Мэгги повернулась к судье и твердо заявила:

– Ваша милость, я не знаю этого джентльмена.

– Вы хотите сказать, что даже имя вам не знакомо?

– Конечно, нет. Сэр, я впервые в Лондоне и приехала только сегодня. Пытаясь найти нужный адрес, мой кучер сбился с пути и на нас напали. И кучера, и мою служанку убили… я потеряла сознание, а когда очнулась, ни кареты, ни денег – ничего не было… Я осталась совершенно одна в ужасном квартале…

Ропот и смешки в зале заставили Мэгги замолчать.

– Отличная история. – Одобрительно произнес судья, – но, боюсь, она вам не поможет. Конечно, вы изъясняетесь на правильном английском языке, но это ни о чем не говорит. Не удивлюсь, узнав, …что какое-то время вы служили горничной в благородном семействе или что-то в этом роде, но поскольку господин Карслей не может за вас поручиться, то…

– Простите, что прерываю вас, сэр, – спокойно сказал художник, – но не вижу причины, по которой не могу поручиться за молодую женщину. Если это ей поможет, я готов.

Мэгги повернулась, не в силах понять, говорит он серьезно или просто решил над ней посмеяться. Похоже, серьезно. Если бы молодой человек не занимался рисованием в зале суда, она приняла бы его за человека ее круга.

Судья, казалось, был недоволен подобным заявлением.

– Хорошенько подумайте, сэр, прежде чем принять такое решение. Поскольку эта женщина не знает, кто такие Карслей, вряд ли можно верить, что ваш брат имеет к ней какое-то отношение.

– Брат! – Мэгги в ужасе уставилась на молодого человека.

Тот улыбнулся.

– Если быть до конца точным, он всего лишь мой сводный брат.

– Но… – начала девушка, но Карслей жестом заставил ее замолчать.

– Она знает титул, Ваша милость, а для этого должны быть причины. Осмелюсь сказать, многие знают фамилии некоторых высокопоставленных особ и не знакомы с титулами. В последние дни я практически не общался с братом. Возможно, за это время у него появились новые обязанности, и эта девушка находится под его опекой. Могу вас заверить, сэр, ему не понравилось бы, что я присутствовал здесь и равнодушно дал повесить девушку, которая так или иначе знает графа Ротвелла, если он действительно несет за нее ответственность.

Судья недовольно поморщился.

– Мой дорогой, эта молодая женщина не более чем воровка!

Карслей вздохнул.

– Позвольте возразить, сэр, вы сами заметили, что у нее правильная речь, значит, она не может быть воровкой из низов. В любом случае, кошелек вернули владельцу. Поэтому предлагаю предоставить Ротвеллу право решить, что делать с ней дальше. В любой момент она может быть посажена за решетку.

– Господин Карслей, обязуетесь ли вы вернуть ее под стражу, если выяснится, что она лгала суду?

– Я обязуюсь представить девицу Ротвеллу, сэр, и могу обещать: если она лжет, он заставит пожалеть, что виселице она предпочла встречу с ним.

Мэгги расправила плечи и твердо выдержала взгляд молодого человека, хотя у нее тряслись все поджилки. Она сама не знала, чего больше боится быть представленной Ротвеллу или оказаться в тюрьме.

Девушка не помнила, как вышла из зала суда и оказалась на улице. Свежий воздух немного оживил ее, Мэгги с интересом огляделась. Вокруг было полно прохожих, многие походили на тех, кто населял Алсатию. Но теперь девушка их не боялась. Свобода действовала на нее, как крепкое виски отца. Она повернулась к своему спасителю:

– Благодарю вас, что помогли мне, господин Карслей.

– Знаете, – он внимательно посмотрел ей в глаза, – вы действительно говорите, как образованная женщина, но выглядите, словно вас протащили сквозь живую изгородь. Кто вы, черт побери, и о чем только думали, когда называли этому тупому судье имя Ротвелла?

– Вы же сами сказали: недавно у него появились новые обязанности. Как вы можете знать, что я говорю неправду?

– У Неда всегда появляются новые обязанности по отношению к каким-то новым людям, поэтому я сказал первое, что взбрело в голову, хотя, на мой взгляд, многим нужны его деньги, а не совет или защита. Но все это не имеет значения. Я хочу знать, кто вы на самом деле.

Мэгги не спешила с ответом. Один раз упоминание имени Ротвелла сработало чудодейственным образом. Ей даже не потребовалось называть себя суду.

– Мне следовало знать фамилию вашего брата, уклонилась она от вопроса. – Глупо было упоминать о нем, но…

Карслей взял девушку за руку.

– Думаю, нам следует зайти сначала ко мне домой, чтобы вы могли умыться и причесаться, а потом поедем к моему сводному брату.

Мэгги решительно замотала головой.

– О нет! Я вам очень признательна, сэр, что вы вступились за меня в суде, но не могу предстать перед вашим братом. И в этом нет необходимости, поскольку теперь вы должны знать – он даже не подозревает о моем существовании.

– Я это подозревал. И тем не менее обещал судье отвести вас к Неду. Я должен сдержать слово и сдержу его. Что будет дальше, решать ему. Не могу сказать, что осуждаю ваше желание удрать, поскольку встреча с моим братом не сулит ничего хорошего, Я и сам не жажду видеть его, – Карслей с досадой взглянул на Мэгги. – Предпочитаю держаться от него подальше, если хотите знать правду.

