И все же оставались мелкие уловки и увертки, которые позволяли Эрвину Поттеру убеждать публику, что он по-прежнему влиятельная персона и с ним надлежит считаться.

Одной из таких выгодных и притом недорогих была привычка заглядывать на ланч в небольшой, но популярный ресторанчик, где собирались сливки общества. Заказать салат и непременную порцию блинчиков было не так уж обременительно для тощего кошелька.

Здешний метрдотель был человек добросердечный и помнил Эрвина еще по былым славным денькам. Он всегда приберегал для старого клиента свободный столик на задворках зала, у самых дверей кухни.

Поттер с аппетитом поедал вкуснейшие блинчики, орлиным взором наблюдая за более везучими собратьями по бизнесу, когда в ресторан вошел Гилберт Льюис. Метрдотель немедля усадил его за один из лучших столиков и подозвал официанта.

Эрвин как раз подносил ко рту восхитительный ломтик апельсинового цуката и гадал, известно ли жене управляющего крупной сетью отелей о том, что ее муж обедает со своей хорошенькой секретаршей, когда увидел Гилберта.

Впрочем, не заметить его было бы мудрено. Медно-рыжая копна волос выделялась ярким пятном в самой людной толпе.

Эрвин угрюмо усмехнулся. Так-так-так! Видно, компания Брэддока щедро оплачивает труд своих агентов, если они могут позволить себе ланч в таком заведении.

Новый клиент принялся обсуждать с официантом список вин, и Поттер, завидуя тому, как почтительно обслуживают Гилберта, вдруг снова смутно почувствовал, что этот человек ему знаком. Где же он мог видеть этого выскочку-инспектора?

Потягивая первоклассный кофе, толстяк лихорадочно рылся в памяти. Эти огненно-рыжие волосы… Где-то он их уже видел. Или это был другой человек? Да, верно. Теперь, сделав над собой усилие, Эрвин был почти уверен, что знал не самого Берта Гила, а кого-то очень на него похожего. Причем это воспоминание было связано с чем-то очень важным.

Эрвин заказал коньяк. Выпивка всегда хорошо прочищала ему мозги.

Гил сделал заказ, и, когда его янтарные глаза отсутствующим взглядом окинули зал, толстяк поспешно отодвинулся в тень большого папоротника.

Определенно, где-то он уже видел глаза того же диковинного цвета и такие же пронзительно-жесткие… Давно это было, ох давно. И даже не здесь, на островах. Правда, Эрвину мало довелось путешествовать — он бывал только в Англии и Штатах, а все свое состояние сколотил на Лаоми.

Эти глаза… Кажется, он видел их у какого-то старика на фотографии.

Англия. Забытый снимок без труда всплыл в памяти Поттера. Сомнений нет, это было в Англии, но не на пышном приеме или деловой встрече в первоклассном отеле…

Толстяк задумался, прихлебывая коньяк, и с очередным глотком его вдруг озарило. Он вспомнил все. Перед его глазами словно прокрутили назад кинопленку, и теперь Эрвин точно знал, где и когда он видел человека, похожего на Гила.

Поттер нахмурился. Его фамилия была вовсе не Гил. Как же звали того человека?.. Ах, да! Льюис. Стивен Льюис.

Ну конечно! Рыжий старикан, вырастивший ту самую чертову орхидею, которая свела с ума Освальда.

Сердце Эрвина забилось неприятными быстрыми толчками. Торопливо, уже безо всякого удовольствия он допил коньяк и оплатил счет. К выходу он пробирался осторожно, как по минному полю, стараясь держаться как можно дальше от Берта Гила.

Выбравшись из ресторана, Эрвин направил машину домой, а мозг его между тем работал с лихорадочной быстротой. Толстяк почуял опасность, которая грозила и ему самому, и его грандиозным планам.

Войдя в квартиру, он сразу поспешил в кабинет, как сам называл эту комнату. Когда-то, еще будучи полноправным партнером Освальда, Эрвин действительно работал здесь с документами, теперь же пыльная, затхлая комната служила лишь хранилищем старых бумаг.

Поттер распахнул окна, чтобы впустить в кабинет хоть немного свежего воздуха, и принялся рыться в бумажных залежах.

Многие из них вызывали у него мучительные воспоминания о былом величии и последовавшей за ним катастрофе. Он тогда едва избежал судебного иска. Если б не продажа части акций «Мира орхидей», его наверняка объявили бы банкротом…

Сейчас он искал бумаги, связанные именно с «Миром орхидей». Наконец Эрвин выволок на свет объемистую стопку папок и, усевшись у стола, принялся их просматривать.

Он перелистал соглашение о создании фирмы. Равные доли участия — пятьдесят на пятьдесят. Должно быть, он тогда просто спятил, согласившись на такие грабительские условия! Всему виной послужило очарование ученым блеском Освальда Хейдена и обещание за три года утроить сумму, вложенную Поттером в «Мир орхидей».

Освальд, будь он проклят, исполнил свое обещание. Беда только, что именно тогда Эрвину и пришлось продать тридцать пять процентов своей доли…

Он небрежно листал финансовые отчеты, со злобой отшвыривая прочь расходные ведомости, пока наконец не нашел то, что искал.

