отомстить…

- Я благодарен Вам за это, Ваши искренность и благородство дорогого стоят, дон Теодоро, но об

этом больше ни слова.

Взволнованный, сеньор де Кастело Бранко отвечает с большим трудом.

- Спасибо, инженер Сан Тельмо. От всей души я желал увидеть такое Ваше отношение, этот

жест говорит о Вашей возвышенной любви к Веронике. Вы любите ее всей душой, не так ли?..

Дон Теодоро приблизился к Деметрио, и, почти по-отечески, оперся рукой на его плечо. Взгляд

его гордых глаз странно смягчился…

- Вы сильно любите ее?..

87

- Я должен поставить одно обязательное условие, на которое Вы согласитесь, потому что это –

единственное, что оправдывает меня в моих собственных глазах. Я не приму ни одного сентаво из

приданого… Я не возьму абсолютно ничего…

- Но я забочусь не о Вас, а о ней. Вы не имеете права лишить ее того, что принадлежит ей по

справедливости.

- Вы уже поняли, что я богат. Если Вероника станет моей женой, она будет зависеть от того, что

я смогу и захочу ей дать…

- Но почему?..

- Вы тоже можете найти ответ, подумайте хотя бы о разоблачении, которое я не позволил Вам

совершить. Я хочу, чтобы никогда ни Вероника, ни Вы, никто не смог подумать, что я женился по рас-

чету, из корыстных побуждений, а не вдохновленный ею, в этом не может быть ни сомнений, ни дву-

смысленности, это должно быть ясно, как божий день.

- Я отлично Вас понял… Но я не смогу принять это условие, если Вероника на него не согласит-

ся…

- Она согласится.

- Вы слишком уверены в ее любви.

- Пожалуй меньше, чем в том, как люблю я. Но я считаю обязательным подвегнуть нас такому

испытанию..

- В ком Вы не уверены?..

- Простите, что я не дам на Ваши слова конкретного ответа. Я немало настрадался, чтобы не до-

верять всем женщинам, и в этом случае Ваши собственные, недавно сказанные, слова являются са-

мым лучшим и прискорбнейшим тому примером.

- Я не хотел бы, но должен признать, что Вы правы, и однако же, справедливости ради не могу

не принять этого.

- Итак, Вы согласны?..

- После разговора с Вероникой, разумеется… А что касается ее приданого: я не изменю завеща-

ния, с которым мой сын Джонни абсолютно согласен. Мое наследство состоит из трех совершенно

одинаковых частей, одна – для Сары, другая – для Джонни, третья принадлежит Веронике… Но до

дня моей смерти этого никто не узнает, за исключением Джонни и Вас.

- Пусть Бог отложит это на много-много лет, сеньор Кастело Бранко…

- Если к тому времени Вероника будет Вашей женой, как я думаю, решение будет за вами –

принять мое наследство,или отказаться от него.

- Я откажусь. Я возвращу его. Джонни – тот, кому оно принадлежит по праву.

- Оставьте свой ответ до тех времен, мой юный друг. И поговорим о чем-то более срочном.

Раньше Вы сказали, что хотели жениться немедленно…

- Если Вы не возражаете.

- Это не входит в наши обычаи. Самое малое, что достойно уважения в Рио среди людей наше-

го класса – это соблюсти приличия, шесть месяцев помолвки…

- Шесть месяцев – это же вечность…

- Вам так кажется?.. Мы обсудим это с самой Вероникой этой вечером, за столом…

- Этим вечером?

- Мы ждем Вас к ужину. Прежде мы соберемся в зале и я официально сообщу об этом моей

жене, сыну и Веронике. Стол накроют в восемь… Мы ждем Вас к семи. Возможно также, будут неко-

торые близкие друзья. В соответствии с Вашим желанием, мы придадим всему наибольшую скорость, совместимую с правилами хорошего тона.

- Я осмелюсь попросить Вас уменьшить срок до двух месяцев… Это самый большой срок, на

который мои дела в Матто Гроссо позволят мне отлучиться…

- Вы можете уехать и вернуться. Небольшая разлука не нанесет никакого вреда искренней люб-

ви, а еще больше укрепит и украсит ее… Я уже знаю, что умение ждать – это наука, которую моло-

дость отказывается изучать. Но я настаиваю на ее изучении…

- Дон Теодоро!..

88

- Поговорим этим вечером…

- Мне не остается иного пути, чем уйти… и вернуться.

- Вот Вам моя рука, инженер Сан Тельмо. Вы удвоили мое уважение к Вам за те полчаса, что мы

провели вместе…

- Благодарю… С Вашего позволения.

***

- Папа…

- Джонни… Разве ты здесь?..

- Извини, что я кручусь под дверью, но я очень хотел бы знать…

- Я ответил, что согласен.

- Вот как!..

