Трейси Уоррен - Ловушка для влюбленных

Ей не удалось скрыть свое смятение.

– Это и есть поцелуй? Улыбка сделала ярче зелень его глаз.

– Ты сказала – простой. Я не хотел пугать тебя.

– О! – Мгновение она переваривала это. – Я не боюсь.

– Гм-м… Тогда попробуем еще раз? Что-нибудь более вдохновляющее?

– А такое бывает?

– О да, сколько угодно. Этот поцелуй и поцелуем-то назвать нельзя. Но на этот раз расслабься по-настоящему и приоткрой губы. – Что-что?

– Твои тубы… приоткрой их немножко, чтобы они не были так плотно сжаты, как будто зашиты.

Он подразумевает, что она тоже так сильно зажата? Ну, если подумать, то, пожалуй, да. Чуть-чуть.

Когда она заколебалась, он большим пальцем провел по ее нижней губе, и рот приоткрылся по собственной воле. Ее тело, очевидно, понимало лучше, чем мозг.

– Хорошо, – сказал он. – Теперь наклони голову.

– Наклонить?

– Гм-м… Вот так. – Он придвинулся чуть ближе и слегка склонил голову.

Она секунду разглядывала его, затем в точности скопировала его движение, склонив голову под таким же углом и в том же направлении.

Забавная улыбка приподняла уголки его губ.

– Нет, наоборот.

– О! – Она не вполне понимала, чего он добивается, пока не наклонила голову в противоположную сторону. Тут ей внезапно стало совершенно ясно, что когда они будут целоваться, их носы не будут сталкиваться, а губы сольются воедино так естественно, словно сцепляющиеся кусочки одной головоломки.

Он обхватил широкой ладонью ее сзади за шею, большим пальцем приподняв голову чуть-чуть кверху. А потом его рот опустился на ее губы, и… она поняла, каким незначительным был их первый поцелуй.

Пульс заколотился, стуча, словно крошечные барабаны, на запястьях и горле уже после нескольких секунд в его объятиях. Горячие и чуть влажные его губы стали откровением, миром волнующих открытий, когда пробовали и исследовали, твердые и требовательные, и в то же время бесконечно нежные. Плененная и очарованная, она была целиком и полностью во власти его неторопливого, сладостного, головокружительного поцелуя.

– Поцелуй и ты меня, – попросил он, прервавшись лишь для того, чтобы пробормотать эти слова.

Она нахмурила брови:

– Как?

– Повторяй за мной. Делай то, что делаю я, и ты поймешь.

Элиза закрыла глаза и прижалась сильнее к его губам, ведомая инстинктом, о существовании которого и не подозревала.

Его губы изогнулись на ее губах, когда он улыбнулся, без слов поощряя ее продолжать.

Его большой палец совершал неторопливые, плавные круги у основания черепа. У нее вырвался чуть слышный стон, за которым последовал едва уловимый трепет, грозящий воспламенить ее и без того уже пылающие чувства. Она застонала вновь и углубила их поцелуй, одержимая жаждой и ненасытная, желая большего и инстинктивно понимая, что ей ни за что, никогда не насытиться этим пленительным объятием.

На этот раз застонал Кит, с еще большей силой и страстью прижавшись ртом к ее губам.

Она была ошеломлена, когда горячий, влажный кончик его языка пробежал по чувствительной внутренней мякоти ее рта. От этого соприкосновения губы ее волнующе завибрировали, а пульс зачастил с быстротой и силой камешка, пущенного по зеркальной поверхности пруда.

Она со вздохом оторвалась.

– О Боже!

Он окинул взглядом ее разгоряченное лицо, дыша часто и прерывисто.

– Чересчур, да? Остановимся?

Она задрожала, затем покачала головой:

– Нет.

– Возможно, мы зашли слишком далеко.

– Нет.

На мгновение показалось, что он все равно передумает и положит поспешный конец их уроку. Но потом она облизала губы.

Жест вполне невинный, чего нельзя было сказать о его реакции, когда взгляд его метнулся и остановился на ее влажных губах. Не успела она подумать о том, что означает его реакция, как он застонал и вновь завладел ее губами. Дерзкий и порывистый, он глубоко втянул их обе. Затрепетав ресницами, она снова ахнула, ощутив горячее проникновение его языка. Зажав нижнюю губу между зубами, он несколько долгих мгновений легонько покусывал ее, прежде чем потянуть, уговаривая приоткрыть рот пошире.

Потом его язык скользнул внутрь, удивляя ее вновь. Голова шла кругом, когда он дразнил и сладко терзал, исследуя контуры ее рта с интимностью, которая оставляла ее блаженно потрясенной. Он блуждал по зубам и языку, изучил нежную плоть внутренней стороны одной щеки, потом перешел к другой.

Дрожь прокатилась по ее телу, когда он слегка отстранился.

– Хорошо? – спросил он.

– М-м… – пробормотала она, словно в тумане. – У тебя вкус песочного пирожного.

Он улыбнулся и пару раз быстро поцеловал ее разомкнутыми губами.

– А у тебя вкус меда.

– Я не ела мед.

– Значит, по-видимому, ты сама сладкая, как мед.

