– Не передергивай, пожалуйста! – недовольно сказала герцогиня. – Я приехала, чтобы сообщить тебе, что еду к Сильвии и побуду с ней до родов. Я должна помочь ей в трудную минуту.

– Но Брамли наверняка нанял лучшего доктора, какого только можно было найти в округе, для того чтобы он наблюдал за ней.

– Не сомневаюсь. Однако беременной женщине необходимо постоянно общаться с другой женщиной. Дочери в этот период, как никогда, нужна ее маман. Кроме того, Сильвия пишет, что сыновья просто сводят ее с ума. Придется мне взять на себя роль строгой бабушки. Я уже упаковала вещи и отправляюсь завтра утром.

– В таком случае я прошу тебя сегодня остаться у нас на ужин.

– Да, – сказала Вайолет, – мы приглашаем вас поужинать с нами.

Лицо герцогини озарила улыбка.

– Спасибо, дорогие мои, я принимаю ваше приглашение, – поблагодарила она и бросила на невестку испытующий взгляд. – Вы тихи и молчаливы сегодня, дитя мое. Может быть, что-то случилось?

Вайолет едва не вздрогнула, услышав слова свекрови.

– Нет-нет… – поспешно сказала она. – У нас все в порядке. Я просто немного устала с дороги.

– Ну конечно, вас утомила долгая поездка, а я, эгоистка, задерживаю вас. Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанной развлекать меня. Ступайте к себе, отдохните, а я еще немного поболтаю с сыном.

– Спасибо, ваша светлость, мне в самом деле нужно отдохнуть, – пролепетала Вайолет.

Свекровь погрозила ей пальцем:

– Не ваша светлость, а маман. Мы же договорились!

– Да, конечно, маман.

Вайолет встала, выдавив из себя улыбку.

Адриан тоже поднялся, чтобы проводить жену до двери.

– Отдыхайте, моя дорогая, увидимся за ужином. – Он нежно погладил ее по щеке.

– До вечера. – И Вайолет вышла из гостиной.

Адриан вернулся к столу и, взяв с серебряного блюда крохотный сандвич, отправил его в рот. Прожевав его, он обратился к матери.

– Итак, признавайся, зачем ты все-таки приехала? – спросил он, снова усаживаясь напротив нее.

Герцогиня взглянула на сына с притворным удивлением.

– Я уже говорила, дорогой, что хотела повидаться с тобой, прежде чем ехать в Херефордшир. Я уезжаю надолго и вернусь домой не раньше Мартынова дня[2].

– Нам с Джанет будет очень не хватать тебя. Но все же я не верю, что ты приехала именно поэтому.

– Ну хорошо, признаюсь, у меня есть к тебе небольшое дельце. Надо провести ремонт в моем доме. Дверь в гостиной громко скрипит и действует мне на нервы. А в комнатах прислуги на верхнем этаже всегда сильно дует. По всей видимости, прохудилась крыша.

– А ты говорила по этому поводу с Макдугалом?

Эван Макдугал был главным управляющим имения Уинтерли. В его обязанности входило присматривать за землями герцога, подворьями крестьян-арендаторов и всеми постройками, в том числе и домом вдовствующей герцогини.

– Нет, я решила поговорить непосредственно с тобой. Адриан едва сдержал улыбку. Он хорошо знал привычки и причуды матери. Она не любила разговаривать с мистером Макдугалом, утверждая, что не понимает речь этого шотландца.

– Не беспокойся, я присмотрю за ремонтом в твоем доме, пока ты будешь в отъезде. – Адриан, подойдя к буфету, вновь наполнил бокал.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросила вдруг герцогиня.

– О чем ты?

Герцогиня с обиженным видом поджала губы. – Думаешь, я слепая? Я, конечно, не хочу вмешиваться в твои дела, но еще до свадьбы ты вел себя как-то странно. Я очень беспокоилась, чувствуя, что у тебя с невестой натянутые отношения. И не говори, пожалуйста, что все это мне только показалось.

Адриан вернулся на свое место, сделал несколько глотков вина и поставил бокал на столик.

– Нет, тебе не показалось, – подтвердил он. – Но сейчас у нас все хорошо. Свадебное путешествие на побережье пошло нам обоим на пользу, у нас наладились отношения.

– Значит, Джанет простила тебя за то, что ты отказался от поездки в Европу? – спросила герцогиня, которая была в курсе событий.

– Сначала она была действительно сильно расстроена, но как только мы прибыли в Дорсет, Джанет как будто подменили.

– И теперь вы счастливы, – подытожила мать слова сына. – Я вижу, как ты смотришь на жену.

Адриан пожал плечами. Неужели он как-то по-особенному смотрел на Джанет? Впрочем, да, наверное, так оно и было…

– Я доволен, что женился на этой девушке, – заявил он. И это было правдой. Адриан не ожидал, что обретет счастье в браке.

– В таком случае я со спокойным сердцем могу ехать к твоей сестре, – сказала герцогиня. – Мне было бы трудно бросить тебя в беде.

– Мама, не забывай, что я взрослый человек. Я высоко ценю твою заботу, но способен сам постоять за себя, и ты об этом прекрасно знаешь.

– Да, ты взрослый мужчина, но для меня ты прежде всего сын. И сколько бы лет тебе ни было, я буду всегда любить тебя.

– Я тоже люблю тебя, мама.

Лицо герцогини озарилось улыбкой.

