- Извини, если это не очень лестный портрет, но зачастую ты не заслуживаешь ничего больше-

го. Ты такой требовательный, такой недоверчивый и подозрительный, что иногда я спрашиваю себя: как ты можешь любить меня, если имеешь обо мне такое жалкое мнение?

- Прости меня, Вероника. Я – странный человек, но, если бы ты знала, как страстно я желаю

сделать тебя своей, увезти далеко отсюда, оказаться там, где были бы только ты и я, лицом к лицу, до-

биться, чтобы ты обожала меня, боготворила.

- Чтобы ты тоже боготворил меня?..

- Чтобы чувствовать, что ты принадлежишь мне, что ты – моя и больше ничего…

Он снова почти грубо сжал ее в своих объятиях, содрогаясь от странного, необычного чувства.

Сколько огня в его зрачках! Деметрио прижался к губам Вероники; в его поцелуе такая страсть, что ее

большие черные глаза закрываются, она словно смакует удивительный, необычайный восторг.

- Деметрио!.. Любимый… жизнь моя…

- Вероника… Ты способна любить?..

- И ты еще можешь спрашивать меня об этом?.. Ты не видишь? Не ощущаешь этого?... Если ты, едва объяснившись, ничего не должен был делать для того, чтобы моя любовь покорно предстала пред

тобой. Хотя бы мои слова, жесты, взгляды… Деметрио… Почему твои глаза всегда кажутся спраши-

вающими меня о чем-то?.

- Вполне возможно, потому, что мне кажется обманом, что ты смогла полюбить меня…

Он почти церемонно поцеловал ей руку. И тотчас же в него вонзилось страстное желание убе-

жать отсюда подальше…

- До вечера…

***

- О, Вирхиния!.. Ты уже встала?.. Ты чувствуешь себя лучше?

- Бросается в глаза, что… ты, должно быть, весело провела это утро, раз так приветлива.

- Да. Я совершила великолепную прогулку.

- Одна?..

- С Деметрио. Тебе это отлично известно, поскольку ты все видела из этого окна…

- Какая проницательность!.. Как ты могла видеть меня, если штора была задернута?..

- Плотно задернутые шторы – это твоя специальность, Вирхиния, мы знаем друг друга с давних

пор…

69

- 66 -

Вероника столкнулась с Вирхинией у изгиба, образуемого тремя большими окнами, выходя

щими из просторного холла в боковой парк. На Вирхинии надет шелковый пеньюар поверх пижамы и

домашние тапочки; ее длинные белокурые волосы распущены по спине. Она, поистине, была бы

подобна ангелочку, если бы не это насмешливое выражение, не эта порочная улыбочка, появляющая-

ся на ее губах почти всякий раз, когда она остается наедине с Вероникой…

- Предупреждаю тебя, что не я одна обратила внимание на твой разговор под деревьями… Хе-

наро и горничная следили за тобой; я говорю тебе об этом, чтобы ты не думала, если это достигнет

ушей всех остальных, что я имела отношение к этой болтовне. Ну что? Инженер де Сан Тельмо уже

объяснился тебе в любви?..

- Да. Объяснился, и очень скоро поговорит об этом с дядей Теодоро. Ты не должна слишком

сильно сдерживать искушение пойти рассказать все тете Саре… Можешь поведать ей об этом, если у

тебя есть такое желание.

- Вот уж не было тете заботы, знаешь ли… Она хочет, чтобы ты вышла замуж за кого бы то ни

было и убралась отсюда… Бедняжка не выносит тебя, даже не знаю из-за чего…

- Я могла бы ответить тебе многими вещами, но этим утром я не хочу спорить с тобой, ни с то-

бой, и ни с кем… Я чувствую себя слишком счастливой. Твои козни и намеки не причиняют мне вре-

да. Какая прочная броня – счастье!..

- Ты, действительно, чувствуешь себя счастливой?..

- Да, Вирхиния. Если бы ты только знала – быть счастливой до такой степени порождает жела-

ние быть хорошей!..

- Правда?..

- Все кажется нам ясным и понятным. Как легко мы прощаем все эти маленькие обиды, отрав-

ляющие нам жизнь в пасмурные, тусклые дни!.. С какой щедростью и великодушием хотели бы мы

делиться нашим счастьем, раздавать его полными пригоршнями!.. Чтобы весь мир веселился,.. чтобы

весь мир почувствовал то же, что чувствую я этим чудесным утром, что в моей груди уместилось це-

лое солнце!..

- Это все из-за Деметрио де Сан Тельмо?..

- Тебе это кажется ложью?..

- Полагаю, что ты направила всю свою любовь на покорение его.

- Не называй это покорением. Думаю, в данном случае более верным было бы сказать, что поко-

рена я… Его любовь меня заворожила!.. Окутала!.. Охватила меня до мозга костей!.. Она струится, как кровь по жилам!.. И заставляет мое сердце биться сильнее и чаще.

- Вот тебе на! Это называют любовным безумием!..

