Анна Грейси - Ловушка для невесты

Рейф увернулся, и пинок пришёлся в бедро. Без сомнения, такой удар, придись он в цель, покалечил бы любого. Парень брыкался, как мул!

Мальчишка набросился на него с кулаками, одновременно пытаясь пнуть его в то же самое место. Рейфа мог не волновать вопрос о наследниках, но безопасность своих репродуктивных органов ему была не безразлична. Чертыхнувшись, он сделал парню подсечку и повалил его на пол…

Мальчишка увидел нож и потянулся к нему. Рейф ударом ноги отправил нож под диван. Развернувшись, он увидел, как его маленький противник рванулся к окну. Рейф нырнул следом, сбив мальчишку с ног и придавив его сверху.

Паренёк на мгновение затих. Рейф слышал, как тот хрипел, пытаясь вздохнуть. Рейф слишком сильно прижал его к полу. Хорошо. Он перевернул мальчишку, но даже задыхаясь, как выброшенная на берег рыба, тот сопротивлялся, размахивая кулаками, и извивался угрём, пытаясь освободить ногу, чтобы добраться до тех частей тела Рейфа, которые представляли ценность для продолжения рода.

Он был маленький — без сомнения, истощённый от постоянного недоедания — и хотя он дрался, как демон, его силы были ничтожны в сравнении мощью Рейфа. «Однако их достаточно, чтобы доставить неприятности», — подумал Рейф, уворачиваясь от очередного удара и хватая мальчишку за руки. Его нужно допросить, но сначала необходимо утихомирить.

— Сдавайся, я не сделаю тебе ничего плохого, — произнес он по-английски, затем повторил то же самое на французском языке.

Мальчик оскалил зубы, что при желании можно было принять за улыбку. Рейф расслабился, и тот сделал внезапный выпад.

— Оу!

Шельмец укусил его. Ну всё, с него довольно! Резкий удар в челюсть заставил парня успокоиться. Голова его откинулась, и он затих в неподвижности.

Рейф поморщился. Он, по-видимому, ударил сильнее, чем намеревался. Он хотел только усмирить этого маленького дьявола, а не вышибить из него дух.

Он сидел, откинувшись, верхом на бёдрах распростертого на спине юного противника и оценивающе рассматривал его. В тусклом свете, падающем из соседней комнаты, он мог видеть измазанное лицо уличного мальчишки. Тот выглядел лет на пятнадцать и одет был в такие же рваные одежды, как и Али. Тюрбан парня слетел во время борьбы, и взгляду открылись его короткие, неровно обрезанные волосы. Как подумал Рейф, волосы были укорочены не только без использования зеркала, но даже без ножниц. Не так уж и плохо, решил он. Уличный стиль. Он сам предпочитал свободную причёску.

Черты лица под грязью оказались неожиданно тонкими…

Боже правый, можно подумать…

Он вспомнил, что у мальчишки почти не было мускулов, и как тот вырубился от простейшего удара в челюсть.

Он посмотрел на грудь парня. Плоская, как блин.

Он сместился назад, пока не уселся на ноги юноши. Он всматривался в то место, где ноги присоединялись к телу. Штаны довольно мешковаты…

Был только один способ узнать наверняка. Он провел рукой по животу юноши вниз между ног… Ничего. Или точнее, ничего, что должно было находиться там, если бы пленник был парнем.

Он был девушкой. «И, — подумал он, глядя на неё в тусклом свете, — она не просто какая-то девушка».

Её веки затрепетали, и глаза открылись.

— Грязный извращенец! — завопила она по-французски.

Рейф вспомнил, где находится в данный момент его рука, и быстро убрал её. Девушка принялась отчаянно вырываться.

Если он думал, что раньше она была разъярена, то это оказалось ничто по сравнению с неистовством, с которым она дралась сейчас, брыкаясь, извиваясь, царапаясь и кусаясь, словно обезумевшая кошка.

— Успокойтесь, — пропыхтел он на английском языке, пытаясь утихомирить её, не причиняя вреда. — Я не сделаю вам ничего плохого. Я приехал, чтобы помочь вам.

Она продолжала бороться.

Он повторил те же слова на французском языке на тот случай, если она забыла английский.

Она плюнула ему в лицо.

Он выругался и захватил её руки, зажав её ноги меж своих бёдер. И хотя он крепко держал её, она продолжала извиваться и брыкаться.

— Остановитесь, вы, маленькая глупышка, — сказал он. — Меня отправила ваша бабушка.

На французском языке она поставила под сомнение благочестие его матери и послала бабушку в то место, куда анатомически попасть просто невозможно. И затем укусила его за руку. Опять.

— Ты, маленькая мегера! Хочешь ещё получить тумака?

Но он не мог ударить. Он никогда за всю свою жизнь не ударил женщину… до сего дня. И осознание того, что он поднял руку на девушку, злило его.

Она взбрыкнула в очередной раз и, высвободив руку, попыталась выцарапать ему глаза. Он уклонился и снова схватил её руку, чувствуя, как по его шее бежит кровь.

