— Да.

Разница была значительная. Ее разум с трудом выбирался из тревожного тумана. Она пришла бы в себя скорее, если бы не сидела так близко к нему. Твердые мускулы его бедра соприкасались с ее ногой, и еле уловимый его аромат окутывал ее.

— Есть куча объяснений того, почему вы припозднились, — продолжал он. — Если хотите, я помогу вам выбрать подходящее, но сомневаюсь, что моя помощь вам понадобится. Держу пари, что имеется еще не меньше полудюжины дам, задержавшихся из-за того, что решили в последнюю минуту сменить платье... или кому-то не понравилось, как горничная их причесала. Неужели вы думаете, что кто-то упрекнет их за опоздание?

— Нет. Полагаю, что нет.

— И вас также. А что касается этого... — Мистер Брайс взял из ее рук маску и отложил ее в сторону. — Миссис Кресс — гостеприимная хозяйка. Не сомневаюсь, что у нее найдется в запасе лишняя, которую вы сможете одолжить.

Аделаида снова кивнула, и ее плечи облегченно расслабились. Она не подумала об этом.

— Да, полагаю, что вы правы.

— Вот. — Мистер Брайс сунул руку под сюртук и, вынув небольшую фляжку, протянул ей. — Глотните. Это успокоит вам нервы.

Она настороженно взяла фляжку и понюхала содержимое.

— Это виски, — сообщил ее спутник.

Аделаида нахмурилась: первой мыслью было отказаться. Леди не глотает спиртное! Впрочем, истинная леди также не разговаривает в темном саду с красивым незнакомцем, пока жених ждет ее в доме.

Она сделала большой глоток. Жидкость обожгла ей горло, на глазах выступили слезы.

— О... святые небеса! — ахнула она.

— Вы никогда раньше не пили виски? — с тихим смешком предположил он.

Она покачала головой и отвернулась, чтобы коротко выдохнуть, изумившись, что из ее горла не вырвался язык пламени.

— Нет. — Она еле сдержалась, чтобы не помахать рукой у рта. — Но мой брат вечно прославляет благотворные качества таких напитков. Особенно бренди. Наверное, в его утверждениях что-то есть.

— Они бывают полезны. Для некоторых недугов и в разумной мере.

Аделаида посмотрела на фляжку.

— И какова же разумная мера?

— Сердце еще трепещет? Нервы еще бунтуют?

— Пожалуй.

— Тогда еще немножко.

Она задумалась. Первоначальный ожог сменился приятным теплом в груди. Она могла выпить парочку бокалов вина и не почувствовать их воздействия. Наверное, она способна выпить несколько глотков виски, не теряя головы.

Аделаида сделала еще глоток и удовлетворенно вздохнула, когда тепло начало расходиться по телу ласковой волной. Интересно, продолжится ли это ощущение, если она отопьет еще немного?

Но мистер Брайс отобрал у нее фляжку.

— По-моему, вы уже получили нужную дозу.

— Хм-м-м. — Пожалуй, он был прав. Она не ощущала ничего необычного, кроме приятного тепла в желудке и некой легкости, притупившей острые края ее страха. — Мне нужно было сообразить, что нужно выпить перед тем, как выйти из своей комнаты. Тогда бы я не медлила в холле.

— И пропустили бы такое отличное приключение.

Она деликатно фыркнула.

— Мне не нужны приключения. Мне нужно каким-то образом вернуться в дом.

— А если вам не возвращаться в дом?

Она растерянно нахмурилась:

— Простите, не понимаю.

— Предположим у вас были бы свои пять тысяч фунтов в год, — объяснил мистер Брайс. — Предположим, вы могли бы быть, где вам только заблагорассудится, делать все, что захочется в любую минуту. Где бы вы хотели оказаться?

Аделаида потрясла головой и обнаружила, что та как- то непрочно держится на шее.

— Что толку в таких фантазиях?

— Это всего лишь способ провести время, — небрежно откликнулся мистер Брайс. — Например, я хотел бы находиться дома в своем любимом кресле, в библиотеке. В одной руке у меня была бы книга, а в другой рюмка бренди. У ног моих лежала бы собака, а в камине пылал огонь.

— Сейчас слишком тепло, чтобы зажигать камин, — заметила она.

— Была бы зима... Теперь ваш черед.

Ладно. Если ему хочется знать, где она хотела очутиться в данный момент, ответить было просто.

— Я тоже хотела бы очутиться дома с моим племянником и...

— Нет, — перебил он. — Это мелко, Аделаида. Могу я называть вас Аделаидой?

Она знала, что должна не соглашаться на это, но ее здравый смысл и речь как-то разделились, потому что с ее уст сорвалось:

— Разумеется.

— Отлично, — кивнул он. — Ваше воображение, Аделаида, рисует обыденные скучные картины.

— Но вы тоже описывали нечто подобное.

— Да, но для меня мелкая обыденность представляет нечто новое. Я мечтаю о ней, потому что уже испытал необычное и значительное. Разве вы не предпочли бы очутиться в Лондоне или в Бате... или плыть через пролив, направляясь во Флоренцию?

