- Тетя Сара, спасибо Вам за все… Возможно, когда-нибудь я смогу с лихвой оплатить Вам свой

долг, чтобы Вы могли думать обо мне по-другому…

- Я рада от всей души, доченька… И все же я желаю тебе самой лучшей в мире судьбы и сча-

стья. И Вам тоже, инженер.

- Спасибо, сеньора… Но я не верю в судьбу, я верю только в рок, в неумолимый, безжалостный

111

рок…

Они вышли незаметно… Машина катится по многолюдным улицам большого города, окра-

шенного предзакатным солнцем в красно-желтые тона.

Утомленная тяжелыми переживаниями, голова Вероники опускается на плечо Деметрио, кото-

рый все так же неподвижен. Бесполезно отталкивать ее, отчаянно сдерживая желание заключить ее в

свои объятия, покрыть сладчайшими поцелуями. Он – словно жаждущий перед отравленным источни-

ком, безмолвно проклинающий свою судьбу…

Глава четырнадцатая.

- Беги!.. Беги же быстрее!.. Святой отец ждет тебя…

- Вот еще… Очень надо… Сколько ни бегай, а умрешь все равно в тот же день…

Рослый, плотный, темный, словно вырезанный из старого красного дерева, индеец из племени

тупи, последовал, не убыстряя шага, за молоденькой индеанкой, идущей через площадь у реки, с рас-

положенными на ней причалами, к простой деревянной, покрашенной в белый цвет, баптистской

церквушке. Она находится рядом с построенным из необожженного кирпича и тростника жилищем

пастора, которое по размеру несколько превосходит дома индейцев…

- Падресито спешит… очень спешит… Он приказал мне дождаться тебя на берегу реки и бегом

отвести к нему. Да шевели же ногами, старый кайман, а не то не получишь чаевые!..

Индеец тупи все также неторопливо продолжил свой путь к дому преподобного Вильямса

Джонсона, с некоторым наслаждением поглядывая на девчушку своими темными глазами.

- У падресито есть для тебя хорошая работа. Но он отдаст ее другому, если ты не поторопишься.

Оставив позади уже почти пятьдесят метров, индеец остановился, чтобы незаметно посмотреть

на реку. На широкую реку, с глубокими водами, зелеными тенистыми берегами, где привязана к при-

чалу его длинная пирога, похожая на океанский лайнер среди лодчонок и крошечных каноэ…

- Никто здесь не может выполнять мою работу…

- Святой отец!.. Падресито!.. Падресито, я привела индейца Игуасу! А ты подожди у двери, не

грязни пол…

- У меня чистые ноги… Ну и что же, если я загрязню пол, ты можешь его вымыть.

- Да иди же, наконец!..

Преподобный Вильямс Джонсон появился в двери, отделяющей гостиную от соседствующей с

ней церкви. Реверендо, пожалуй, нисколько не изменился. Черный закрытый жилет, тщательно вычи-

щенная сутана, и спокойные, ясные, синие глаза на гладко выбритом лице, посматривающие на все с

добротой и интересом…

- Со вчерашнего дня мы ждали, когда Вы сюда приплывете. Входите и садитесь. Я – Реверендо

Вильямс Джонсон и мне необходимо договориться с Вами об одной важной поездке.

- Я лучше постою, падресито… Моя пирога на воде. Мы можем отправляться, когда ты ска-

жешь.

- Еду не я, а один мой друг.

- Твоя индеанка не сказала мне об этом… Я думал, что поедешь ты.

- Дело касается как раз хозяина Аеши,.. то есть не меня, а компаньона господина Ботеля.

- Владельца большой залежи?..

- Да. Этот человек, которого ты вскоре должен будешь разыскать в Куйабе – совладелец залежи.

Три дня тому назад я получил письмо, известившее меня о его приезде. Нужно, чтобы ты отправился

разыскивать его прямо сейчас. Говорят, что твоя пирога самая большая из всех, плавающих по этой

реке…

- Нет другой такой пироги, как моя, падресито.

- Это как раз то, что я хочу. Кроме того, необходимо, чтобы ты как можно лучше подготовил ее.

Мой друг приезжает со своей женой…

- Белая женщина?..

- О чем ты говоришь, падресито?.. Хозяин Деметрио женился?..

112

- Да.

- Почему ты не сказал мне об этом?

- Это тебя не касается, Аеша, но ты должна радоваться, что так будет. В бунгало будет госпожа, настоящая дама, которая покажет тебе обычаи Рио-де-Жанейро такие же, как во всех цивилизованных

странах, это будет очень полезно для тебя… И не прерывай меня снова.

Индеанка попятилсь под суровым взглядом пастора, между тем как слабая улыбка языческого

божка едва тронула суровое лицо индейца тупи.

- Святой отец, скажите, где мне искать Вашего друга.

