поговорил с доктором Ортега…

- И что он тебе сказал?.. Что она очень больна?..

- Нет, наоборот… Мы поговорим после. Ступай к ней, если хочешь. Джонни очнулся.

- Поговори с ним и подумай, что влюбиться в другую женщину – это самое лучшее, что могло

бы с ним произойти…

Сара ушла.

Дон Теодоро подошел к кровати. Огромные глаза Джонни приоткрываются, рассматривая от-

ца.

- Папа…

- Я здесь, сынок… Ты лучше себя чувствуешь?

- Думаю, да.

- У тебя болит голова?..

- Сейчас совсем чуть-чуть, почти не болит…

- Думаю, все самое худшее – уже позади, сынок, родной мой. Не так давно я разговаривал с док-

тором Ортега и он наконец-то успокоил также и твою мать…

- Да… мама… Где она?.. Я хочу ее видеть.

- Попозже увидишь… а также и Вирхиню. Все зависели от тебя.

- А Вероника?.. Было от нее письмо, телеграмма?.. Где она?.. Как она?..

- Известия из Матто Гроссо задерживаются…

- Но как же так?..

- Не прошло еще и полных трех недель, как они уехали. Они, должно быть, все еще в дороге…

- Пошли телеграмму в Куйабу. Отправь телеграммы во все отели…

- Я уже послал.

- И что же?.. Что?..

- Ничего, сынок… Теперь нужно ждать ответ и подумать сейчас о чем-то другом…

- О чем-то другом?..

- О других вещах, не о Веронике, сынок.

- Ты уже не любишь ее, она уже не имеет для тебя никакого значения…

- Она имеет для меня еще большее значение, чем я сам бы этого хотел. Но есть вещи, которые

невозможно изменить. Я и не думаю отказываться от нее, я всегда буду готов сделать для нее что бы

то ни было, но нужно иметь терпение. Нам не подобает злиться на сеньора Сан Тельмо из-за наших

чрезмерных переживаний…

- Ты говоришь о нем так, будто он стал для тебя важнее кого бы то ни было.

- Он важен для нее… Пожалуйста, Джонни, не продолжай цепляться за эту идею, подумай, что

ты у нас с матерью – единственный… Ты – последний из рода де Кастело Бранко, твоя жизнь очень

ценна, помоги нам защитить ее…

- Папа!..

- Забудь Веронику… постарайся полюбить другую женщину, по крайней мере поддержи ее. Го-

ворят, что любовь – единственное, что лечится другой любовью. Клин клином вышибают. Давай пои-

щем способ, как это сделать. Живи, сын… Не поддавайся подобному опасному состоянию существо-

вания, которое приведет тебя к самому жалкому финалу. Могу ли я, как отец, попросить тебя о чем-то, чтобы ты принял какое-то решение, твоя мать тоже просит тебя. Ох, Вирхиния!..

Дверь отворилась так тихо, что никто из них двоих этого не услышал, и тоненькая, стройная

146

фигурка Вирхинии бесшумно проскользнула в комнату. Она услышала последние слова Теодоро. Вир-

хиния взволнована, напряжена и собрана в себе, словно готовясь наброситься на свою добычу. Но вы-

ражение ее лица изменилось – веки застенчиво и робко опущены, словно пряча глаза, а губы улыба-

ются сладчайшей из улыбок…

- Простите… Мне сказали, что Джонни лучше… и я прибежала сюда, не отдавая себе отчета. Я

провела столько бессонных ночей из-за него… Прости, Джонни… но я не могу жить, не видя тебя!..

- Доктор Ортега посоветовал, чтобы Джонни не беспокоился и не переутомлялся. Я позову си-

делку и на какое-то время мы оставим его с ней.

- Если хочешь, я ее позову, дядя. А тем временем ты можешь пойти к тете Саре…

- Папа, пообещай сообщить мне, когда узнаешь что-нибудь о ней.

- Я так и сделаю.

Дон Теодоро оставил Джонни одного на секунду. Едва он скрылся, как Вирхиния снова очень

тихо подошла к нему.

- Тебе не помешает, если я останусь с тобой на минутку?.. Сиделка занята.

- Тебе не нужно беспокоиться…

- Не делай такое недовольное лицо, если ты не хочешь, я не буду говорить. Но, по крайней мере, разреши мне побыть рядом с тобой… Это так печально, если нас не хочет знать человек, которого мы

обожаем, человек, только ради которого мы живем…

- Вирхиния!..

