— Неужели?

— Да-да, уверяю вас. — Реджи усмехнулся. Гвен же не поняла, что он имеет в виду. Хотя какое это имеет значение? Тут виконт подошел к столу и наполнил свой стакан. — Хотите чего-нибудь выпить? Я знаю, где стоят чистые стаканы.

— Значит, вы знаете больше, чем я. — Она покачала головой. — Я все еще пытаюсь запомнить, как добраться из одной комнаты в другую.

— Так я налью? У вашего мужа великолепное бренди.

— Не сомневаюсь. — Она содрогнулась при воспоминании о своем знакомстве с бренди. — Благодарю вас, но, наверное, нет.

— Нет? — Он внимательно посмотрел на нее, потом кивнул. — Тогда, может быть, шерри? Или мадеры? Что вы любите?

Она рассмеялась:

— Дорогой лорд Беркли, можно подумать, что вы хотите меня напоить.

— Что вы, леди Пеннингтон, как вы могли подумать такое? — В голосе Беркли звучало возмущение, а в глазах мелькали веселые искорки. — Я никогда не поступил бы так с замужней дамой. — Он немного помолчал. — По крайней мере, с той, которая замужем за моим другом.

— Очень рада узнать, что у вас есть некоторые моральные принципы.

— О, разумеется, есть.

— Мне было бы неприятно думать, что вы оказываете на моего мужа дурное влияние.

— Ничего подобного. — Он доверительно прошептал: — Если быть честным, то это Маркус всегда дурно влиял на меня.

— Вот как? — Она подняла бровь.

— Ну… не всегда. — Он усмехнулся и сделал глоток бренди. — По правде говоря, мы всегда дурно влияли друг на друга.

— Шерри.

— Что?

— Если вы собираетесь сплетничать о моем муже, то, наверное, для этого лучше подойдет шерри.

— Прекрасный выбор. — Он подошел к шкафу и открыл дверцу. Потом вернулся к столу с бутылкой и стаканом. Наполнив стакан, подал его Гвен, — У Маркуса хороший вкус.

— Благодарю вас. — Гвен показалось, что виконт подразумевает не только вино.

— Должен сказать, я очень одобряю ваш с Маркусом брак.

— Вот как?

— Да, в самом деле. Хотя не могу не признаться: некогда я питал надежду, что он обратит свою нежность на мою сестру и мы с ним таким образом породнимся. Но этому не суждено было сбыться.

Гвен почувствовала укол ревности к сестрице виконта.

— И что же, ваша сестра не любила лорда Пеннингтона?

— Ах, она всегда его обожала. Но к несчастью, собак и лошадей она обожает еще больше. — Он усмехнулся. — Ей всего пятнадцать, и Маркус всегда смотрел на нее с тем же раздражением и нежностью, что и я. Как на младшую сестру.

— Понятно. — Гвен сделала глоток шерри. — Но почему же, милорд, вы одобряете его женитьбу на мне? Этот брак был заключен вовсе не по его выбору.

— Да, но я думаю, все обернулось к лучшему. — Он внимательно посмотрел на Гвен. — Маркус всегда был сдержан во всем, что касается чувств. Часто даже я не знал, о чем он думает. — Реджи поднес свой стакан к ее стакану. — Вы, дорогая леди Пеннингтон, разрушили эту сдержанность.

— Разрушила?

— Да, это так. — Он грустно улыбнулся. — В вас он нашел то, чего не ожидал, но всегда хотел найти. Судя по тому, что я уже видел, вы вполне достойны его. Я никогда не думал, что признаюсь в этом, но его счастье меня заботит в высшей степени.

От его слов на душе у нее потеплело.

— Кажется, это лучшие слова из всех, что я слышала в жизни.

— Ты опять флиртуешь с моей женой? — раздался в дверях голос Маркуса.

— Опять и всегда. — Беркли прижал руку к сердцу. — Ты меня застукал, старина. Я пытался убедить ее бросить тебя и убежать со мной.

— И как, получилось? — Маркус подошел к Гвен и взял ее за руки. — Вы собираетесь бросить меня и убежать с этим… негодяем? — Он поднес ее руки к губам. — Вы знаете, я этого не вынесу.

— И я тоже, — тихо сказала она, глядя ему в глаза. И тут же подумала: «Судьба».

Беркли тяжело вздохнул:

— Ну вот, пожалуйста. Снова мы попали в самую точку проблемы. Будь я негодяем, она непременно сбежала бы со мной.

Гвен рассмеялась и высвободила руки.

— Никогда, милорд. Маркус усмехнулся:

— У Реджи есть теория, согласно которой женщины находят неотразимыми тех мужчин, которые совершенно их не достойны.

— Это не теория, — возразил Беркли. — Я много размышлял об этом и изучал вопрос. И я уверен, что так и есть. А вы как думаете, миледи?

Она рассмеялась:

— Полагаю, что вам нужно еще более основательно поразмыслить об этом.

— А я думаю, — проговорил Маркус, — что можно считать достаточно обоснованной мысль о том, что небольшое количество качеств, которые никак нельзя назвать безукоризненными, может оказаться крайне привлекательным. Вы согласны, дорогая?

