— Вы получили освобождение за взятку?

— Я сказал бы, что деньги из меня выжали, но терпеть не могу выглядеть жертвой.

Аделаида одарила его насмешливой улыбкой.

— Да уж! Как это противно!

Коннор ухмыльнулся в ответ и бодро соскочил на землю, а затем обошел фаэтон, чтобы помочь ей слезть. Она протянула ему руку, думая, что он подаст ей свою, но вместо этого он ловко обхватил ее за талию и бережно поднял на воздух, словно она ничего не весила.

Святый Боже! Ее руки легли на его плечи для пущего равновесия, и она ощутила, как напряглись и затем расслабились его крепкие мускулы, когда Коннор осторожно поставил ее на гравий дорожки. Невольно Аделаида вспомнила ту минуту, когда он прижимал ее так близко к себе, ощущение его жаркого рта на своих губах. То, как сомкнулись вокруг нее его руки... словно он держал в них нечто драгоценное... безумно ему необходимое...

Ее никогда не держали так трепетно. Никогда мужчина не смотрел на нее так... как Коннор смотрит на нее теперь. Его глаза потемнели, замерли на ее губах, а лежащие на ее бедрах его руки с нежным напором притягивали ее к нему.

Аделаида отшатнулась и еле сдержала вскрик, когда жесткое колесо фаэтона уперлось ей под коленки.

Господи Боже! О чем только она думает?!

Догадаться, о чем думает Коннор, было не сложно. Он уронил руки, но глаза его были по-прежнему устремлены на ее рот. Он был напряжен, словно туго взведенная пружина, как будто при малейшем знаке собирался накинуться на нее.

— Я... — Она судорожно пыталась придумать, чем его отвлечь. — Э-э...

Наконец ей пришло в голову то, что было перед глазами.

— Эшбери-Холл!

Коннор наконец посмотрел ей в лицо. Но всего лишь вопросительно поднял брови.

Аделаида нерешительно продолжала:

— Он в самом деле ваш?

Губы его дернулись в еле сдерживаемой усмешке, но заговорил он лишь после некоторой паузы, давая ей понять, что она не обманула никого из них.

— В самом деле, — наконец произнес он. — И уверяю вас, что вполне могу позволить себе его содержать.

Это был шанс увести разговор еще дальше от возникшего между ними напряжения.

— Почему вам потребовалось столько времени, чтобы выйти на свободу?

С его деньгами и наличием готовых на подкуп чиновников он должен был освободиться за один день.

— В английской правоохранительной системе даже взятка не снижает бюрократические задержки. — Коннор небрежно пожал плечом в ответ на ее удивление. — Потребовалось некоторое время, чтобы добраться до нужных фондов, не привлекая лишнего внимания. А самый доступный чиновник, которого знал мой адвокат, гостил у своей сестры в Петербурге. Так что торговые переговоры затянулись.

— Взятки и подобная торговля не должны иметь место в коридорах закона.

— Какое вы высокоморальное существо! — съехидничал он. — Откуда нам знать, кто виновен, а кто нет?

Аделаида быстро провела язычком по губам.

— Знаете ли вы, что сэр Гидеон заступился за вас по просьбе жены?

— Неужели?

— Вполне возможно, что вы зря потратили деньги на благосклонного приятеля вашего адвоката. Об этом стоит задуматься.

Аделаида не сомневалась, что его уязвленная гордость заставит его долго это обдумывать.

Зря она так считала.

Коннор испустил глубокий театральный вздох, почти что свист.

— Прелестная великодушная Фредди. Если бы я не находился за решеткой, когда мы встретились...

— Да, некоторым леди всегда везет, — сухо заметила она.

Вообще-то Аделаида не слишком была задета тем, каким образом его освободили. Она сама оплатила пребывание Вольфганга в отдельной камере. Так что никак не могла винить другого человека в том, что он использовал подкуп, дабы освободиться от несправедливого приговора. Разумеется, если этот приговор был действительно несправедливым. Лилли и Уиннифред настаивали на его невиновности, но что они, в сущности, знали об этом человеке?

Что все они знали о нем?

— Вы были разбойником с большой дороги?

Его улыбка не дрогнула.

— Нет.

Однако она тщетно ждала более развернутых объяснений. Он не стал этого делать, и Аделаида поняла, что ничего больше на эту тему от него не услышит. Ей было досадно, что оставалось только принять его слова на веру.

— Лилли и Уиннифред говорят, что сэр Роберт выдумал всю эту историю. И я склонна им верить.

— Но только им, — предположил он и протянул ей руку, чтобы она могла опереться.

Она, не задумываясь, воспользовалась этим.

— Пока у меня не возникает повода думать иначе. Разве мы не будем осматривать дом?

Коннор повел ее в сторону от подъездной аллеи, по узкой тропинке, окаймленной бурьяном, выросшим ей по пояс, мимо декоративных кустов, не подстригавшихся, наверное, больше десятка лет.

— Я подумал, что вам будет интересно сначала посмотреть на прилегающие земли, — объяснил Коннор. — Как они вам?