- Я понимаю, что ничто так не выматывает, как неразделенная любовь. Джонни, я не претендую

на то, чтобы ты меня любил, но, по крайней мере, позволь мне любить тебя.

- Ради Бога, Вирхиния…

- Джонни!.. Джонни мой, никто не любит тебя так, как я, никто не живет ради тебя, как живу я…

Джонни, любимый мой, прости эту боль, это мучение, эти слезы… Прости мне эту любовь к тебе. Я

так люблю тебя и не знаю, как завоевать твое сердце…

* танагрянка, танагра(заимств. из греческого языка) – синоним женской красоты, хрупкости, пла-

стичности

Глава двадцатая.

- Бутылку виски и стакан… быстро!..

Деметрио вошел в таверну, опустевшую и безлюдную в эти часы. Полусонный бармен, начав-

ший подметать пол, отставил щетку, чтобы выполнить необычную просьбу.

- Поживее!.. Пошевеливай ногами, проклятый бездельник…

- Вы говорите, как тот самый доктор Ботель, Деметрио.

- Реверендо Джонсон… Вы здесь?..

- Простите, что я продолжил следовать за Вами, несмотря на Ваши слова, сказанные минуту

назад… Вы просили меня оставить Вас в покое и что это – единственная помощь, которую я могу Вам

оказать…

- Если я так сказал, то почему Вы не сделали этого?

- Это то, что я пытаюсь сделать. Я хочу и должен помочь Вам обрести покой в душе…

- Хватит, Реверендо, я не из числа Вашей паствы…

- Для овцы, все больше отбивающейся от стада, пастор приберегает наилучшие свои старания.

Идите ко мне домой, Деметрио. Там Вы будете пить, сколько захотите, но, по крайней мере, не заста-

вите меня подавать моим правоверным недостойный пример пребывания здесь.

- Так почему Вы не уходите?

- Только с Вами, Деметрио.

- Ну, хорошо, я пойду с Вами, но не думайте, что я верю в Вашу святость.

- Я тоже не верю… в моей церквушке нет праведников.

Пройдя через площадь, они вошли в комнатушку Реверендо… Словно загнанный в клетку лев,

147

из стороны в сторону мечется Деметрио по комнате и, наконец, выходит на веранду, чтобы с тоской

взглянуть на холм, на котором остались стоять только два дома. Бывший домик Рикардо – это столбик

дыма, поднимающийся над гладкой землей.

- В качестве исключения я выпью с Вами.

- То же самое вчерашнее виски, не так ли?.. То, с которым Вероника провозгласила тост за Мат-

то Гроссо… за зеленый ад. Надеюсь, теперь Вы не в состоянии поднять стакан…

- Вы тоже… по крайней мере левой рукой. Зачем Вы сняли косынку?.. Если не поддерживать

руку, ожоги будут заживать дольше.

- Для Вас это очень важно?..

- Хоть Вы и не верите, но мне это важно.

- Не лгите!.. Вам важно знать, что происходит с Вероникой, важно знать, почему я женился на

ней, важно знать, зачем привез ее в Матто Гроссо… Ну да ладно, Вы это узнаете… Я отвечу Вам теми

же самыми словами, что и ей. Я женился на ней, потому что ненавидел ее, я привез ее в Матто Гроссо, чтобы осуществить месть, в которой поклялся…

- Что… что? Что Вы говорите?..

- Нет, не месть – возмездие, кару… Такое справедливое, такое верное и оправданное наказание

за жестокость, которую она проявила!..

- Оправданное?..

- Да, да, и не подумайте, что было так легко это сделать!..

- Представляю себе!..

- Но тому, что Вы думаете противостояло множество вещей: мое благородство, порядочность, сострадание, моя совесть…

- А есть ли у Вас все это?..

- Что-о-о?..

Здоровый кулак Деметрио гневно сжался, словно намереваясь ударить Реверендо по лицу, а

синий взгляд останавливается на нем с холодным равнодушием и отвагой, но без вызова и бахваль-

ства…

- Можете ударить меня, если хотите. Мое положение священника, как Вы говорите, лишает ме-

ня возможности защищаться. Для Вас это будет так же просто и легко, как ударить женщину.

- Реверендо Джонсон!..

- Бейте, чего Вы ждете?.

- Возможно, это же самое помешало мне ударить и ее, потому что я ее не бил. Я ограничился

тем, что схватил Веронику, когда она бросилась на меня, как зверь, и оттолкнул ее, потому что не вы-