— Я куплю тебе море платьев и буду смотреть, как ты в них копаешься в саду. — Коннор дождался ее улыбки и тоже улыбнулся. — Если помнишь, я с самого начала хотел, чтобы мы сбежали под венец.

— Да. Но я... я строила планы... — В которых главным было то, что свадьба откладывалась на несколько недель. — Я не могу...

— Измени планы. Знаешь ли, каждый день проволочек повышает риск. Меня может сбросить конь по дороге домой, или я могу передумать и сбежать в Австралию с вдовой Макклэри. Завтра же.

Миссис Макклэри годилась ему в бабушки.

— Она за тебя не пойдет. Она более разборчива в женихах, чем я.

Пока Коннор фыркал в ответ, Аделаида обдумывала его доводы. То, что он говорил, было весьма разумным. Он мог изменить свое решение. Если бы узнал, почему сэр Роберт ухаживал за ней. И мог бы передумать насчет женитьбы. Тогда она наверняка лишилась бы обещанных пятнадцати тысяч фунтов, договор ничего бы не значил, и она осталась бы без мужа.

Коннор, видимо, почувствовал, что ее решимость поколебалась. Он положил атлас и бумаги на землю и приблизился настолько, что Аделаида ощутила его запах. Пальцы, которыми он провел по ее щеке, были теплыми и слегка мозолистыми.

— Эшбери-Холл уже готов к проживанию. Все, кроме архитектора, драпировщика и нескольких ремесленников, его покинули. Окна застеклены. В детской все готово для Джорджа. У меня есть садовник...

— Ты подготовил детскую?

— А ты ждала чего-то иного?

— Нет... — А может быть, да. Аделаида сама не знала, чего ждала, но не удивилась бы, если бы он не подумал о нуждах Джорджа. — Просто...

— Все готово, — мягко произнес Коннор. — Зачем ждать?

Она быстро перебрала в уме все доводы, что лучше для нее и ее семьи, и пришла к выводу, что если не считать внезапного падения Коннора с коня, все остальное несущественно. Выйдет ли она замуж за Коннора сегодня или через несколько недель, результат будет тот же самый.

За исключением того, что чем дольше она протянет, тем меньше у нее будет выбора. Она проснется утром накануне свадьбы, ясно сознавая, что или должна явиться в церковь и произнести брачные обеты, или привести свою семью к полной нищете.

А вот сегодня... Сегодня у нее имелся выбор. Различие было очень тонким, но его хватило, чтобы вызвать улыбку на ее губах.

Она может выйти за Коннора сегодня, потому что хочет сделать это сегодня... и других причин тут не требовалось. Никто не дергал ее за ниточки, никто ничего от нее не требовал и не ждал. Она могла поступить так, как хочет.

— Я хочу переодеться, — сказала Аделаида. — И хочу, чтобы на церемонии присутствовали Изабелла и Джордж. — Она подобрала кучку бумаг и сунула их ему почти за пазуху. — И я хочу, чтобы вы подписали все эти контракты.


Глава 20

Когда ей исполнилось тринадцать лет, Аделаида была влюблена в юного Пола Монтгомери, сына местного фермера. Долгих три недели она преследовала мать, требуя от нее подробностей ее свадьбы с отцом. Были ли у них музыка и цветы? Чувствовала ли она себя принцессой, вся в шелке и кружевах?

Мать отвечала ей терпеливо и с юмором. Она вспоминала возбуждение, тревогу и бурную активность. Остальные подробности скрылись в тумане.

Аделаида ожидала таких же переживаний в день своей собственной свадьбы. Только никакой особенной активности не наблюдалось. Самым бурным оказалось поведение Джорджа, отчаянно сопротивлявшегося внеочередному купанию и необходимости надеть воскресный костюм в пятницу. Свое недовольство он выразил, выскочив из ванны и промчавшись по дому мыльным, розовым, отчаянно визжащим поросенком.

Потребовалось не меньше получаса, чтобы его отловить, сполоснуть от мыла и втиснуть в одежду.

После этого все происходило тихо и мирно. В отличие от матери Аделаида не была влюблена в своего жениха. В лучшем случае испытывала к нему осторожную симпатию.

Она полагала, что чувствует некоторое волнение, но трудно было определить истинную причину быстрого пульса и дрожащих рук. Возможно, это были просто нервы. Не в силах разобраться в этом, Аделаида не стала размышлять о причинах, а сосредоточилась на происходящем.

Практические дела!.. Именно ими оказался заполнен день ее бракосочетания.

Она приняла ванну, сменила наряд, послала записку о свадьбе Вольфгангу в таверну. На ответ никто не рассчитывал.

Коннор отправился в Эшбери и спустя несколько часов вернулся в экипаж, чтобы отвезти их всех в маленькую часовню, в которой Аделаида посещала службы. Она знала каждый дюйм ее витражного окна. Викарий крестил ее младенцем и гладил по головке, успокаивая, когда ее девочкой-подростком стошнило на его сына.

Теперь она стояла перед ним у алтаря, и он говорил о верности и святости священного обряда. А еще он бормотал что-то о женах и покорности мужу. Аделаида притворилась глухой.