- Если здраво рассуждать, то у меня не было ничего, чтобы возражать. Сан Тельмо – кабальеро, порядочный, достойный человек, и Вероника его любит…

- Ты ему рассказал?..

- Это был мой долг… Его единственное условие, связанное с этим, состоит в том, что он паотрез

отказывается принять приданое Вероники.

- Да уж!..

- Вечером будут согласованы детали. Я пригласил его на ужин. Я осмелился бы попросить тебя, чтобы ты присутствовал за столом, хотя знаю, что ты предпочел бы там не находиться. Этот долг му-

чителен, как и большинство обязанностей. Если ты не соберешься с силами, то можешь найти отго-

ворку, но я был бы тебе благодарен, если бы ты так не поступил…

- Хорошо, отец… я понял.

- А сейчас, прости. Мне необходимо поговорить с твоей матерью и с Вероникой.

Дон Теодоро вышел, оставив сына в одиночестве… Джонни сделал несколько неверных шагов,

бесцельно бродя по кабинету. Он толкает стеклянную дверцу и выходит в столовую. Заслышав там его

шаги, Вирхиния покидает свой наблюдательный пост у окошка в парк. Встревоженная и обеспокоен-

ная, она подходит к брату…

- Джонни… Джонни… Ты очень бледный… Что с тобой случилось?.. Что с тобой?

- Ничего.

- Не говори, что ничего. Мне кажется, что ты заболел. У тебя ледяные руки… Ты весь дро-

жишь!..

- Ох, оставь меня!..

- Джонни, милый… ты ужасно страдаешь. Скажи мне, что с тобой… Это из-за нее, правда?..

Из-за нее… Потому что он приходил сватать ее. Дядя Теодоро согласен, правда?.. Согласен?.. Он ему

ничего не рассказал… Оставил его в дураках…

- За кого ты принимаешь моего отца, Вирхиния?.. Это была самая большая боль в его жизни –

ясно сказать об этом инженеру Сан Тельмо, и, тем не менее, он это сказал, я знаю.

- В таком случае… Они не женятся?..

- Если бы, они женятся. Он сказал, что для него это не имеет значения. Понимаешь?.. Он огра-

ничился отказом от приданого, чтобы она никогда не могла подумать, что вовсе не любовь привела его

к ней. Ему не важно ее прошлое, думаю, что он не хотел даже слышать об этом…

- Он – глупец… и человек без достоинства!..

- Не говори так. Его достоинство отлично от нашего, оно более возвышенное, более сильное…

Он любит ее, любит и знает, что любим ею, она его боготворит… Он был рожден, чтобы побеждать, чтобы разогнать этих кичливых людишек… Вот бы стать таким, как он!..

- Ты ему завидуешь!..

- Да, да… Хотел бы я думать, что ненавижу его, но это – не ненависть, это – зависть. Есть рев-

ность, гнев и, стыдно смотреть, что он оказался сильнее, вырвал ее из моих рук! Я до сих пор не знаю, как смогу жить без нее!.

89

- Джонни… Джонни…

- Ты не можешь понять меня. Ни ты и никто из тех, кто меня окружает… и даже мой отец. Если

бы она поняла меня, если бы я мог сказать ей об этом… Ведь душа ее знает об этих страстях, об этих

безымянных бурях, в которых разум терпит кораблекрушение, ведь течет же в ее жилах кровь!..

- Джонни!..

- Брось!.. Оставь меня!

Он ушел, не желая ее слушать, но с противоположной стороны появляется величавая фигура

Теодоро.

- Что происходит с Джонни?..

- Он пошел в свою комнату. Он очень грустный… Это ужасно, что Вероника его терзает!..

- Вероника?.. Она была здесь?..

- Ясно, что не была, я имею в виду его воспоминания, то, что он страдает, думая о том, как Ве-

роника с ним обошлась… Она притворяется, что ничего не знает… Сейчас она помчалась в глубину

парка…

- Что?..

- Бедняжка должно быть, в нетерпении, да и инженер, несомненно, вернется, чтобы встретиться

и поговорить с ней через решетку.

Взгляд Теодоро сделался жестким, его лицо приобрело презрительно-холодное выражение. Он

смотрит сверху вниз на миловидную и хрупкую, как куколка, девушку и презрительно поворачивается

к ней спиной. Ком желчи достигает губ Вирхинии.

- Старый дурак! Когда же дьявол пожелает твоей смерти!..

***

Вероника и Деметрио почти одновременно подошли к месту свидания, туда, где большая брон-

зовая решетка высотой более двух метров прочно прикреплена к каменной ограде, защищая глубины

парка, с этой стороны больше похожего на цветущий густой лес.

Дрожащие руки Вероники крепко вцепились в руки Деметрио, глаза с тревогой ищут ответ на

находящемся перед ней загадочном лице; ох уж эти серые глаза, так много спрашивающие и так мало