Каридад Браво Адамс

(перевод Голубкова Вера)

Ложь.

Глава первая.

Изящная пирога, длинная и узкая, словно лезвие меча, медленно плывет против течения вдоль

берега реки Куйаба под равномерные удары шести весел, толкающих ее вперед.

- Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..

Шесть потных смуглых тел согнулись, чтобы снова выпрямиться, напряженно, с усилием,

между тем, как широкие деревянные лопасти весел погружаются в зеленоватую воду…

- Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..

Мужчина, чей голос управляет гребцами, задавая им ритм, – индеец из племени тупи, рослый, плотный, коренастый, словно вырезанный из старого красного дерева… От его голоса каторжники, похоже, воодушевляются, чтобы совершить большее усилие и их монгольские глаза, иссиня черные, ищут одобрения белого человека, сидящего точно в середине пироги, в шлеме из коры пробкового

дуба на затылке; его беспокойный взгляд шарит по берегам реки, где громоздится тропический лес…

- Когда мы прибудем в эту деревню?..

- Люди споро гребут, патрон, но течение сильное.

- Я спросил тебя, когда мы прибудем?..

- Сегодня, патрон, если нас не настигнет буря.

Лес над рекой открывал длинный и узкий кусок неба. Он посмотрел на него, словно задавая

вопросы черным тучам, угрожающим проливным дождем и громом.

- Уже восьмой день, как я в пути. Восьмой день преодолеваю эту реку, что, похоже, никогда не

закончится…

- Спускаться по реке – это не то же, что подниматься по ней; нужно иметь терпение, патрон.

- Терпение… Терпение!

Белый человек сжал губы для того, чтобы сдержать вызывающие боль эмоции, наполняющие

его, между тем, как рука беспокойно сжимает письмо, положенное на дно кармана его пиджака, а

глаза вновь внимательно осматривают темно-зеленый берег, пока индеец отвечает ему с ледяной крат-

костью примитивных племен.

- Ты нанял мою лодку, чтобы отвезти тебя в Порто Нуэво, я тебя и везу в Порто Нуэво.

- Он тут!.. Это те соломенные домишки, которые виднеются на песчаном пляже?..

- Нет, патрон. Порто Нуэво, все еще далеко, намного дальше…

- Где-то на краю света, как я погляжу!

На краю света, в самом сердце этой сельвы, в самом дальнем уголке Эстадо де Матто Гроссо; это так, в центре Америки, в этих неизведанных обширных чащобах Бразилии, эффектно

возвышается Порто Нуэво. Деревенька горняков, искателей золота, алчных отчаявшихся

авантюристов, рискующих жизнью в открытой войне с этим миром… Такой она предстает глазам

прибывшего человека.

- Приехали, патрон... Это Порто Нуэво.

Деметрио де Сан Тельмо, не медля ни минуты спрыгнул на плохо скрепленные доски пристани, жадно вдыхая, словно ему не хватает воздуха, липкое, влажное и теплое испарение этих болот, среди

которых возвышается деревня.

Это – высокий, худощавый, мускулистый мужчина с широкой спиной и крепкими кулаками.

Прядь прямых каштановых волос вяло спадает на лоб; глаза серо-стального цвета прищуриваются, словно бы для того, чтобы приобрести бóльшую силу; из расстегнутой льняной рубашки видна

широкая грудь силача, он потряхивает длинными и легкими ногами, измученными долгой

неподвижностью в пироге...

- Сколько я тебе должен?

1

- Как договорились, патрон, и сколько твоей душе угодно на водку этим парням, которые хорошо

гребли.

- Получай, возьми свои деньги, а остаток для них…

- Да поможет тебе Бог, патрон.

- Надеюсь. Можешь сказать мне, где живет Рикардо Сильвейра?

- Я привожу на эти пристани груз и отвожу его уже много лет, патрон, но никогда не

высаживаюсь в Порто Нуэво. Почему бы тебе не спросить в таверне?

Индеец снова запрыгнул в пирогу, дал знак гребцам, и пирога тронулась. Деметрио Сан Тельмо

протягивает руку, словно желая задержать их, но гребцы безразлично продолжают работать.

- Вверх!..

Лодка удаляется. Они продолжили плыть против течения, не взглянув на мужчину, лицо

которого в этот момент, кажется, еще больше омрачилось. До сих пор этот таинственный и

равнодушный индеец был единственным товарищем для него… Теперь же он поворачивается, чтобы

посмотреть на деревушку с ужасающим ощущением абсолютного одиночества. Едва ли может

пригодиться ему его знатность в разбросанных бараках на берегу реки, в двух дюжинах домишек из

необожженного кирпича, сгрудившихся в центре жалкого подобия общественной площади, где,

расположенные лицом к лицу, словно соперничая, находятся церковь и таверна…

- Порто Нуэво…

Секунду поколебавшись, он направляется к таверне, и вновь его пальцы сжимают письмо,

сложенное в кармане пиджака, словно требуя от него утешения, необходимого, чтобы ответить на

мольбу, содержащуюся в нем.