Не дав ей времени поразмыслить над его замечанием, он поцеловал ее снова, сплетя их языки во властном, требовательном слиянии. Вновь и вновь его язык то погружался внутрь, то выскальзывал обратно, отступая после каждого набега до тех пор, пока она не осознала, что он хочет, чтобы она последовала его примеру, просунула язык ему в рот.

При этой мысли она затрепетала, живот свело от низкой, щемящей боли. Он вновь проскользнул внутрь, жадно ища и в то же время даря наслаждение до тех пор, пока у нее в легких не осталось воздуха. Когда он снова отступил, она набралась смелости, чтобы последовать за его языком, проскользнув через зубы и погрузившись глубже.

После этого время, казалось, остановилось, когда она затерялась в вихре ощущений, не зная и не чувствуя ничего, кроме изысканно острого экстаза его поцелуев.

Ощущая какое-то непонятное, болезненное томление, она поерзала на диване, чуть соприкасаясь бедрами с его ногами. Она забыла, где кончается его рот и начинается ее, когда они сплетали губы и языки во взрывном соитии, которое грозило лишить ее остатков разума. Ей хотелось, чтобы Земля перевернулась вокруг своей оси, и, видит Бог, она переворачивалась.

Где-то в глубине дома хлопнула дверь.

Кит замер и отстранился, положив резкий конец их поцелую.

Сбитая с толку, она заморгала.

– Кит?

Он выпрямился.

– Урок окончен. – Голос был резким и хриплым. Урок? Она и забыла, что их поцелуи были уроком.

Она протянула к нему руку, но он соскочил с дивана и зашагал по комнате.

– Это… ну, в общем, это зашло несколько дальше, чем я первоначально планировал. Мои извинения, Элиза.

Извинения? Он уже сожалеет о том, что произошло между ними?

– С поцелуями такое бывает, – объяснил он.

– Да? – Болезненно-мрачное предчувствие зашевелилось у нее в груди.

– Да, легко увлечься, забыть обо всем. – Понимаю.

– Понимаешь ли? Надеюсь, что да, потому что мне не хотелось бы, чтобы в будущем между нами возникла какая-то неловкость. То, что было между нами, не более чем упражнения. Ты хотела узнать, что такое поцелуй, и я показал тебе. Ничего больше это не означает.

«Ничего?» – думала она, чувствуя, как печаль, словно осколки льда, кристаллизуется в ее крови. Для него – возможно, но вот для нее это кое-что значило.

Кит сложил руки на груди.

– Ты испытывала любопытство, но больше в этом нет нужды. Хотя ради тебя самой я бы не советовал использовать этот твой сегодняшний опыт в будущем.

Ее подбородок напрягся.

– Значит, ты считаешь, что я не должна улучшать свою технику в этом сезоне, позволяя мужчинам увлечь меня в глубь сада.

Он грозно сдвинул брови:

– Разумеется, нет!

– Не понимаю почему. Ты ведь делаешь это.

– Что я делаю?

– Водишь девушек в глубь сада. За эти годы я множество раз видела, как ты делаешь это, так что, полагаю, именно этим объясняется твоя очевидная опытность в искусстве соблазнения. Сегодняшний урок, как я понимаю, был не первым, который ты давал.

Его хмурый взгляд стал еще более грозным, если такое возможно.

– Что я делаю или не делаю с девушками в садовых аллеям, не твое дело.

Его отпор был для нее как пощечина.

– Также, как не твое дело, что я буду или не буду делать с джентльменами. – Она опустила взгляд, боясь, что он может увидеть муку в ее глазах. – Ну что ж, благодарю за весьма интересную, поучительную науку. Вчера я купила в магазине Хэчарда одну книгу, которую мне не терпится начать читать, поэтому, если мы закончили…

Его лицо сделалось непроницаемым.

– Да, мы закончили.

Она поднялась, расправила складки юбки и направилась к двери.

– Элиза?

Она остановилась, положив руку на ручку двери. Сердце забилось в ускоренном ритме.

– Просто будь осторожна, что бы ты ни делала. Не позволяй причинить тебе боль.

– О, не стоит волноваться, – отозвалась она наигранно бодрым тоном. – Я всегда крайне осторожна.

Что же касается боли, то его предостережение слишком запоздало.

Кит вылил остатки шампанского в свой высокий бокал и стал смотреть, как Элиза кружится в объятиях своего последнего партнера по танцу.

Когда они прибыли на прием к Лаймондемам два часа назад, она была полна дурных предчувствий.

«А вдруг я забуду, как вести светскую беседу?» – думала она, когда он помогал ей выйти из герцогской кареты.

«Вдруг все хитрости и приемы, которым он меня учил все это время, разом вылетят у меня из головы?» – спрашивала она себя, когда они с Китом поднимались по парадной лестнице вслед за Вайолет и Адрианом.

«А вдруг… никто не пригласит меня танцевать и я начну этот сезон так же, как начинала все предыдущие, – позабытой и никому не нужной?»

Но ей не стоило беспокоиться.

Во-первых, она выглядела прелестно: полная жизни, в ярко-розовом атласе, который прекрасно оттенял ее светлую кожу, добавлял румянца щекам и придавал глазам яркий, серебристый оттенок. Темные, волнистые локоны восхитительно обрамляли лицо, притягивая не один заинтересованный мужской взгляд.