– Все это верно, милорд, – заметила Катерина, – но человек только предполагает, а располагает всем Господь. У нас есть выданное нам в Дареме знамя святого Кутберта[57], которое считается верным залогом успеха и которое освятило удачей англичан в нескольких предыдущих победах над шотландцами! С этой святыней, надеясь на Божью помощь, мы могли бы попробовать…

– Мы не будем ничего пробовать, госпожа моя! – несколько резко ответил Суррей. – Нам не нужно проявлять чудеса доблести – нам нужно быть готовыми к сражению с неприятелем, когда положение несколько изменится. – И уже мягче добавил: – Столь мудрая женщина, как ваше величество, должна понимать это.

Королева сделала вид, что не заметила желчности в голосе командующего, смиренно склонила голову, сказав, что пойдет молиться, дабы непогода пошла на убыль и в ряды английского воинства влились свежие силы.

Услышали небеса молитву королевы Англии или же обстоятельства сыграли свою роль, но, несмотря на усилившийся к вечеру дождь, к стенам Ньюкасла прибыли несколько тысяч воинов из Западной Англии под предводительством лорда Эдварда Стэнли.

– Лучшие стрелки из Чешира и Шропшира! – гордо заявил Стэнли, указывая на месившую грязь колонну пехотинцев в стальных касках.

Суррей был рад воинам, а вот с самим Стэнли переговорил кратко и сухо. Сказал, что не знает, где расположить его стрелков, так что о постое пусть позаботится рыцарь Дэвид Майсгрейв.

– Майсгрейв? – переспросил Стэнли, озираясь из-под поднятого забрала. – Это тот, который из Гнезда Орла, что в Мидл-Марчез? О, я давно хотел познакомиться с ним.

Дэвид был несколько озадачен этим заявлением, как и тем, что Стэнли любезно пригласил его на ужин в местный трактир, когда он закончил с расквартированием воинов с Запада. И хотя из-за скопления людей цены в городе выросли, Стэнли не стал мелочиться и выложил на стол несколько полновесных серебряных пенни. За что и получил яичницу с беконом и большой кувшин темного пенного эля.

Дэвиду этот моложавый сорокалетний лорд понравился. Обаятельное породистое лицо, нос с горбинкой, зеленоватые миндалевидные глаза. Эдвард Стэнли выглядел заметно моложе своих лет, несмотря на раннюю седину, которой отличались многие представители этого рода. Сейчас коротко подрезанные волосы сэра Эдварда почти стояли ежиком над широким, пересеченным легким шрамом лбом, а смеялся он весело, как мальчишка. Похоже, не очень любезная встреча, какую оказал ему командующий армией, не слишком расстроила его.

– Старина Томас Говард не жалует членов клана Стэнли, – сказал он Дэвиду, когда они сидели в углу переполненной таверны. – Но я не в обиде на старика. Ведь в душе он все еще йоркист, а мы, Стэнли, поддержали в битве при Босуорте претендента на трон Гарри Тюдора.

– На Севере многие чтут память последнего из Йорков, – заметил Дэвид. – И вам, милорд, не стоит громко высказываться против него.

Стэнли склонился ближе к собеседнику. Его зеленые глаза лукаво сверкнули.

– А вы, сэр Дэвид? Я слышал, что Майсгрейвы тоже были в большой чести при Йорках.

Дэвид медленно отхлебнул эль, столь густой и пенистый, что его можно было едва ли не жевать. Славный напиток варили в Ньюкасле!

– Скажу так, – начал он. – Майсгрейвы имели баронский титул при Эдуарде IV. Но от короля Ричарда не видели ничего хорошего. Так бывает. И если я кому-то служу, то только Англии.

– Англии, но не Тюдорам?

– Если Тюдоры сейчас во главе Англии, то я служу им.

Застывшее на миг лицо Стэнли расплылось в улыбке. Он отсалютовал кружкой.

– За Тюдоров!

– За Тюдоров, – согласился Майсгрейв.

Он понимал, почему Стэнли так верны новой династии. Отец этого улыбчивого седовласого лорда немало рисковал, когда перешел на сторону Генри Тюдора в решающем сражении при Босуорте. Он был влиятельнейшей фигурой при короле Ричарде III, но его уговорила перейти на другую сторону его жена Маргарита Бофорт. Ведь претендент Тюдор был ее сыном и предъявлял свои права на престол как последний из выживших по мужской линии представитель рода некогда побежденных Йорками Ланкастеров. И вот во время сражения при Босуорте Стэнли внезапно взял сторону Генриха Тюдора, что сыграло решающую роль и послужило причиной поражения Ричарда Йорка и победы Тюдора. С тех пор все Стэнли пользовались особой милостью новой династии. А вот у тех, кто в былые времена был верен Йоркам, к возвысившимся Стэнли имелись претензии. Но обычно это были старики вроде Суррея, в то время как молодежи уже не было дела до старой вражды времен войны Алой и Белой роз. Ведь в жилах нынешнего английского монарха текла кровь и Тюдоров, и Йорков, в его гербе белая и алая роза объединились, так зачем вспоминать прошлое? К тому же собравшихся особенно воодушевляло то, что с войском на север прибыла супруга Тюдора, Катерина Арагонская.

Дэвид услышал, как кто-то в дымном зале таверны воскликнул:

– За здоровье славной воительницы Катерины! За нашу королеву!..

И все взорвались громкими криками: «Ура!», «Слава королеве!» и, конечно же, «Покажем этим шотландцам!».

Лорд Стэнли и Майсгрейв тоже опорожнили свои кружки. Дэвид подумал, что с него на сегодня хватит, и так в голове уже гудит. Но Стэнли спросил:

– Говорят, Суррей принял вас более чем приветливо. Старый йоркист рад помощи сына другого верного йоркиста?