Ту самую папку, которую украл из личного кабинета Освальда в день его смерти.

В тот день Поттер играл в гольф на клубном корте, а его партнером был некий арабский коммерсант, только что пожертвовавший клубу солидную сумму. Кто-то позвонил в бар и оставил сообщение для Эрвина, а мальчишка-рассыльный передал ему печальную новость.

Араб, разумеется, проявил похвальное понимание. Внезапная смерть делового партнера и к тому же близкого друга, безусловно, была куда важнее, чем даже партия в гольф.

Эрвин, однако, не поехал в больницу, где Освальд прожил еще несколько часов, прежде чем его окончательно хватил удар. Не поехал он и домой к Хейденам. Нет, он отправился прямиком в офис и закрыл его в знак траура по покойному, тем самым развязав себе руки.

Само собой, ни сотрудники офиса, ни даже секретарши понятия не имели о существовании этой папки. Эрвин оказался посвященным в курс дела лишь потому, что именно в его присутствии один из бывших студентов Освальда рассказал, что его приятель случайно встретил в Англии человека, который вывел гибрид орхидеи с самыми настоящими черными пятнышками.

Сам Эрвин никогда не увлекался орхидеями, но всегда восхищался тем, как тесен круг поклонников этих причудливых растений.

Студент сказал, что его друг поклялся хранить все это в тайне, и потребовал того же от Освальда. Тот, конечно же, сдержал клятву. Единственным человеком, с которым он поделился, был его партнер, славный старина Эрвин Поттер.

О, Освальд обошелся с ним, как всегда, с мерзкой покровительственностью! Когда Эрвин спросил, отчего он так взволнован этой новостью, партнер попросту высмеял его. Неужели он, Эрвин, не понимает, что значит орхидея с черными пятнышками? Миллионы долларов, сотни миллионов, а то и миллиарды!

В итоге Освальд нанял частного сыщика, чтобы тот собрал подробные сведения об этом садоводе-любителе. Тогда-то и появились фотографии. Берт Гил… нет, Льюис унаследовал цвет волос и глаз именно от своего отца.

Доклад о Стивене Льюисе был весьма подробен, и в нем оказалось все, что им нужно было знать: «Мелкий служащий без особых средств к существованию, целиком поглощенный опытами с орхидеями. Вдовец, имеет единственного сына. Теплица расположена в саду на заднем дворе. Совершенно никакой охраны». Это была идеальная жертва.

Эрвин медленно вытащил из пыльной стопки заветную папку. На ней все еще виднелся штамп частного детективного агентства, в которое обратился тогда Хейден.

Толстяк принялся листать страницы.

Вот оно! Подробные отчеты. Адрес, документы, справки и свидетельство о рождении Гилберта Льюиса. Эрвин витиевато выругался. Его замутило от нехорошего предчувствия. Он принялся лихорадочно рыться в досье. Кроме отчетов частного детектива, там были и другие документы. Причем много.

Освальд и Эрвин отправились в Англию. Сколько же лет прошло с тех пор? Ну да, девять. Однажды ночью они вломились в теплицу Стивена Льюиса. Впрочем, «вломились» — это слишком сильно сказано. Сын Стивена, Гилберт, тогда уже уехал на поиски лучшей доли, и старик оставался в доме один.

Словно мальчишки, жаждущие приключений, Хейден и Поттер дождались трех часов ночи. Дело было рискованное, но тем более притягательное.

Они купили жестянку масла и хорошенько смазали щеколду ворот, чтобы не скрипела, затем прошли по дорожке в сад, запросто открыли дверь теплицы, и Освальд, подсвечивая себе фонариком, выбрал те растения, которые хотел унести.

Все это напоминало детскую игру. Именно поэтому Эрвин, который всегда дорожил своей шкурой, согласился принять участие в предприятии.

Хейден тотчас приметил нужную орхидею. Будучи опытным селекционером, он заодно забрал и промежуточные гибриды. Это было нетрудно, так как на всех растениях красовались подробно надписанные ярлыки.

Они загрузили добычу в специальный ящик, предназначенный для перевозки тепличных растений, и отнесли его в машину. Только и всего.

А пока Хейден осматривал теплицу, Поттер обнаружил, что в сарайчике имеется шкафчик, битком набитый папками. Он сказал об этом партнеру, и, чувствуя себя совершенно безнаказанными в глухом безмолвии глубокой ночи, они вернулись за папками и просмотрели все содержимое шкафчика — Эрвин держал фонарик, а Освальд листал страницу за страницей.

Даже Поттер, ни черта не смысливший в орхидеях, был поражен, когда партнер вкратце объяснил ему, чего удалось добиться скромному любителю-садоводу Стивену Льюису.

Гибрид был плодом двадцати с лишним лет неустанного труда, и процесс скрещивания оказался настолько сложен, что Льюису пришлось вести подробнейшие записи.

Освальд был в восторге. Без этих записей, торжествующе сказал он партнеру, Стивен Льюис никогда не сможет повторить свой успех, ведь никто не способен удержать в голове столько цифр и фактов. Именно поэтому они не только похитили сам гибрид и промежуточные звенья опыта, но и унесли с собой все записи. А потом просто сели в машину и уехали прочь.