— Аделаида?

Голос Коннора вернул ее на землю.

— Я просто задумалась.

— Не надо. Лучше скажи, что еще ты сделаешь, когда станешь богатой?

— Ну-у... — Она нахмурилась с отсутствующим видом. — Изабелле нужны новые платья... и мне тоже. Нашему дому пригодилась бы новая крыша... и двери и...

— Ты продолжаешь говорить о мелочах. Обыденных.

— Для меня это вовсе не мелочи, — пробормотала она, чувствуя себя слегка обиженной.

— Все это вещи, которые тебе нужны. А вот чего ты хочешь?

— Я хочу те вещи, которые мне необходимы.

— Но теперь ты можешь позволить себе больше. Дай волю воображению, — настаивал Коннор. — Что ты станешь делать, когда все обязательное будет удовлетворено? У тебя еще останется много тысяч фунтов. Что ты сделаешь с ними? Только не говори, что положишь все до последнего пенни на хранение.

— Не все пенни, — проворчала Аделаида.

— Ну помечтай! Попробуй...

— Мне хотелось бы отправиться с Джорджем по лавкам! — прервала она его с жаром, удивившим ее саму.

До этого момента она даже не подозревала, как ей хочется вволю побаловать племянника. О, как же чудесно будет засыпать его игрушками и лакомствами!

Но Коннор явно так не считал. При ее словах он уныло поморщился.

— В чем дело? — требовательно осведомилась Аделаида. — Почему вы так на меня смотрите?

— Большинству мальчишек вовсе не нравится ходить с тетушкой по лавкам.

— Им это нравится, если лавки похожи на булочную мистера Фенвика, — возразила она. — Я позволю ему купить все, что он захочет. Ему нужно будет только ткнуть пальцем. И я не заставлю его беречь лакомство на потом. Он сможет съесть столько, сколько влезет.

— Он заболеет от этого... Ребенок его возраста...

— Много вы знаете об этом! Вы считали, что его можно подкупить лестью. У Джорджа желудок, как у быка. Но он устанет прежде, чем всерьез себе навредит.

Аделаида представила себе мальчика, липкого от сахара, крепко спящего на груде новых игрушек, которые она ему накупит.

— Что еще?

Войдя во вкус этой игры, Аделаида ухмыльнулась и потянулась за ломтиком яблока.

— Я отведу Изабеллу в книжную лавку. У нее страсть к печатному слову. И еще у нее появятся новые акварельные краски и кисточки. Лучшие, которые только можно найти в нашем городе.

— Вы сможете заказать самые лучшие в Эдинбурге или Лондоне.

— Тогда я так и сделаю, а пока они прибудут, она сможет воспользоваться теми, что найдутся в Бэнфрисе.

— А что вы станете делать потом?

Потом... Что ж, тогда настанет очередь Вольфганга. Не так ли?!

— Я, разумеется, оплачу долги Вольфганга и...

Она была не очень уверена, что станет делать потом. Она вообще не знала, что можно сделать для ее брата.

— Вы не будете выплачивать долги вашего брата: это сделаю я, — заявил Коннор. — Я это уже делаю.

— Делаете? Но...

— Сэр Роберт — один из его кредиторов. Я не хочу, чтобы вы имели с ним дело. — Он сурово посмотрел на нее. — Это не подлежит обсуждению.

— Не мне мешать вам тратить свои деньги на долги моего брата. — В конце концов, Аделаида не была совсем уж дурочкой. — Я только стараюсь сообразить... Как вы думаете, сколько времени уйдет на то, чтобы его освободить?

— Сэр Роберт попытается осложнить дело, но тем не менее он не сможет предпринять ничего особенного. Так что день или два... не больше.

— О!

Аделаида кивнула, но не смогла заставить себя проглотить и кусочек яблока: ее аппетит пропал.

Коннор нагнул голову, чтобы поймать ее взгляд.

— В чем дело?

— Вы не станете?.. Не станете хуже думать обо мне, если я скажу вам, что не рвусь заполучить его домой?

— Нет. Общие родители не всегда гарантируют взаимную приязнь детей. Кому это знать, как не мне.

— Нет, это не так, как у вас с сэром Робертом. Вы же никогда толком не знали своего брата. И наверняка никогда его не любили.

— Нет. Не любил. — Коннор замолчал, тщательно подбирая слова. — Вы хотите, чтобы я подождал с оплатой долгов Вольфганга? Найдутся предлоги...

— Нет. Конечно же, нет. Я не хочу, чтобы он гнил в тюрьме. — Но еще меньше Аделаида хотела, чтобы его враждебность отравила первый за много лет проблеск счастья, доставшийся их семье. — Может быть, стоит купить ему военное назначение?

Коннор покачал головой:

— Я предлагал ему. Он отказался.

Аделаида ошеломленно открыла рот. То, что Вольфганг не захотел воспользоваться представившейся возможностью, разочаровывало, но не удивляло ее. А вот то, что ему было сделано такое предложение без ее ведома... поражало.

— Вы отправились к нему в тюрьму? Вы с ним говорили?

— У нас состоялось вчера некоторое обсуждение. Я предложил купить ему офицерский патент, но он прислал мне сегодня свой отказ. Ни мой визит, ни мое предложение не произвели на него впечатления.