– А теперь расскажи, что ты слышала о Джордже Финчли, – попросил Адриан, чтобы перевести разговор на другую тему. Он знал, что его мать обожает светские пересуды и скандалы. – Он действительно согласился жениться на старшей дочери Грентонов?

Герцогиня налила себе чашку чаю и начала подробно пересказывать последние сплетни.

Вайолет чуть не проспала ужин. Она прилегла на кровать, и ее тут же сморил сон. Проснувшись, она взглянула на часы и поняла, что пора одеваться. Через минуту в комнату вошла Агнесс и помогла ей облачиться в платье из индийского муслина в цветочек, с короткими рукавами и полукруглым вырезом. Затем служанка причесала Вайолет и надела на ее шею нитку жемчуга.

Благодаря врожденному умению хорошо ориентироваться Вайолет быстро нашла гостиную на втором этаже, где ее должен был ждать муж. Адриан уже находился там вместе с каким-то джентльменом, которого он сразу же представил жене. Это был мистер Джеймс Долтон, личный секретарь Адриана. Герцог пригласил его сегодня поужинать с ними.

Вайолет всегда робела в присутствии малознакомых людей. Но мистер Долтон, с его ироничной кривой улыбкой, румяными щеками и учтивыми манерами, сразу же расположил ее к себе. Вайолет было легко и приятно в его обществе.

Она узнала, что мистер Долтон обожает крупных собак и уже успел познакомиться с Горацием. Его слова о том, что Гораций – «прекрасный грациозный пес благородных кровей», заставили Вайолет почувствовать к нему симпатию. Они начали с увлечением обсуждать разные породы собак. Адриан молча с улыбкой слушал их.

В этот момент в комнату вошла вдовствующая герцогиня.

Вайолет замолчала, стараясь не выдать волнения. В присутствии матери Адриана она чувствовала себя очень скованно. Вайолет не могла сослаться второй раз на усталость, если бы герцогиня снова спросила ее, что с ней. К счастью, мистер Долтон, сам того не зная, пришел ей на выручку и быстро увлек мать Адриана интересным разговором. Вайолет испытала облегчение, поняв, что никто не обращает внимания на ее молчаливость и замкнутость.

Ужин был подан в столовой, рассчитанной на пятнадцать – двадцать человек. По меркам этого огромного дома, помещение было маленьким. В центре стоял длинный полированный стол из орехового дерева. Здесь четыре человека могли поужинать в интимной обстановке, не повышая голоса во время разговора и не опасаясь, что их не услышат.

Адриан и Вайолет, как хозяева дома, сидели на противоположных концах стола, напротив друг друга. Вайолет еще не привыкла к роли хозяйки, которая давалась ей с трудом, и чувствовала себя неуютно. Тем не менее каким-то чудом она справлялась с этой ролью. Во время ужина Вайолет молча, жестами, давала распоряжения слугам, участвуя в общем разговоре.

Когда подали кофе и десерт, она невольно почувствовала облегчение. Как и обещал повар, он приготовил пирожные со взбитыми сливками в форме лебедей. Они лежали на тарелках, дно которых покрывал жидкий темный шоколад, и создавалось впечатление, будто лебеди скользят по коричневому озеру. Однако радость Вайолет была преждевременной. После ужина мужчины заявили, что им необходимо обсудить хозяйственные дела, и дамы удалились в гостиную.

Оставшись наедине со свекровью, Вайолет смешалась и не знала, с чего начать разговор. Как мог Адриан бросить ее в такой момент!

Мать Адриана удобно устроилась на диване, и Вайолет тоже скромно присела на его краешек, лихорадочно размышляя над тем, о чем заговорить со свекровью. Обсудить погоду? Это самая безобидная тема.

– Надеюсь, завтра будет погожий день и вы благополучно доедете до дома дочери, – промолвила она, с трудом преодолев робость.

– Хм… – усмехнулась герцогиня. – Вообще-то в это время года во второй половине дня часто бывают грозы. Погода очень переменчива.

Вайолет не знала, что к этому добавить. Ну что еще она могла сказать о погоде?

– Вы так долго жили здесь, в Уинтерли… – выпалила вдруг она.

Герцогиня удивленно взглянула на нее, приподняв темную бровь. Вайолет беспокойно заерзала на диване. Ее слова можно было принять за намек на солидный возраст герцогини.

– Не могли бы вы рассказать мне о наших соседях? – стараясь перевести разговор на другую тему и сгладить неловкость, попросила она.

Свекровь долго молча смотрела на нее пронзительным взглядом, потом заговорила:

– Поблизости от нас живет несколько приличных семей, хотя, впрочем, они не могут сравниться с нами по богатству и знатности. Уинтеры уже в течение трех столетий являются в этой части графства Дербишир наиболее крупными землевладельцами. История нашего рода восходит к графу Эксефорду, которому король Генрих VIII пожаловал земли в 1545 году.

Вайолет еще во время первого посещения усадьбы Уинтерли познакомилась с историей рода Адриана. Она знала, что ее муж, шестой герцог Рейберн, к тому же носит титулы десятого графа Эксефорда, виконта Трентуорт-Фейнхилла, лорда Лейтона и барона Крофтона. Этот список был еще не полон. Вайолет просто не смогла запомнить другие, менее значимые, титулы Адриана. Ей врезалось в память лишь то, что первенец герцога будет объявлен девятым маркизом Эштоном. Сердце Вайолет замерло при мысли, что у нее и Адриана может родиться сын.