«Еще один шаг», — напомнила она себе, борясь с кружением мира. Все это всего лишь еще один шаг на жизненном пути... и это ее выбор.

Она произнесла свои клятвы, Коннор произнес свои. Когда викарий объявил их мужем и женой, Изабелла захлопала. Джордж боднул головой спинку скамейки и взвыл от боли. Майкл Берч и Грегори О’Малли расписались как свидетели.

И вот она замужем. Очень просто? Теперь у нее есть муж и новая жизнь.

Дело сделано.

— Вот и хорошо, — услышала она собственный растерянный шепот. — Вот и ладно.

Большая ладонь Коннора легла ей на спину, и его тихий рокочущий смех прозвучал над ее головой.

— Готова ты ехать?

Аделаиде хотелось обидеться на его шутливый тон, но голос и прикосновение успокоили, как якорь, остановивший плывущий вокруг мир. Муж вывел ее на свежий воздух, и под последними лучами вечернего солнца голова ее начала проясняться. Она почти внятно поблагодарила Майкла и Грегори за участие в церемонии, а затем забралась в экипаж вместе со своим семейством и Коннором. К тому времени, как они выехали на дорогу, она почувствовала себя... самой собой.

Она едва расслышала слова Коннора у алтаря, но теперь достаточно ясно поняла, что он говорил Изабелле. Сегодня они должны упаковать свои вещи, потому что он пришлет за ними завтра утром. Это показалось ей вполне разумным. Кивнув, она поднялась, когда они подъехали к их старому дому, намереваясь вылезти. Мысли ее были заняты тем, стоит ли брать с собой старенькое муслиновое платье цвета слоновой кости, или... Изабелла быстро соскочила на землю и, подхватив Джорджа, зашагала к двери.

Однако прежде чем Аделаида успела двинуться за сестрой, сильная рука обвила ее талию.

Коннор, рассмеявшись, притянул ее на сиденье рядом с собой.

— Куда это ты собралась, любовь моя?

Она ошеломленно уставилась на него.

— Я... Ты сказал, что пришлешь за нами завтра. После того как мы упакуем... Ты сказал это две минуты назад.

— Я сказал, что заберу завтра семью Уордов. — Перегнувшись через нее, Коннор закрыл дверцу. — Миссис Брайс...

Только тогда Аделаида поняла, что соображает совсем не так ясно, как ей казалось. Конечно, он не думал, что она вернется с Изабеллой и Джорджем. Потому что теперь она его жена. Потому что сегодня день их свадьбы. Потому что — о Господи! — так не положено!..

Тревога пронзила ее. Запоздалое понимание, что быть женой — это нечто большее, чем произнести слова перед алтарем в часовне. Придется... делать еще кое-что. Какие-то тайные порочные действия... о которых она имела только самые смутные представления.

— Я...

Глаза Аделаиды метнулись к двери, и если бы экипаж не начал снова двигаться, она, пожалуй, сделала бы вторую попытку сбежать.

Очевидно, эта мысль отразилась у нее на лице, потому что Коннор, не говоря ни слова, подхватил ее на руки и усадил себе на колени. Ее тревога переросла почти в панику. Неужели он собрался проделать с ней ЭТО прямо в экипаже?

Но эта тревога долго не продержалась. Коннор не выказывал никакого намерения преждевременно воспользоваться своими супружескими правами. Он прижал ее щеку к своей груди и легонько обвил руками ее талию. Аделаида почувствовала, как его подбородок коснулся ее макушки.

— Ты не пожалеешь о сегодняшнем дне, — мягко произнес он, нежно поглаживая ее спину.

Коннор явно хотел ее успокоить, и ей очень хотелось, чтобы ему это удалось. Она боялась, что их обоих ждет разочарование.

Его запах окружал ее, прижатое к его груди ухо слышало мерные удары его сердца, тело ощущало силу, скрытую в его мускулах. Он был крупнее ее, сильнее... и, несомненно, гораздо больше ее знал о том, что происходит между мужьями и женами.

Аделаида не могла ни о чем думать, кроме как о нем, о том, что он станет делать, и о том, какая же она была дурочка: расспрашивала мать о дне свадьбы, когда надо было расспрашивать о брачной ночи.

Ей вдруг подумалось, что, может быть, стоит спросить об этом Коннора, но тут же сообразила, что вряд ли это необходимо. Она не представляла себе все детали того, что произойдет, но сама суть факта была ей известна. То есть теоретическое базовое представление о механизме предстоящего действия у нее имелось... только нечеткое.

Наверное, ей следовало поговорить об этом с какими-то деревенскими женщинами... или с Изабеллой, ненасытное любопытство которой, вероятно, позволило ей приобрести книжку об этом. А вообще существуют книжки, где это описывается? Господи, ей давно следовало расспросить об этом кого-нибудь!

Губы Коннора легко прошлись по ее волосам.

— Не раздумывай так усиленно, любовь моя.

— Я и не раздумываю.

Веселый смех пророкотал над ее головой, отдаваясь в его широкой груди. Большой палец скользнул в сгиб ее локтя, поглаживая нежную кожу.

— Закрой глаза, синичка. Расслабься.