Ужасно глупо, что даже в мечтах она не может вообразить несбыточное. На то они и мечты, чтобы представлять то, чего никогда не будет. Самовнушение сработало? Или подсознание гонит прочь образ Сергея из ее головы, чтобы дать покой сердцу? Впрочем, какая теперь разница. Но… И Маша кинулась к телефону.

Спросонья едва обнаружила, что так и не установила автоответчик. Сначала хотела наговорить звонящим ей друзьям и знакомым приятные слова к Новому году, затем придумала тост, а потом решила просто и остроумно обнадежить их тем, что она когда-нибудь обязательно ответит. Но ничего этого не сделала, закрутилась. Маша вздохнула: и на сей раз судьба отводит ее от чужого жениха. Но скорее всего он и не звонил.

Маша поплелась в ванную комнату, чтобы принять душ и освежиться. Собственно, особых планов на вечер у нее не было, но она собиралась зайти к Светлане и рассказать о том, как встретила Новый год. Маша вышла из ванной комнаты и хотела поменять теплый махровый халат на привычные джинсы, как раздался звонок в дверь.

– Будь здорова, красавица! – рявкнул здоровенный бугай, шагнув в комнату, лишь только она открыла дверь. – Держи подарок! – И он сунул Маше в руки огромную рыбину.

Она опешила.

– Скромно живешь, – заявил бугай, оглядывая обстановку. – Тесно у тебя. Палтус любишь?

– Кого я люблю? – пролепетала Маша, не представляя, что делать с большой жирной рыбиной.

– Отнеси ее в кухню, – посоветовал он и занялся изучением скромной Машиной елочки. – Слушай, подруга, а почему у тебя искусственное дерево? Тебе что, некому настоящую ель принести?

– Некому.

Ага! Уйди в кухню, он тут же квартиру обчистит. Впрочем, красть у нее нечего. Но все-таки!

– Вы, наверное, ошиблись дверью, – предположила Маша, глядя на мужчину.

– Ты Мария Калинина? – подмигнул он, устремляясь на балкон.

Маша кивнула.

– Приятный вид, – пробасил бугай. – Прилегающие территории как на ладони! Хоть ставь пулемет и расстреливай всех поодиночке! Гы-гы.

– Вы террорист? – усмехнулась Маша.

– Я прапорщик Нечипоренко! – представился он, вернувшись в комнату. – А ты Мария Калинина, неполных тридцати лет, с высшим образованием, жилплощадью и материальными проблемами. Так?

– Нет! Мне нет тридцати!

– Проблемы есть?

– А у кого их нет?

– Будем решать их по мере поступления, – заявил гость, забрал у нее рыбину и двинулся в кухню.

Там он бесцеремонно открыл Машин холодильник, констатировал факт, что этот бытовой предмет, судя по содержимому, ей вовсе не нужен и лишь занимает пространство и без того тесной кухни, и вытащил из ящика стола самый большой нож.

– Вы маньяк? – тоскливо поинтересовалась Маша, прикидывая, кто из ее подруг и знакомых мог дать ему такую шокирующую дезинформацию. Ей тридцать лет! Ужас! Лучше умереть под лезвием ножа маньяка, чем признаться в этом. Но ей нет тридцати! Признаваться не в чем.

– Я Нечипоренко, – повторил бугай, положил кухонную доску и принялся нарезать рыбину большими кусками. – Хлеб есть?

Маша указала на металлическую хлебницу.

– Садись! – приказал он и огромными ручищами усадил Машу на табурет. Достал хлеб и нарезал его.

Получилась отменная закуска потому, что рядом с хлебницей он обнаружил початую банку с солеными огурцами.

– Вгрызайся. – Мужчина придвинул ей тарелку с рыбой. – Прозрачна, как солдатский борщ, за шваброй спрятаться сможешь.

– Вы обо мне? – произнесла Маша. С борщом ее еще никогда не сравнивали.

– О ком же еще?! Ничего, я тебя откормлю. Не переживай, я военнослужащий тыла. Слышала про таких?

– Нет.

– Мрак, – нахмурился прапорщик Нечипоренко. – У тебя еще и информационный голод!

– Позвольте! – Маша решила прекратить этот цирк. Рыба вкусная, но человек ошибся дверью.

– Отставить разговорчики за едой, – подмигнул ей бугай. – Отъедайся!

Маша съела еще один кусочек рыбы и вздохнула. Действительно вкусно и питательно, но надо объяснить, что ему нужна другая Маша Калинина. Такие распространенные имя и фамилия встречаются часто. Он ошибся домом. Ничего, рыбу они всю не съедят, остатки она завернет и банку с солеными огурцами отдаст.

– Ремонт у тебя нужно делать, – заявил Нечипоренко, умявший три кусища рыбины.

Маша уныло подумала, что остатков, возможно, не будет.

– Да, – согласилась она.

– И сантехнику поменять!

– Кран подтекает…

– И окна заменить на пластиковые! Лучше сразу все, за это скинут.

– Кого скинут? – испугалась Маша, стараясь одновременно думать, как от него отделаться, и поддерживать непринужденную светскую беседу.

– За себя не бойся, – хлопнул ее по плечу бугай. – Ты отныне под надежной защитой!

– Под вашей?

– А то!

– Господин Нечипоренко, товарищ, вы ошиблись! Я не та Маша Калинина, которая вас ждет. Спасибо за рыбу, очень вкусная.

– Палтус холодного копчения. Есть еще и горячего, но он остался у Светки.

