- Завтра ты будешь моей… Моей!..

Глава тринадцатая.

- Тетя Сара!..

- Вирхиния, голубка моя!..

- Джонни не пришел с тобой?..

Вот уже и утро назначенного для свадьбы дня. Оставив Вирхинию, взвинченные и нетерпели-

вые, Сара и Теодоро поспешили в холл, услышав автомобильный гудок. Опечаленная Вероника оста-

новилась в оцепенении, услышав ответ Вирхинии…

- Джонни был не в состоянии, да и не захотел прийти со мной.

- То есть как? Что ты говоришь?..

- Хулио Эстрада и он остались в поместье, но Хулио сказал мне, что они скоро приедут.

- Очень хорошо!.. В конце концов, оно и к лучшему.

- Пришло самое время прийти и ему тоже. Свадьба в три, а сейчас десять с лишним.

- Мужчины одеваются быстро!.. Ты, наоборот, должна примерить свое платье, доченька. Его

принесли вчера, оно очень красивое. Ты будешь похожа на синюю бабочку в своей большой муслино-

вой шляпке…

- Вероника уже знает, что я буду ее основной подружкой на свадьбе?

- Пока нет, я еще не сказала, но в данном случае это безразлично, здесь командует не она… Ох, Вероника!.. Ты меня слышала…

Вероника появилась неожиданно, как всегда в последние дни, приветливая и задумчивая. Она

отвечает донье Саре почти насмешливо.

- Случайно, тетя, но ты не сказала ничего такого, что бы я не знала. Я ничего не подготавливала

к своей свадьбе, не мне и распоряжаться. Ты сама выбирала всех подружек невесты, и я уже предпола-

гала, что ты выберешь Вирхинию. Единственное, что меня поразило, так это то, что она

согласилась.

106

- Тебя удивляет, что она не способна держать на тебя зло за то, что ты ей причинила?

- Меня удивляет, что она захотела стать участницей свадебного кортежа дочери мошенника, во-

ра, каким был, по ее словам, мой отец…

- Вероника, что такое ты говоришь?..

- Дядя Теодоро, прости меня, и ты тоже, тетя Сара. Это были слова Вирхинии.

- Мои?..

- Ты уже не помнишь?..

- Когда я могла сказать тебе подобную вещь?.. Не верь ей, дядя… тетя, не верь… Дядя Роберто

мертв, и нужно не иметь ни стыда, ни совести, чтобы говорить плохо о мертвых, они были такими, ка-

кими были. Я ни о ком не способна сказать такое… и меньше всего… меньше всего о бедном дяде Ро-

берто…

- Ты можешь отрицать это мне в лицо, Вирхиния?..

- Вероника, дорогая, ты не так поняла. Ты неправильно меня поняла, ты плохо меня слушала.

Я… Ты мне веришь, тетя Сара?.. Клянусь тебе, что я не говорила этого, клянусь, это – ложь!..

- Тебе не нужно клясться, доченька, я никогда не поверю в это. В какой-то момент я подумала, что Вероника изменилась, что она была достаточно счастливой, чтобы перестать быть злой и плохой, но теперь вижу, что это не так!

- Злой и плохой!..

- Это правда, хотя мне и больно говорить тебе, но это последний день твоего пребывания в этом

доме… Идем со мной, Вирхиния…

- Ах, тетя, милая!..

- Не плачь. Она не заслуживает ни одной твоей слезинки. Хочет она, или нет, но на свадьбе ты

будешь ее подружкой и обновишь свое прелестное платье. Мы не будем ставить себя в неловкое поло-

жение перед людьми, и, слава Богу, это – последний день… Иди же, Вирхиния!..

- Дядя Теодоро, ну ты слышал, видел?..

- Видел, слышал, и, к несчастью, вижу, что в этом доме не заканчиваются сцены, достойные со-

жаления. Тебе нужно было до последнего дня вносить разногласия, Вероника.

- Мне?.. И Вы тоже говорите мне это, дядя?..

- С болью в душе, ведь в глубине души я думал, что ты станешь здесь самой лучшей из неве-

сток, я мечтал, что однажды ты станешь матерью моих внуков…

- Дядя!...

- Глупая мечта, несбыточный сон развеялся… Я не хочу понапрасну упрекать тебя, у меня мало

времени, чтобы защитить того единственного, кого я еще люблю в этом мире: моего сына.

- Дядя Теодоро!..

- Пойду, позвоню в усадьбу.

- Не нужно, дон Теодоро.

- Хулио!..

Хулио Эстрада уже здесь. Его взгляд, полный любви, устремлен на Веронику…

- Я только что оставил Джонни у двери в его комнату. Я уже послал Вирхинию сказать, что мы

придем незамедлительно.