- Ты должен ожидать его со вторника, может даже, с понедельника на пристани рядом с отелем

“Сан Педро”. Я подготовлю письмо, которое ты вручишь ему от моего имени, я могу заплатить вперед

нужную тебе сумму… Ты умеешь читать?..

- Немного, падресито… В отеле “Сан Педро” пять месяцев тому назад я подобрал одного путни-

ка, который направлялся сюда. Он был русым, как ты, но более высоким. Он казался очень груст-

ным… На обратном пути я отвез его снова в Куйабу.

- Это – он самый. Его зовут Деметрио де Сан Тельмо. Его жена приезжает вместе с ним. Пола-

гаю, они привезут изрядный багаж, поэтому ты должен прикрепить к своей пироге плот для вещей…

- Я сделаю все, как ты говоришь. Мне не нужно платить деньги вперед… Твой друг дал мне

щедрые чаевые. До свидания, падресито…

Индеец вышел. Обеспокоенный взгляд пастора оборачивается к юной туземке, которая подни-

мает лицо, выражающее строптивость и даже бунтарство.

- Если патрон Деметрио женился, я не хочу служить ему!..

***

Машина, самолет, поезд… и, наконец, маленькое речное суденышко с широким деревянным

штурвалом, направляющееся по кромке непоседливых, неугомонных вод через Матто Гроссо в глу-

бинку, к примитивной, деревенской столице, названной так же, как река…

- Завтра мы прибудем в Куйабу…

Вероника устало опустилась на один из стульев, стоящих на небольшой палубе… С самой пер-

вой минуты своей свадьбы она жила, как в вихре, в круговороте событий, почти не имея времени ни

поесть, ни подумать. Они нигде не задерживались, будто та безумная лихорадка, тот сумасшедший

жар, с которым Деметрио вытащил ее из церкви, избегая дорожки из тубероз и лилий, до сих пор все

еще неугомонно течет в жилах инженера Сан Тельмо…

- Я очень сожалею, что эта поездка оказалась для тебя утомительной, но нет иного способа туда

добраться.

- Я не упрекаю, но нельзя ли чуть-чуть помедленней…

- Мы не можем упустить удобный момент. Транспорт отходит неизменно в одно и то же время.

К примеру, пройдет две недели, прежде чем это судно снова направится в Куйабу.

- А мы не могли бы провести две восхитительных недели, например, в Итапуре?.. Или в том

отельчике в Сан-Карлосе, где мы остановились всего лишь перекусить?..

- Я хочу, как можно скорее, оказаться в Порто Нуэво.

- Я это понимаю… Но женятся всего лишь раз, Деметрио…

- Ну, ладно… Прости меня.

- Ты сердишься?..

- Нет.

- Подойди сюда, присядь рядом со мной на минутку. Ты понимаешь, что едва говорил с того

дня, как мы поженились?..

- Я понимаю. Мое положение не позволяет мне ни приказать оборудовать в поезде особый ва-

гон, ни нанять самолет для нас двоих.

- А тебя никто об этом и не просил, Деметрио. Сейчас я прошу, чтобы ты присел рядом со мной

на минутку…

113

- Я должен посмотреть, где разместили багаж.

- Вероятно, в каюте… Ты ограничил багаж и оставил всего два чемодана, не думаю, что это

должно тебя волновать…

- Я – тоже, поэтому должен просить тебя, чтобы ты меня простила… Невозможно разъезжать по

сельве с сорока баулами, словно мы – театральная труппа, или конный цирк.

- Я и не спорила ни о чем. Полагаю, что последние тюки не слишком задержатся, особенно те, где самое необходимое из того, что мы оставили в Сан Карлосе…

- Я считаю, что у тебя уже есть самое необходимое – пара “вечерних” платьев, коробки перча-

ток, шелковые чулочки, кружевные платочки…

- Ну, хорошо… Я понятия не имею, как будет в Порто Нуэво, но, если значимость жителей все

уменьшается по мере того, как мы удаляемся от Рио-де-Жанейро, я могу предположить, что “вечер-

ние” платья мне не понадобятся.

- Единственная белая женщина в Порто Нуэво – это жена обычного пьяницы, который бьет и

обижает ее почти каждый день. В то же самое время этот пьяница – единственный медик на несколько

сотен миль вокруг…

- Какое весьма неприятное общество!.. Полагаю, ты шутишь…

- Думай, как хочешь…

- Это – небольшая месть за намеки Джонни, за ночь ревности в день нашего обручения… Я от-

лично это поняла, но ты также должен помнить, что я не приняла участие в этих намеках…

- Ну, разумеется, нет! Я помню, что ты произнесла тост за Матто Гроссо, за сельву… за зеленый

ад…

- И за твою любовь, Деметрио…

Вероника взяла его руку, и Деметрио де Сан Тельмо вздрагивает, словно нежное прикоснове-