чаще становившиесяжертвами алкоголя, или предательского ножа какого-нибудь дружка, уроженца

здешних мест, из тех, кто вынуждены работать, как рабы…

- Да, разумеется, это – рискованное занятие. Оно не могло бы называться авантюрой, если бы не

имело риска. Однако, меня не удивляет, если мужчина подвергал себя опасности, чтобы добиться

того, чего хотел. И более того, мне кажется странным, что такой мужчина, как Вы не понимает этих

вещей. Похоже, Вы из породы тех, кто рожден для триумфа, для того,чтобы преодолеть все трудности, чтобы быть сильнее тропического леса с его зверями, вероломством и болезнями…

- Может быть. Но Рикардо был не из этой породы…

- Что Вы хотите сказать?... Возможно… У Вас имелись сведения о нем, плохие известия?

- Нет. Никаких. Я уже говорил, что с некоторых пор, мы были довольно далеки друг от друга.

Но именно поэтому я знаю, что говорю. Он не вернулся и не дал весточки…

- Он уехал месяцев семь – восемь назад…

- Нет. Еще раньше.

- Девять… Максимум десять. Я совершенно уверена. Он был с нами в начале весны прошлого

года. Тогда в первый раз сказали, что Джонни вернулся…

- Да?

- Он решил отправиться в путь внезапно, не раздумывая…

- И Вам это кажется верным?..

- Признаюсь, что да; я предпочитаю жить, развиваясь. Я не согласна с людьми, которые берегут

все, не растрачивая: деньги, жизнь, чувства. Я предпочитаю отдать сердце, даже если это принесет

мне боль и слезы, бороться, чтобы победить, или быть побежденной, и любить и ненавидеть сполна…

- В этом я с Вами согласен, сеньорита Кастело Бранко. Я тоже думаю, что есть только две вещи, которым можно целиком посвятить жизнь: любовь и ненависть. Я представляю себе жизнь ради стра-

сти, или ради мести..

В его серых глазах промелькнула странная вспышка. Вероника смотрит на него, как заворожен-

ная – такой жар в его словах, столь глубоко и решительно выражение его лица; и как Джонни перед

ней, она чувствует себя одновременно и увлеченной, и напуганной. Она слабо улыбается краешком

губ, чтобы скрыть чувства…

- То, что я сказал кажется Вам смешным?..

- Думаю, ничего из того, что Вы сказали не может быть смешным… Вы производите на меня

впечатление человека, внушающего тревогу… Кроме того, Вы только подтвердили мои слова. Я тоже

представляю себе, что могу жить ради большой любви, сильной страсти, или ради великой ненави-

сти…

Деметрио хочет возразить, но белокурая головка Вирхинии показывается на застекленной ро-

тонде.

- Они здесь, Джонни… Думаю, нас простят, если мы прервали слишком интересный разговор,

но мы бродили по меньшей мере минут двадцать, разыскивая их. Мы Вас не потревожили?..

- Ради Бога, сеньорита!.. Не желаете ли присесть?..

Деметрио встал со стула, на котором он сидел возле Вероники, и который Вирхиния тут же по-

спешила занять. Джонни приближается совсем не торопясь, с некоторой осторожностью, странной

для него, устремив на Веронику вопросительный взгляд.

- Вероника, ты плохо себя почувствовала?..

- Я?.. Какая нелепость!..

- Но вы же не продолжали танцевать…

- Это была моя вина…

- Сеньор Сан Тельмо настоял на том, что он крайне скверно танцует, хотя я думаю, что ему до-

статочно было бы совсем немного практики. Он предпочел, чтобы мы немного побеседовали.

- Не могу осуждать его. Находясь на его месте, я выбрал бы то же самое.

- Я прошу у сеньориты де Кастело Бранко тысячу извинений. Надеюсь, в ближайшее время Вы

это компенсируете.

27

- Вы как раз начали мне отвечать. Вы меня прощаете, не правда ли?

- Не хватало еще…

- Идем, Вероника?

- Идем… И не тревожьтесь о том, что не умеете танцевать, сеньор Сан Тельмо, иногда беседо-

вать с Вами также приятно.

Она схватила руку, предложенную ей Джонни, почти силой вырвавшись от Сан Тельмо, между

тем, как Вирхиния улыбается с напускным простодушием.

- Сразу видно, что они симпатизируют друг другу.

- И в самом деле… Ваша сестра очаровательна…

- Мы не более чем двоюродные сестры, даже и не сестры… Джонни и я – кузены. Мой отец и

дядя Теодоро были братьями, отец Вероники был двоюродным, или троюродным братом, словом

седьмая вода на киселе. Это чуть ли не совпадение, что у нас одинаковые фамилии.

- Это я уже заметил. В действительности вы очень мало похожи, я хотел сказать вовсе ничем не

похожи.

- В этом мне не удается победить…Вероника – настоящая красавица.