- Ты смеешься?.. Шутишь?.. Тебя это удивляет?.. Ты никогда никого не любила, Вирхиния, ведь

правда?..

- Что?..

- Да, ты никогда и никого не любила. А я сейчас впервые чувствую желание, чтобы мы погово-

рили откровенно, по душам, испытав любовь, я вдруг подумала, что, может быть, от твоего недуга

есть средство.

- Мой недуг?.. О чем ты говоришь?..

- У тебя каменное сердце… и пустая душа… Ты жила, как эгоистка, только ради себя… Ты при-

творяешься, всех дурачишь, врешь… Твоя алчность не имеет предела… Ты бедна и жаждешь богат-

ства… Ты – надменна и высокомерна, но притворяешься скромной и смиренной, чтобы терпели рядом

с собой это тщеславие и высокомерие… Ты не умеешь наслаждаться никакими благами, потому что то

благо, которым наслаждается другой – единственное, что ты хочешь.

- Вероника, ты меня обижаешь!..

- Я впервые высказываю тебе правду… Я говорю тебе, как стать человеком!.. Как сестра, как

подруга; кто знает, сколько раз и с каким намерением ты просила меня, чтобы я это сделала. Вирхи-

ния, ты – подлая дрянь… то зло, что ты совершаешь, никоим образом не доставляет тебе счастья; и

потому ты упрямо продолжаешь свои мелкие пакости, свое лживое поведение, неискренние манеры, 70

хитросплетения и уловки…что, в конечном счете, все это может тебе дать?.. Новую одежду?.. Какую-

то более дорогую мебель?.. Драгоценность, или какой-нибудь подарок?.. Еще одну улыбку тети

Сары?.. Ты думаешь, что стоит мучиться, пресмыкаться, как червяк, ради таких ничтожных вещей?..

- Ну что ты говоришь?... Как ты осмеливаешься?..

- Быть искренней?.. Поговорить с тобой начистоту, с открытой душой?.. Это оттого что счастье

заставляет меня чувствовать себя такой доброй, такой храброй, такой сильной, что я способна любить

даже тебя!.. Я дам тебе самый лучший совет: люби, Вирхиния!.. Люби искренне, вручи свое сердце

истинной любви, люби мужчину всей душой не только для того, чтобы быть счастливой, но и для

того, чтобы постараться сделать счастливым его, и наградой тебе станет твое собственное счастье!..

- Хватит!.. Довольно!.. О чем ты думаешь?..

- Думаю, что, вполне возможно, ты полюбишь Джонни по-настоящему, ведь он так заслуживает

того, чтобы быть любимым…

- Замолчи!..

- Дорога к его сердцу для тебя свободна… Я тебе не мешаю, иди к нему… Будь счастлива… И, возможно, ты станешь хорошей!..

- Хватит!.. Хватит!.. Ты не слышишь меня?.. Приживалка, нахлебница, нищая попрошайка…

Чья-то там дочь, которая не должна находиться в этом доме, где живу я, и у меня есть все права на

это!..

- Вирхиния!..

- Злодейка!.. Подлая!.. Будь ты проклята!.. Да, проклятая сволочь… Я всегда ненавидела тебя…

И сейчас ты, наконец-то, бросаешь меня Джонни, словно объедки, которые швыряются собаке!..

- Вирхиния!.. Ты не понимаешь?.. Ты – сумасшедшая…

- Ненавижу тебя!.. Ненавижу!.. Я ненавидела тебя с детских лет, и очень скоро я должна увидеть

тебя, какой хотела; изгнанной отовсюду, всеми презираемой, как последняя шлюха…

- Что?!. Что?..

- Как продажные проститутки, с которыми ты выросла рядом со своим отцом…

- Замолчи!..

- Твой отец – пьяница… Оборванец… Он – вор!..

Больше Вероника не стерпела… Ее рука взметнулась раз и другой, яростно раздавая пощечины

орущей, будто ее убивают, Вирхинии…

- Тетя Сара!

Сеньора Кастело Бранко появилась на верху лестницы и подбежала к ним…

- Что?!. Что?.. Что происходит?... Что случилось?..

- Тетя Сара, душенька!..

Плача, как ребенок, Вирхиния бросилась в объятия тети Сары, чей гневный взгляд направлен

на Веронику…

- Дитя души моей, что тебе сделали?.. Что она тебе сделала?..

- Я дала ей пощечины за то, что она оскорбила память моего отца…

- Что?..

- Ах, тетечка, дорогая, я хочу умереть!.. и умру!..

- Да как ты осмелилась на такое?.. Ты – отвратительная!.. Злодейка!.. Твое поведение с этой бо-

лезненной девочкой – подлое, мерзкое!.. Но, клянусь тебе – ты не останешься безнаказанной, потому

что я способна на все!..

- Успокойся!.. Не следуй по этой позорной, жалкой дорожке!

Теодоро де Кастело Бранко крепко схватил Сару за руку, устремив взгляд на Веронику. А

между тем появляется и очень бледный Джонни…

Вероника в замешательстве обернулась к дяде, побледневшая, дрожащая…