Заинтригованная Аделаида передвинулась на скамейке, чтобы лучше видеть его лицо.

— Вы бывали во всех этих местах, мистер Брайс?

— Коннор, — предложил он. — Да, бывал.

Она едва могла представить себе такое. Совсем юной она мечтала о путешествиях. Ее родители встретились в Пруссии, в стране, где родилась ее мать. А поженились спустя два месяца в Италии и следующий год провели в странствиях по континенту. Аделаида зачарованно слушала их рассказы и проводила целые часы в мечтах, воображая себя на альпийских вершинах или купающейся в Средиземном море. Родители часто говорили о желании вернуться туда всей семьей, но война и ухудшавшееся здоровье матери не позволяли совершить эту поездку.

— Я не отказалась бы от путешествий, — призналась она.

— Куда?

Она хотела бы съездить во Францию. Родителям не удалось там побывать. Она готова была побывать там за них. Это была невозможная и сентиментальная мечта.

— Не важно куда, — пожала она плечами. — Лишь бы туда, где не бывала. Довольно любого места, расположенного дальше двадцати миль от дома. Я никогда не покидала Шотландии.

От ее дома было меньше половины дня езды до границы и меньше пяти миль до того места, где она сейчас находилась...

— После свадьбы у вас появится эта возможность.

Аделаида бросила быстрый взгляд на дом.

— Я еще не получила предложения.

— Но вы его ожидаете.

Не было никакого резона отрицать это или разыгрывать смущение.

— Ожидаю. И думаю получить его сегодня вечером.

— Куда вы отправитесь?

— В свадебное путешествие? Видимо, никуда. Сэр Роберт не любит путешествий.

— Понимаю, — произнес он.

Было удивительно, как много смысла можно вложить в одно слово.

Однако такое восприятие пробудило в ней тревогу. Ибо слишком походило на жалость. Она не хотела, чтобы Коннор жалел ее, отчасти потому что это уязвляло ее гордость. А главное, ее угнетало сознание того, что повод для сочувствия есть... что брак с сэром Робертом окажется плачевным.

— У него много других хороших качеств! — выпалила она.

Если Коннора удивила эта вспышка лояльности, он этого явно не выказал. Его губы дернулись в легкой усмешке, и он серьезно заявил:

— Я жажду услышать о них.

— Он барон, — напомнила Аделаида.

— И обладает пятью тысячами годового дохода. Знаю, — кивнул он и умолк в ожидании дальнейшего описания прекрасных качеств сэра Роберта, что было бессмысленно, потому что, к несчастью, словами «он барон» Аделаида исчерпала бы свои сведения о женихе.

Ей понадобилось полминуты, чтобы придумать что- либо еще.

— Дамы считают его красавцем.

— И вы с ними согласны?

— Ну-у... — Аделаида нахмурилась, представляя мысленно лицо сэра Роберта.

Он зачесывал волосы вперед в несколько суровом стиле, так что почти каждая прядь лежала параллельно земле. А еще у него было пристрастие к ярким жилетам и чересчур крупным галстучным булавкам.

— Я считаю, что сэр Роберт... возможно... иногда одевается... чрезмерно...

— Чрезмерно наряжен... — повторил Коннор и провел языком по зубам, словно пробуя это определение на вкус. — Сказано весьма дипломатично.

— Дипломатия — вещь очень полезная.

— Иногда. А иногда это костыль и барьер. — Он наклонил голову, чтобы поймать ее взгляд, и она увидела в его глазах искорки юмора. — Мы с сэром Робертом не дружим, Аделаида. От меня он ваше мнение не услышит, а если б и услышал, то не поверил бы. Держу пари, что вы не можете высказать подобные мысли ни друзьям, ни родственникам. Почему же не воспользоваться случаем и не высказать их мне?

У него это прозвучало так просто и так соблазнительно. Действительно, почему бы не поделиться своим мнением здесь, где нет никого, кроме них двоих? Почему не высказать громко то, о чем она старательно умалчивала?

— Он похож на попугая, которому ветер дует в хвост.

Коннор звучно расхохотался.

Ужаснувшись, Аделаида шлепнула себя ладонью по губам и тут же опустила ее, осознав, что продолжает бормотать из-под пальцев.

— Я не это имела в виду... Мне не следовало говорить такое...

— Я в восторге от ваших слов!

— Но это звучит так недоброжелательно...

— Вовсе нет. Неподходящую прическу и неудачный наряд легко исправить. Недобрым было бы сказать, что у него слишком большой нос. С этим бедняга ничего не может поделать.

— Это у вас слишком большой нос.

Боже, что это на нее нашло?!

— Вот видите? Вы можете быть недоброй. — Коннор склонил голову набок. — Вы слегка пьяны. Верно?

— Вовсе нет. — Она заколебалась. — Как это узнать точно?

— В данном случае об этом вам говорит независимый наблюдатель. Вы слегка пьяны.

Это наверняка объясняет то, что на нее нашло и почему ее мысли мечутся в голове, как пчелы над цветком. Только-только она решит, что все успокоилось, как откуда-то налетает новая мысль. Она пытается обдумать ее, но не может сосредоточиться на время, нужное для серьезного размышления.