Аделаида поморщилась, представив себе, какого рода оскорблениями мог разразиться ее неблагодарный братец.

— Вам не стоило отправляться к нему в тюрьму без меня.

Губы Коннора дернулись в сдерживаемой усмешке.

— Да, матушка.

Аделаида вздохнула и пожалела, что не может расхаживать.

— Я не собиралась вас ругать. Но вы уже приняли на себя ответственность за долги Вольфганга. Вам не стоило принимать на себя и его гнев.

Все признаки юмора исчезли с его лица.

— Хотите сказать, что это ваша ноша?

— Мне бы этого не хотелось, — вздохнула Аделаида. — Я только хочу... я не знаю, как ему помочь. Я перепробовала все, но... Я так часто ошибаюсь...

Коннор поставил наземь свой стакан вина и посмотрел на нее с нетерпеливым недоумением.

— Как может такая разумная и деловая женщина, как вы, настолько себя не ценить?

— Я ценю. Но... у меня нет опыта... Меня этому не учили. — Она покачала головой, досадуя, что не может найти нужные слова. — Я всегда считала, что или выйду замуж за джентльмена со скромным достатком, или останусь незамужней девицей со скромным доходом. Моя матушка позаботилась, чтобы я приобрела навыки, необходимые для процветания в подобных условиях. Я умею вышивать и рисовать акварелью, умею организовать обеденный прием. Но я ничего не знаю о делах или о том, как удержать безрассудного брата от злосчастных проектов. Меня никогда не учили быть главой семьи.

— И все же вы уже несколько лет великолепно с этим справлялись.

— Не уверена, что справлялась великолепно... Я... — Аделаида оборвала себя, вдруг мысленно удивившись тому, в чем готова была признаться. — Меня злила и тяготила эта ответственность.

— Кто бы чувствовал иначе? — пожал плечами Коннор с нетерпением, явно превосходившим удивление. — Никто не хочет становиться капитаном тонущего корабля.

Аделаида нахмурилась, не слишком довольная его сравнением.

— Не уверена, что мы тонули... Хотя, пожалуй... да, мы тонули.

— И хотя вас не учили командовать, вам удалось вытащить себя, сестру и племянника на твердую землю. — И, потыкав себя в грудь, он добавил: — Можно сказать, на плодородную почву. В истинный рай... выше всяких мечтаний.

— Да! — рассмеялась она. — Я получила об этом некоторое представление.

— Ну и хорошо. — Коннор вновь потянулся к вину. — Не принижайте то, чего добились, Аделаида. Не ваша вина, что Вольфганг не хочет покидать тонущее судно.

Какая-то частица ее сознания пыталась сообразить, что в достигнутом было ее заслугой, а что просто свалилось ей в руки. Но в основном ей хотелось верить словам Коннора.

— Может быть, вы и правы. — Она откусила кусочек почти забытого яблока. — Возможно, мне понравится стать капитаном Эшбери-Холла.

— Это достойный корабль. Но боюсь, что капитан там уже есть.

— Вы? — Она обдумала его слова и пожала плечами. — Ладно. Адмирал Уорд тоже звучит неплохо.

— Адмирал Брайс звучит еще лучше.

— Слишком поздно претендовать: вы уже выбрали ранг капитана.

— Это будет адмирал Брайс. Миссис Брайс.

— О! Верно...

К этому еще нужно было привыкнуть.

— А я стану высшим гранд-адмиралом флота.

— Не сможете! — расхохоталась она. — Такого титула нет на самом деле.

Коннор взял яблоко из ее пальцев.

— Будет, когда я стану императором. Знаете, я, пожалуй, возведу Джорджа в ранг моего преемника. Будет разумно завести себе союзника, когда вы начнете свою кампанию мести. Вы все еще намерены превратить мою жизнь в сущий ад?

Аделаида притворилась, будто обдумывает эту идею.

— Я думаю... Не каждую сторону вашей жизни. Не те ее стороны, которые мы станем делить, как муж и жена. Не хочу обрушить ад на свою голову.

— Поверьте, любовь моя, нет слаще места, чтобы устроить ад, чем та сторона жизни, которую мы будем делить, как муж и жена...

— Я не это имела в виду.

— Знаю. Это было совсем не так забавно, если бы вы имели в виду это. — Аделаида сверкнула на него свирепым взглядом, что не произвело на него никакого впечатления. — Так чего именно нужно мне ожидать? Небольшой ад время от времени? Беглые стрелы проклятий?

С самодовольной ухмылкой она отобрала у него яблоко.

— Подождите и увидите.


Коннор внимательно изучал лицо Аделаиды. Сейчас она улыбалась и смеялась, но тень под глазами не исчезала. Та, что была под правым глазом, неуловимо переходила в синяк на скуле, и оба резко контрастировали с кожей, почти обесцветившейся из-за утомления и тревог.

Ему было больно видеть это и страшно не нравилось, что потребуется время, чтобы как-то это исправить.

Тихо отважная, такой виделась она ему раньше. Нет, теперь он назвал бы ее упрямо отважной. Или лучше отважно упрямой! Нравилось ему это или нет, но она привыкла оставлять за собой последнее слово во всем, что касалось семейства Уордов. Она останется, чего бы ей это ни стоило, непоколебимой в исполнении своего долга, в своем праве нести все тяготы и радости этого руководства.