Встав на цыпочки, Аделаида смогла разглядеть в отдалении небольшой пруд, а за ним сад, огороженный стеной. Когда-то Вольфганг объявил его средневековой крепостью. Если ей не изменяла память, она была последним оплотом саксов, щитом от захватнических орд викингов.

Аделаида вздохнула и перешла на более приличествующую даме походку.

— Все слишком заросло! — заключила она и добавила: — Но все равно красиво.

Она всегда считала, что здесь красиво, несмотря на запущенность.

Коннор задумчиво нахмурился.

— Здесь требуется рука садовника.

— Здесь потребуется корчевка, — сказала она. — И надо посадить пионы у входа в огороженный сад. Как это будет красиво!

— Внутренность дома в лучшем состоянии. — Коннор направил ее на другую дорожку, которая была расчищена до дверей дома. — Здесь четыре крыла и три этажа плюс чердак. Пока все выглядит довольно запущенно, но необходимый ремонт большей частью невелик, а часть его уже сделана. Послезавтра поставят новые окна. Многие комнаты меблированы, а о деталях позаботится декоратор, который приедет из Лондона.

Аделаида посмотрела на него оценивающим взглядом.

— Вы привезли меня сюда не выбирать дом, а похвалиться им.

— Я надеялся произвести на вас впечатление, — признался он без тени раскаяния. — Но выбор дома за вами, Аделаида. Это лишь один из вариантов.

— А каковы другие?

— У меня несколько подобных имений. Пожалуй, не такие впечатляющие, но большинство в гораздо лучшем состоянии.

— Несколько?

— Я же говорил вам, что богаче сэра Роберта.

— Вы также говорили, что являетесь гостем миссис Кресс.

— Я никогда этого не говорил, — запротестовал Коннор, приняв глубоко оскорбленный вид. — Вы сделали ошибочный вывод, что я был туда приглашен. Если припомните, я постарался исправить это недоразумение при первом представившемся случае.

Аделаида только фыркнула.

— Вас можно называть по-разному, мистер Брайс, но честным человеком вас не назовешь.

— Сколько яду! — вздохнул он, поднимаясь на первую ступеньку перед входом. — Но я все равно приглашаю вас в мой дом.

Она закатила глаза, но Коннор уже повернулся к ней спиной, чтобы открыть громадную входную дверь. Она обратила внимание, что та не издала ни малейшего скрипа.

Коннор взмахнул рукой, широким жестом приглашая ее войти.

— Добро пожаловать в Эшбери-Холл, мисс Уорд.

Аделаида шагнула через порог, и у нее перехватило дыхание.

— О, святые небеса!

Она произнесла это еле слышным шепотом, но звук его прокатился эхом по всей огромной комнате. Аделаида пересекла большой пустынный холл, с благоговением разглядывая изящно расходящиеся крылья великолепной двойной лестницы с их мраморными ступенями и роскошной балюстрадой, дивясь высоте куполообразной крыши. Сам объем этого пространства ошеломлял. Их собственный дом мог легко разместиться в этом холле.

Возможно, такая оценка была несколько преувеличенной, но размеры этого помещения были необыкновенны. И эта тишина... Не доносилось ни звука шагов, ни голосов, никаких обыденных шумов, присущих жилому дому.

Ведь Коннор не относился к тем суровым хозяевам, которые требуют от слуг, чтобы их было не слышно и не видно. Или не так?

Аделаида обернулась и увидела, что он стоит, прислонившись к дверному косяку, сложив руки на груди и скрестив щиколотки. Он наблюдал за ней. Не так, как во время их поездки, но с напряженностью, которую она нашла тревожащей.

— Здесь что, никого нет? — спросила она, бросая по сторонам быстрые взгляды. — Никаких слуг?

— Днем приходят убирать несколько женщин из соседней деревни. По-моему, сейчас они на чердаке. Еще имеются мужчины, охраняющие дом по ночам. Я пока не нанял постоянного штата слуг, думал дождаться, когда вы решите, где мы будем жить. Вы можете выбрать какой-то из уже принадлежащих мне домов, или мы подыщем что-нибудь новое. Очень многое зависит от того, где вам захочется поселиться. Светские сезоны мы можем проводить в Лондоне, а остальную часть года путешествовать.

Коннор предоставлял выбор ей. Она не должна была бы обрадоваться этому жесту и растрогаться им... но почувствовала то и другое. Не могла не почувствовать. Даже считая, что он, вероятнее всего, предложил это из самых эгоистических побуждений, она вновь понадеялась, что какая-то частица обаяния кроется в душе мужчины, за которого собралась выйти замуж.

— Я всегда жила только в Бэнфрисе, — тихо откликнулась она. — И никогда не хотела жить где-то еще.

— Никогда?

Она, не глядя на него, покачала головой.

— Тогда пусть это будет Бэнфрис.

— Однако я хотела бы попутешествовать, — проговорила она, вдруг осознав, что легче признаться в своих мечтах, если называешь их громко. — Мне хотелось бы посетить места, о которых мы говорили раньше. Но еще я хочу иметь постоянный дом. И я всегда хотела бы возвращаться сюда.