– Но у меня действительно есть друзья в Лондоне. Если вы одолжите мне денег, я найму экипаж и поеду к леди…

– Леди? Какой именно? – быстро спросил Карслей, когда она осеклась.

Мэгги решила не рисковать.

– Пожалуйста, поверьте мне на слово. Я уверена, у вас найдется шиллинг…

– Не могу, – сухо произнес Карслей. – Я дал слово.

– О, ради Бога, какое это имеет значение? Вы не хотите видеть брата, я тем более не горю таким желанием… нам нет нужды ехать к нему, – она смотрела ему в глаза и вдруг вспомнила слова судьи. – Послушайте, вы хотите опять отправить меня в тюрьму? Ведь если выяснится, что я солгала… А вы теперь знаете: я лгала без меры.

– Вы невнимательно слушали, – Карслей повел ее к реке. – Наверное, вы не захотите весь путь идти пешком, так что я постараюсь нанять лодку.

Мэгги увидела Темзу – широкую, сверкающую под лучами солнца. Было любопытно разглядеть ее поближе, и она беспрекословно пошла за Карслеем. Но не забыла о теме их разговора и немного погодя сказала:

— Сэр, я слышала все, что говорилось в суде, и тот ужасный судья сказал: вы обязаны вернуть меня, если обнаружится, что я солгала.

– Но разве вы слышали, чтобы я сказал «да»? Я только сказал, что собираюсь представить вас Ротвеллу, и сделаю это. Я не бросаю слов на ветер и всегда выполняю свои обещания, – он поморщился, глядя на ее платье. – Хотелось бы, чтобы вы надели что-нибудь поприличнее.

– Я хочу этого не меньше вас, – огрызнулась Мэгги, – но все мои вещи остались в карете, а она, не говоря уже о четверке лошадей, пропала в Алсатии, пока я была без сознания. Так что я не знаю, что стало с моими платьями.

Значит, это правда? Вы действительно были в Алсатии?

– Да, мой кучер, будучи впервые в Лондоне, свернул не в ту сторону и в мгновение ока мы очутились в этом ужасном квартале. Мою карету окружили, всех нас вышвырнули вон, а ее угнали. Мне повезло, что я осталась жива.

– Как ваш кучер смог так заблудиться? Не знаю. От Холнборна он должен был ехать до Феттер-лейн, затем свернуть на Флит-стрит и на шестом перекрестке повернуть к реке.

– Должно быть, он не там свернул на Флит-стрит. Не знаю, какая улица будет шестой по счету, но могу точно сказать: любой поворот от Феттер-лейн на восток приведет в Алсатию. Все фешенебельные кварталы находятся на западе. Послушайте, – он вопросительно посмотрел в глаза Мэгги, – вы не пострадали как-то иначе?

Девушка догадалась: он хочет узнать, не надругались ли над ней эти подонки. Слегка покраснев от его взгляда, тихо ответила:

– Я сильно ударилась головой. И она немного болит, но это все.

– Тогда вам крупно повезло. Так вы все-таки назовете свое имя или я должен его придумать? Ведь нужно же как-то представить вас моему брату.

– Я Маргарет Мак-Друмин, сэр. – Назвала себя Мэгги, следя за выражением его лица. Кажется, ее имя ничего ему не говорит.

Карслей кивнул.

– Я так понимаю, вы смирились, что придется встретиться с Недом.

– Да, – Мэгги вздохнула. – Он очень рассердится?

Карслей пожал плечами.

– Будем надеяться – нет. Но если разозлится, то скорее на меня, а не на вас.

Это было слабым утешением. Мэгги не нашлась, что сказать в ответ, и некоторое время оба молчали. Несмотря на головную боль, девушка впитывала в себя все, что видела и слышала вокруг. Оживленную улицу наполняли всевозможные звуки – крики уличных торговцев, чье-то пение, звон монет, грохот экипажей. Перекрывая многоголосый шум, громче всех орали возчики, предупреждая прохожих об опасности быть раздавленными копытами лошадей или колесами повозок. И эта опасность действительно существовала, поскольку у тротуара не было защитного возвышения и невозможно было определить, где кончается проезжая часть и начинается пешеходная дорожка.

Мэгги старалась держаться поближе к своему спасителю и почувствовала огромное облегчение, когда, наконец, они уселись в длинную узкую лодку. Подобных лодок было великое множество, и за определенную плату они перевозили пассажиров вдоль по реке. Для тех, кто не особенно спешил, путешествие по Темзе представляло настоящее удовольствие, Мэгги с интересом смотрела на город – с реки стало сразу заметно, что он значительно больнее Эдинбурга и гораздо красивее.

Карслей указывал на достопримечательности, способные, по его мнению, заинтересовать девушку. Мэгги была уверена – некоторые она потом и не вспомнит, но кое-что не забудет никогда, к примеру, Новую пристань или собор Святого Павла, величественно возвышавшийся над городом.

– А впереди Лондонский мост и водяная башня, – сказал Карслей. – По деревянным трубам вода из реки бежит по всему Лондону.

– Полагаю, сэр, у вас много картин с видами Лондона. Здесь так красиво.