— Это становится чрезвычайно утомительным, — проскрежетал он.

Он мог легко придушить эту дикую кошку и сделал бы это с удовольствием. Они оба хорошо понимали, что преимущество на его стороне.

Но она не собиралась сдаваться. Существовал только один способ успокоить её, не причиняя ей вреда больше, чем было уже нанесено. Рейф точно знал, что делать.

Одним быстрым движением он прижал её к полу, зажав своими сильными ногами её тонкие бедра. Его большое тело полностью накрыло её маленькую фигурку.

Она боролась отчаянно, но Рейф был больше и сильнее, а также тяжелее. Он просто придавил её к полу, не оставив ей места для сопротивления.

Он лежал на ней, не двигаясь, позволяя своему немалому весу сделать свою работу, то есть послать ей бессловесное предупреждение о том, что она его пленница.

Она неистово крутила головой. Ему пришлось зажать её лицо своими ладонями, удерживая жемчужные зубки подальше от своей кожи.

Её руки он придавил своими локтями. Поняв, что борьба бесполезна, она разразилась потоком брани, как он понял, на чистейшем уличном арабском языке.

Он подождал, пока она не выдохлась, и произнёс:

— Пустая трата времени, не находите? Я не понимаю по-арабски.

Она немедленно перешла на французский язык.

— Как мило, — сказал он, усмехнувшись. — Итак, вы, оказывается, понимаете английский язык?

Он пожалел, что не может видеть её глаза. Изгиб её щеки был прекрасен, и даже сквозь слой грязи, покрывающий девичью кожу, он заметил, что кожа эта была словно шёлк.

Она попыталась сбросить его с себя, но добилась лишь того, что его тело, и без того остро осознающее женское тело под ним, отреагировало определённым образом.

Он понял, что девушка также почувствовала его ответ. Она внезапно затихла, назвав его ещё раз извращенцем на французском.

Он хохотнул.

Она напряглась.

— У вас нет стыда, — прошипела она по-французски.

— В действительности, нет. Откровенно говоря, я рад, что у меня всё прекрасно работает, и это после вашего покушения на мою мужественность.

— Покушения? — изумилась она. — И это говорите вы?

Эти слова она произнесла по-английски, и это был момент, которого он ждал. Он переместился так, чтобы взглянуть ей в лицо:

— Мисс Алисия Клив, я полагаю?

Она долго лежала в неподвижной тишине. Рейфу хотелось как следует разглядеть её лицо, но луна снова скользнула за облака, и хотя общие очертания можно было различить, не хватало света разобрать детали.

Рейф просто лежал на ней и ждал. Молчание затягивалось. Его тело зажглось желанием и потянулось к его источнику. Это было ненормально. Тело не знало, что для него хорошо и что плохо.

Дайте ей хоть полшанса, и она сделает его импотентом.

Возможно, Рейф ничего не знал о любви, но он знал женщин. Особенно физически. Они — обычно — все состоят из мягких и гладких изгибов.

Эта, казалось, полностью сделана из локтей. Острых, твёрдых, неудобных локтей. И когтей. И зубов.

И тем не менее его тело было таким напряжённым и жаждущим, как никогда ранее. Должно быть, это всё солнце, под палящими лучами которого он провёл уже несколько недель. Лившийся на него жар. Этот жар требовал выхода. И он нашёл, куда его излить.

Тело горело — горело от желания, испытываемого к грязной маленькой дикарке, которая только что пыталась выпотрошить его.

Это было совершенно на него не похоже. Рейф был известен своей утончённостью и разборчивостью. Особенно в том, что касается женщин.

Может, определённая часть его анатомии страдает от солнечного удара?

— Слезь с меня, — огрызнулась Аиша наконец. — Ты просто слон, совсем раздавил меня.

— А ты почище целого мешка бешеных кошек.

Её губы дрогнули. Возможно, у неё всё же есть чувство юмора?

— Я не могу дышать, — настаивала она. — Ты душишь меня.

— Полагаю, что это из-за потока оскорблений, который ты извергаешь. Весьма примечательно, оскорбления на трёх языках. Много практиковалась?

На этот раз он был уверен, что она старалась сдержать улыбку. У девушки есть чувство юмора. Он почувствовал, что напряжение тела под ним спáло. Рейф расслабился. Стычка закончилась. Мисс Клив решила быть благоразумной.

— Теперь, когда мы обменялись комплиментами, полагаю, я должен представиться. Рейф Рэмси, к вашим услугам. — Он отпустил её и начал приподниматься.

Ошибка. В тот миг, когда Аиша почувствовала, что он передвинулся и освободил её, она начала действовать. Ему снова пришлось бороться, чтобы удержать её под собой. В три секунды Рейф опять прижал её своим телом, только на этот раз не так аккуратно. Господи, эта девушка — одни кости. А ещё желчь и уксус.

— Знаешь, ты меня утомляешь. Я не хочу причинить тебе вред.

— Вы сломаете мне руку, — зарычала она.

— Возможно, — согласился он. — Если ты продолжишь со мной бороться. Хотя и непреднамеренно с моей стороны…