– У кого?

– У соседки твоей. Она моя сеструха двоюродная.

– Так вот в чем дело! – воскликнула Маша.

– А ты что подумала?

Не признаваться же ему в том, что запустила чужого мужчину сомнительного поведения только из-за того, что его рыба одуряюще пахла? До чего она докатилась! До того, что соседи начинают ее подкармливать и знакомить со своими родственниками!

– Впечатлилась? – поинтересовался Нечипоренко, показывая Маше правую руку.

– Чем? – удивилась она. Рука, как рука. Огромная такая, с наколкой русалки.

– Отсутствием обручальных оков, – прогремел Нечипоренко. – Вы же, бабы, сразу на это обращаете внимание.

Неправда, Маша смотрела на это лишь только в самый последний момент, когда уже было поздно. Обычно. Вот и про невесту Сергея она узнала не сразу. А Светлана, когда знакомилась со своим мужем, потребовала у него паспорт. Но нет таких документов, где стоял бы штамп о занятости сердца.

– Вы могли его снять и спрятать в карман, – едко заметила она.

– Логично мыслишь, – усмехнулся прапорщик. – Но! В том-то и преимущество мужской логики над женской!

– В чем же?

– Что остался бы след от кольца!

– У вас не остался, – пригляделась Маша.

– И я о том же. Так ты согласна?

– С чем?

– Ты, подруга, явно не догоняешь. Ночью пила?

– Шампанское, – призналась Маша.

– Маслом закусывала?

– Каким?

– Сливочным.

– Нет. А зачем?

– Скудное у тебя, Мария, образование, хоть и высшее. Элементарному в ваших университетах не учат! Сливочное масло обволакивает желудок, и алкоголь хуже впитывается в кровь.

– Тогда зачем его пить?

– Логично.

Маша встала и улыбнулась:

– Спасибо, Нечипоренко, за ваш визит. Искренне была рада познакомиться с братом Светланы. До свидания, всего хорошего.

– Очки носишь? – поинтересовался тот, вставая из-за стола.

– Нет. С чего вы взяли?

– Плохо видишь. – Нечипоренко выпятил грудь колесом, показал рельефы бицепсов через белую рубашку. – Остальное тоже в норме и даже больше.

– Аполлон Бельведерский.

– Василий Нечипоренко. – Пожал ей руку тот.

– Очень приятно, – выдавила Маша, пытаясь высвободить ладонь из его лапищи.

– Короче, ждем к столу через полчаса. Или…

– Что?

– Или я сам за тобой приду. Ты мне понравилась со всеми недостатками.

– Во мне полно достоинств, – заявила Маша.

– У нас будет время разглядеть друг друга, – пообещал он и направился в коридор. – Не провожай! Собирайся!

– Что собирать-то?

– Чемодан!

– Только этого мне не хватало.

Маша начала поедать рыбу, как голодная кошка. Такой вкуснятины она давно не ела. Нет, порой средства позволяли покупать деликатесы. Но этот деликатес был не завалявшимся среди себе подобных в супермаркете, а свежим, только что прокопченным и ошеломляюще пахнувшим.

Наевшись, она решила подумать. Соображать на сытый желудок было гораздо легче, чем на пустой. Итак, она опустилась до пресловутой ущербности, свойственной только мужчинам. Путь к ее сердцу лежал через желудок! Нет? Тогда почему она сразу не выгнала визитера с подарком? С подарком! Копченую рыбину ей еще никогда не дарили. Куда это отнести: к оригинальности или к большому самомнению Василия Нечипоренко? А Светка хороша! Сообщила, что Маше почти тридцать лет! Намекала на последний шанс?

Маша решила обидеться и никуда не ходить. Но все-таки оделась более прилично, смутно подозревая, что отделаться от навязчивого кузена будет нелегко. И если уж придется пойти к коварной приятельнице, то Маша ее накажет. Она съест всю рыбу горячего копчения!


Светлана суетилась в кухне, накрывая на праздничный стол, и радовалась, что им с мужем удалось хоть немного поспать. Новогодняя ночь прошла обычно, без эксцессов и неприятностей: они посидели дома под бой курантов, а затем отправились поздравлять тех родственников и друзей, которые жили поблизости. Вернулись домой под утро и уснули без задних ног.

А в пять часов дня заявился Василий!

Светлана его не ждала, этот близкий родственник жил очень далеко, в Мурманске, у Северного полюса, и заранее о своем приезде не сообщил. Свалился как снег на голову, нет, как целая лавина из ледяных глыб, снеся все живое на своем пути. Стас, по крайней мере, все еще не отошел от заздравных тостов и едва не отдал концы. Всего лишь час посидел в кухне с Василием и литром водки. Родственнику ничего! А тщедушному Стасу – алкогольное отравление.

Светлана пошла и взглянула на мужа: тот тихо посапывал.

– Жив хоть, – обрадовалась она и вернулась нарезать привезенные Василием деликатесы.

Брат служил на Севере давно, обосновавшись там основательно. Все у него было: трехкомнатная квартира, материальный достаток в виде такого же здорового, как он сам, джипа, служба – рай, дом – полная чаша. Вот только к тридцати пяти годам эта чаша дала течь и залатать ее могла нежная женская рука. Женщин у Василия было много, равнодушно пройти мимо мужчины, имеющего вид русского богатыря, могли немногие. Но Василий еще осенью, когда они виделись в последний раз, заявил, что хочет жениться на исключительной девушке.