- Спасибо, Хулио, пойду, зайду к нему прямо сейчас…

Сильно побледневшая Вероника оперлась на спинку кресла, словно страшась, что колени ее

подогнутся. Она по-прежнему остается молчаливой и неподвижной. Проводив взглядом удаляющего-

ся по длинному коридору, старика Теодоро, внимательный и заботливый Хулио Эстрада направляется

к Веронике.

- Прости за бестактность, но я услышал последние слова твоего дяди… Ты переживаешь тяже-

лый и горький момент…

- Думаю, отрицать это бесполезно, по крайней мере перед тобой…

- Так должно было случиться, и тем не менее, это – самый счастливый день в твоей жизни…

- Да, верно, что касается Деметрио. Я знаю, это из-за него, из-за моей любви к нему, все

107

ополчились против меня. Словно я должна оплатить кровью право на его любовь. Но это не важно, все самые главные в жизни права оплачиваются кровью и слезами. Я учусь этому на своей собствен-

ной шкуре… это трудно, но терпимо.

- Я знаю, что ты сильная и отважная, но иногда даже таким необходима поддержка, опора, ну-

жен друг…

- Деметрио всегда будет мне опорой.

- Надеюсь, что так. Но, кроме того, я знаю, что он достаточно ревнив, чтобы не позволить этого

мне, хотя от всего сердца предлагаю тебе это.

- И я от всего сердца благодарна тебе, Хулио.

- Джонни не хотел приезжать… Я почти насильно притащил его, чтобы ты чувствовала себя

спокойней.

- Хулио, я благодарна тебе от всей души!..

- Не за что. Это – последний день, когда ты можешь доставить мне удовольствие быть тебе по-

лезным. Завтра ты будешь далеко и станешь женой человека, заслуживающего смерти, если он не сде-

лает тебя счастливой.

- Я буду счаслива, Хулио.

- Хотелось бы быть таким уверенным, как ты сама. Я знаю – некрасиво обсуждать с тобой этот

вопрос, знаю, что мои слова покажутся тебе неуместными, глупыми, напыщенными, но, по меньшей

мере, я не могу не сказать их тебе. Вероника, я всегда буду твоим другом.

- Я это знаю, Хулио.

- Что бы ни случилось, в любой момент, при любых обстоятельствах, помни: я всегда буду тво-

им другом. А теперь – прощай… Думаю, сейчас тебе самое время начать одеваться… Я увижу тебя в

соборе Рио-де-Жанейро. Мы встретимся там, чтобы посмотреть на самую прекраснейшую из женщин

в самом прелестном наряде, который может надеть женщина!.. До встречи.

***

- Вероника!.. Вероника, ты готова?..

- Да, дядя, заходи…

Самая красивая девушка Рио закончила принаряжаться к свадьбе в полном одиночестве. Даже

простые и хлопотливые руки горничной, постоянно призываемой доньей Сарой и Вирхинией, не

смогли ей помочь.

Она сама надела атласные туфельки, сама прикрепила фату и венок к своим черным волосам,

но никогда еще она не была столь прекрасна…

Беспомощность и одиночество разлили по ее нежным щекам матовую бледность гардении и

омыли ее глаза пролитыми втихомолку слезами. Ее рот возбуждает, потому что вопреки своим печа-

лям, вопреки неудачам, напастям и бедности, свалившимся на нее, она выше их, и в этот решительный

момент ее жизни, она – влюбленная невеста, идущая к алтарю с душой, наполненной чистым огнем…

- Ты – просто красавица…

- Спасибо, дядя.

- Вот твой букет… Тебе нравится?..

- Да.

- Машина ждет.

- Тогда пойдем, дядя.

- Есть кое-что, о чем я хотел бы тебе сказать…

- Говори…

- Прежде я плохо разговаривал с тобой, я чувствую это. И не хотел бы говорить так же и в этот

последний день. Ты нервничала из-за задержки Джонни, а меня в эти дни ужасно беспокоило поведе-

ние сына…

- Меня тоже.

- Я хочу верить, что в глубине души ты не плохая…

108

- О чем ты?..

- Я хочу сказать, что тебе больно видеть его страдания.

- Но, дядя, неужели ты усомнился в этом хотя бы на миг?..

- Оставь, позволь мне сказать тебе хотя бы сейчас то, что я должен сказать. У нас мало времени, все только что ушли. Твоя тетя поджидает тебя у алтаря вместе с мужчиной, который станет твоим му-

жем, твои подружки уже у двери собора, весь город ждет тебя…

- Я считаю, что для меня слишком много чести…

- Это то, что ты заслуживаешь по своему общественному положению, своему рангу и своей фа-

милии… У тебя есть преимущества положения и имени, которые должны оплачиваться самопожерт-

вованием. И если однажды ты забыла об этом…

- Да о чем ты говоришь… забыла об этом… я… однажды?

- Я не хочу говорить тебе ничего, что тебя ранит, или удручает… Если в моих словах есть что-

то оскорбительное, забудь о них, и… думай, что, я плохо выразился, сам того не желая.