- Кто-нибудь мог бы сказать мне, где живет Рикардо Сильвейра?

Глаза всех присутствующих в крайнем изумлении уставились на только что вошедшего, словно

никто не понял его. Кто-то показал на мужчину, стоящего в центре группы, довольно высокого, мускулистого, грузного и краснощекого. У него было лицо пропойцы, который вырывает бутылку, что

придвигает ему буфетчик, чтобы еще больше напиться.

- Вы тот, кто может сказать мне, сеньор?..

- Ботель… Меня зовут Ботель. Мне нечего и некому сказать. Может, Ваши поиски не кончатся

для Рикардо ничем хорошим.

- Если Вы с ним знакомы, я прошу сообщить мне о нем. Я только что прибыл в Порто Нуэво.

Восемь дней езды для того лишь, чтобы увидеть его. Индеец, который привез меня, посоветовал мне, чтобы я спросил в таверне.

- Уже прошли добрые времена, когда Рикардо делил свой виски с нами. Он пошел своей

дорогой… Спрашивайте в другом краю. Нам здесь неважно, что случилось с ним.

Внезапная ярость искажает лицо пришельца, но, прежде чем слова срываются с его губ, прежде

чем следует неистовый жест в направлении пьянчужек, все закончилось – чья-то рука твердо, но

спокойно схватила его за плечо…

- Вы желаете пойти со мной, сеньор?

- Ну да, как же!

- Прошу Вас, идемте со мной. Думаю, что я могу дать Вам информацию, в которой Вы

нуждаетесь. Рикардо Сильвейра ждал Вас… Идемте…

Несколько шагов и – они оказались снаружи таверны. Деметрио с удивлением разглядывает

застегнутый жилет, черный пиджак, красивое, выбритое лицо и ясные светло-голубые глаза, с

интересом рассматривающие его.

- Я видел, Вы выходили из пироги… Я был у дверей церкви, когда Вы пересекли площадь. Вы

же Деметрио де Сан Тельмо?

- Верно… Откуда Вы знаете?

- Я Реверендо Вильямс Джонсон. Я был лучшим другом Вашего брата.

- Был?.. Вы хотите сказать, что теперь не являетесь им?.. Однако…

- Я отведу Вас в дом Вашего брата после того, как мы поговорим, и Вы отдохнете несколько

минут. Я вижу, Вы очень устали, друг мой. Идемте со мной... Я живу здесь, рядом с церковью.

2

- Моя усталость не имеет значения… Если Вы знаете, где живет Рикардо, умоляю, покажите

мне. Мне необходимо немедленно видеть его. Я уверен в том, что он отчаянно ждет меня.

- Теперь уже не ждет… Не может ждать…

- Что Вы хотите сказать?..

- Ваш брат умер…

***

- Выпейте, друг мой… Пейте, прошу Вас. Немного виски окажется очень кстати в такой момент,

как этот… По страданию, которое Вы испытываете, я вижу, сколько причин было у бедного Рикардо

ожидать Вас, надеяться на Вас, думать, что все для него было бы по-другому, если бы Вы находились

рядом с ним, но к несчастью…

- Я приехал поздно!.. Приехал очень поздно!.. Рикардо слишком замешкался написать мне это

письмо. Все мои усилия оказались напрасными… Господь не захотел допустить мой приезд!.. Похоже, что Бог не смотрит на землю!..

- Успокойтесь, друг мой… Понимаю Вашу боль; я уже знаю от Рикардо то, он значил для Вас…

- Он был моим единственным братом, Реверендо.

- Полагаю – больше, чем братом, я узнал, что Вы были отцом для него… Несмотря на разницу в

несколько лет. Восемь, верно?

- Да… Мы были сводными братьями, только по матери. Поэтому у нас разные фамилии.

- Рикардо подробно рассказал мне об этом за несколько дней нашей дружбы.

- Несколько дней?

- Вы поймете, что мы не были друзьями, и, между прочим, он был завсегдатаем таверны. Ботель, тот, к кому Вы направились вначале, был его неразлучным дружком в течение тех девяти долгих меся-

цев, пока Рикардо находился в Порто Нуэво. С ним он обнаружил залежь, с ним проводил дни и ночи, напиваясь.

- Что Вы говорите?.. Этот человек был другом моего брата?..

- Рикардо, конечно же, не был таким, каким Вы его знали, он очень изменился здесь, в этой

среде, и Вы не должны слишком винить его в этом. Большая боль тоже может изменить даже самого

благородного человека, ослепить его, свести с ума…

- Большая боль?

Деметрио де Сан Тельмо вновь вскочил на ноги. Его великолепная фигура кажется более высо-