- Каждая красива по-своему…

Деметрио приложил усилие, чтобы быть галантным. Он не понимает, почему эта девушка не

внушает ему симпатию. К тому же он печалится о своем; глаза и душа его следят за Вероникой де Ка-

стело Бранко. Сейчас она видна вдали, в освещенном салоне, танцующая в объятиях кузена – чудес-

ная, вызывающая беспокойство, прекрасная и отличная от остальных. Деметрио начинает понимать, что из-за такой женщины мужчина теряет разум и волю. Внезапное подозрение вонзается в него, буд-

то маленький смертоносный дротик, он переводит глаза на вновь улыбающуюся Вирхинию…

- Не знаю, не будет ли нескромным спросить…

- Спросить о чем?..

- Это несомненно, но может и случайно, Вы меня простите. Иногда предпочтительней спросить, чем допустить бестактную ошибку. Ваш кузен и сеньорита Кастело Бранко обручены?..

- О, нет!.. Откуда Вы это взяли?

- Да ниоткуда. Ну, ладно… мне показалось, на секунду я испугался. Надеюсь, Вашего брата не

встревожило то, что он нашел нас здесь.

- Не волнуйтесь… Джонни хотел бы, чтобы никто не приближался к Веронике, но он не может

предотвратить ни того, что весь цвет общества тянется к ней, ни того, что она ко всем благосклонна.

- Хм…

- Это естественно. Она такая хорошенькая и привлекательная, вот он слегка и потерял голову…

Вероника очень красива, и она ни в чем не виновата, но те примеры…

- Какие примеры?.. Какая вина?..

- Н

е з адавайте мн

е вопросы. Я говорила так, как будто Вы были в Рио-де-Жанейро. Я думала,

Вы в курсе того, что известно всему обществу; но раз Вы не знали, я не должна говорить ни слова…

- Прошу Вас, расскажите об этом.

- Это было бы нехорошо…

- Если об этом знает весь свет, какая разница, что узнает еще один?

- Ну, хорошо… Если об этом не расскажу я, расскажет другой. Родители Вероники вели жалкую

жизнь, ее отец был гулякой, который поневоле свел в могилу ее бедную мать, когда Веронике не ис-

полнилось еще и пяти лет. С тех самых пор она жила только с ним, среди его слуг и любовниц… Об

этом доме рассказывают гадости… Представьте, чего она насмотрелась и чему научилась там. Когда, наконец, этого скверного человека убили, Вероника пришла в дом тети Сары, но ситуацию было уже

не исправить.

- Сколько лет ей тогда было?..

- Думаю, что больше девяти. У нее уже был свой сложившийся характер, бросающийся в глаза.

- Ну и ну!

- Вы не знаете, как страдает из-за нее бедная тетя Сара. Однако, я поступаю очень плохо, рас-

сказывая все это… Я подхожу меньше всех, чтобы рассказывать. Я очень ее люблю, и от всего сердца

28

прощаю те плохие мгновения, что она мне доставляет. Ведь она не виновата, правда?..

Деметрио не отвечает, он лишь смотрит пристальным, обжигающим взглядом в эти ясные гла-

за; этот мягкий рот, улыбающийся целомудренно, почти по-детски, эти нежные щеки, эти застенчи-

вые, скромные монашеские движения… – и волна неприязни, которую слова Вирхинии подняли в его

душе, гаснет словно перед безрассудством безумца, перед невольной обидой младенца. Искушение

продолжить расспросы вновь овладевает им…

- Ваш кузен влюблен в Веронику, не так ли?

- В мгновение ока в Веронику влюбляются все… Она же никого не может любить подолгу. Что

случилось? Почему Вы встали? Хотите танцевать?

- Я катастрофически плохо танцую, сеньорита… Но мы можем прогуляться по террасе. Эта ночь

по-летнему теплая…

- Да, Вы правы. Идемте на террасу.

***

С другой стороны салона дверь выходит на гораздо меньшую террасу. Над ней расстилаются

свежие переплетающиеся ароматы жасмина и жимолости. В конце танца Джонни использует момент, чтобы вместе с Вероникой удалиться от остальных.

- Как жарко этой ночью… Слишком жарко. Не хочешь, чтобы мы вышли подышать?.. Мне по-

чти плохо.

- Танцуя, я это заметила. Ты ни на секунду не попал в такт… Что с тобой происходит?

- Ничего.

- Тебе не нравится?..

- Нет.

- Что бы ты ни говорил…

- Пустяки. Не было более скучного праздника, так не хватает еще танцевать кадрили, или лан-

сье. Какая глупость! Словно мы живем шестьдесят лет назад, или…

- Но, Джонни!.. Этим утром ты с восторгом говорил о величественной атмосфере, которую со-

храняют все праздники в нашем обществе…

- Вероятно, я был в хорошем настроении этим утром.