Зеленые глаза Стэнли были чуть прищурены, когда он смотрел на Майсгрейва при свете чадящей на столешнице плошки. Дэвид лишь пожал плечами. Пусть Стэнли думает, что пожелает. Но тот опять стал говорить, что не только понимает Суррея, но и уверен, что он не подведет.

– Это отца нашего старины Суррея казнили сразу после битвы при Босуорте, а его самого просто отправили в Тауэр. Говорят, что на Генри Тюдора, только что взошедшего на трон, произвели впечатление его слова: «Я служил и сражался за короля Англии. Для Говардов защищать венценосца – дело чести. И я не вижу своей вины в том, что стоял за короля до конца», – продекламировал Стэнли, подражая неспешному говору Суррея. – Ну а после того, как во время очередного мятежа против Тюдоров Томас Говард отказался бежать из Тауэра, чтобы примкнуть к восставшим, вера в него у короля только укрепилась. И хотя Говарда лишили герцогского титула, зато ему оставили графский – Суррей, принадлежавший его супруге. Ну и вы, сэр Дэвид, вероятно, знаете, что с тех пор наш командующий всегда был в милости при дворе, выполнял различные дипломатические поручения, в том числе несколько лет назад провожал в Шотландию невесту Якова IV Маргариту Тюдор.

Стэнли говорил немного развязно, как выпивший человек, но глаза его оставались серьезными. И он накрыл ладонью свою кружку, когда Дэвид намеревался ее наполнить.

– С меня довольно. Я пьян, как свинья Давида, – покачал он головой. – Но тем не менее я не забыл, что во время вояжа посольства в Шотландию старина Суррей понравился Якову Стюарту. И кое-кто поговаривает, что, если Стюарт обратится к нему и предложит службу, старик, возможно, и прислушается к речам шотландца. Но ведь мы с вами в это не верим, Майсгрейв?

В зале опять поднялся шум. Пользующиеся вынужденным бездельем солдаты напивались, не сдерживая себя. Их страшили слухи об огромной армии, пришедшей из-за Твида, и этот страх было так приятно залить элем или местными настойками.

Дэвид не обращал внимания на стоявший гвалт. Он склонился к собеседнику и сказал:

– Давайте расставим все по местам, милорд. Суррею нужно выслужиться, чтобы упрочить свое положение при Тюдорах. Я же нужен ему как человек, хорошо знающий силы Стюарта, не более того. А вот то, что вы проявляете к моей персоне такой интерес, несколько озадачивает. Думаете, я в душе йоркист и предам англичан? О, не перебивайте, ради всех святых! – поднял он руку. – Вы долго говорили, я слушал. И теперь я скажу, что не испытываю симпатии к старой династии, а к Ричарду III и подавно. Есть у меня на то причины.

– Я даже в курсе, что это за причины, – произнес Стэнли. – Ведь я был со своим отцом до самой его смерти, и он мне многое рассказал о вас. Вернее, о вашей матери.

Дэвид побледнел.

– Моя мать была из рода Невилей, – произнес он негромко.

– Я знаю, – неожиданно ответил ему Стэнли. – Невили – сильный северный род. Это сейчас они обмельчали, зато много их благородной крови течет в жилах нынешней знати. Моя мать была сестрой Делателя королей[58], а ваша мать…

Он сделал паузу, уставившись на собеседника.

– Уорвик был мне дедом, – тихо произнес Дэвид, хорошо памятуя наставления своего покровителя Перси, что ему следует скрывать все о своей матери, дабы сохранить ее доброе имя. И все же Стэнли удалось настолько подпоить его, что он упомянул о ее родстве с графом Уорвиком!

Но Стэнли как будто успокоился.

– Мы родня, Дэвид Майсгрейв. И зеленые глаза Невилей достались как вам, так и мне. А родственники не предают друг друга, так водилось исстари. И если понадобится, вы даже замолвите за меня словечко перед этим ворчуном Сурреем, разве не так?

Дэвиду впору было расхохотаться. Вельможный лорд Стэнли просит рыцаря из Пограничья похлопотать за него!

Из таверны они вышли почти в обнимку. Сильный порыв ветра заставил их накинуть плащи и отправиться каждый в свою ставку.

В небольшом Ньюкасле все дома были заняты командирами войск, так что местным жителям пришлось потесниться. Это вызывало неудобства, как и неудовольствие, поэтому многие командиры обосновались в лагерных палатках у реки Тайн. Когда Дэвид шел к своей палатке, к нему пробились какие-то люди, жаловавшиеся, что подконтрольные ему риверы из Нортумберленда увели у них козу.

– Они ведут себя как дикие шотландцы, сэр. Вы должны разобраться!..

Дэвид молча прошел мимо. Он не мог вернуть украденное – солдатам не хватало снабжения, а питаться им чем-то нужно. Война всегда кормит тех, кто воюет, за счет ни в чем не повинных мирных жителей, а Дэвид был временным командиром этих лихих вояк и не желал с ними ссориться, дабы не вызвать неудовольствие, а может, и мятеж. И все же на душе было скверно. Мирная пирушка с лордом Стэнли, так поднявшая ему настроение, закончилась слезами и проклятиями просителей, которым он не мог помочь. Разве что пообещать, что он сообщит об усилившемся мародерстве лорду командующему. Но если армия останется тут еще на какое-то время… Крест честной! Чего они медлят? И он стал думать о том, что если замок Итал не сдержит армию завоевателей – что вполне возможно, – то следующим укрепленным пунктом по пути их следования окажется Форд-Касл. А в Форде сейчас Мойра…