Гвен покачала головой:

— Конечно, нет.

Но Маркус, казалось, не слышал ее слов. Он продолжал:

— И не только в отношении мужчин, но и женщин в равной степени.

— Нет ничего лучше женщины с тайной, я всегда это говорил. — Беркли кивнул с уверенностью. — Это делает леди таинственной и… несколько одурманивающей.

— А если развить твою теорию еще немного… — Маркус усмехнулся. — Полагаю, что леди, которых мы считаем одурманивающими, как ты выразился…

— Я превосходно выразился, — вставил Беркли с самодовольной улыбкой.

— Воистину так, — кивнул Маркус. — Вопрос вот в чем: если леди действительно одурманивающая, имеет смысл считать, что у нее есть тайна.

Гвен посмотрела на него с недоумением.

— Это звучит нелепо…

— Даже если мы не знаем, что у леди есть тайна, все равно в ней что-то будет. — Маркус снова усмехнулся. — Некая атмосфера, ее окружающая. Нечто вроде легкого запаха духов, который вы чувствуете постоянно, или…

— Мелодии, которая вертится у вас в голове, но вы не можете ее определить, — сказал Беркли.

— Вот именно. Она есть тайна, которую вы не можете разгадать, вероятно потому, что понятия не имеете о том, какие вопросы следует ей задавать. Хотя лично мне всегда нравилась некоторая таинственность. — Маркус подошел к столу и взял свой стакан. — Так вот… Разгадывание тайны — прекрасное упражнение для ума.

— Вот как? — Гвен охватило неприятное чувство, ей казалось, что на самом деле мужчины говорят о чем-то совсем другом. — Лично я предпочитаю полную откровенность.

— Неужели? — Маркус поднял бровь.

— Да, предпочитаю. — Голос ее был тверд, но в груди некоторое стеснение.

— Вот уж никогда бы не подумал, — пробормотал Маркус. Он поднес к губам стакан. — А у вас есть тайны, Гвен?

— У меня? — Она откашлялась. — Нет. — Она помолчала. — Конечно, нет. — «Вот тебе подходящий момент, чтобы рассказать ему о девочках», — подумала она. — Я полагаю, что у нас у всех есть какие-то незначительные тайны. Свои тайны я считаю совершенно несерьезными. — «Может, все-таки сказать мужу о том, что у меня есть целое семейство? — спрашивала себя Гвен. — Или лучше наедине?» — Но в настоящий момент, — она мило улыбнулась, — мне ничего не приходит на ум.

— Перестаньте, Гвен. — Маркус с любопытством рассматривал ее. — Держу пари, у вас есть по крайней мере одна важная тайна.

— А может быть, и две, — вставил Беркли. Маркус кивнул:

— Или три.

— Ах, но ведь если бы я вам все рассказала, вам стало бы совсем неинтересно? — Стараясь выиграть время, она сделала еще один глоток шерри. Затем с улыбкой сказала: — Годфри сообщил, что вы оба куда-то ездили. Что ж, день был прекрасный. Вы хорошо провели время?

— Очень хорошо. — Беркли усмехнулся.

— Более чем хорошо, — добавил Маркус. — И вот что странно… Хотя я провел в этих местах большую часть жизни, мне почти всегда удавалось отыскать здесь что-нибудь новое и интересное, в особенности весной. Ты со мной согласен, Реджи?

— Совершенно.

— Как мило, — пробормотала Гвен. Ее не особенно интересовало, какие новые пейзажи открылись мужу этой весной. Однако она решила: поскольку Маркус больше не говорил о тайнах, весна в поместье как тема для разговора ничем не хуже других.

— Конечно, не все открытия бывают приятными, — продолжал Маркус. — Весной всегда выясняется, что многое требует ремонта.

— Всегда, — кивнул Беркли.

Гвен потягивала шерри и делала вид, что внимательно слушает.

— Право же, пусть я уже не владею этим домиком, я все-таки заметил, что очень многое нужно сделать.

Гвен невольно вздрогнула. «Когда же он успел побывать там?» — промелькнуло у нее. Маркус приблизился к ней:

— С вами все в порядке?

— По-моему, ей плохо, — сказал Беркли. Гвен судорожно сглотнула и проговорила:

— Нет-нет, со мной все в порядке.

— Вы уверены? — В голосе Маркуса звучала озабоченность, но в глазах прыгали веселые искорки.

Она снова приложилась к стакану, затем пристально посмотрела на мужа. Ей показалось, Маркус с трудом удерживается от смеха; у него был вид человека, у которого на руках все козыри и который прекрасно об этом знает. Гвен покосилась на Беркли, и тот отвел глаза, однако скрыть усмешку ему не удалось.

И она снова взглянула на мужа. И вдруг поняла: он все знает о девочках. Более того, он, наверное, даже встретился с ними. И также очевидно, что он совсем не огорчен, коль скоро ему так весело. У нее гора с плеч свалилась, но одновременно она почувствовала некоторое раздражение. Почему он сразу не сказал ей, что все знает? Что это за игра?

Она скрестила на груди руки.

— Ну?..

— Ты о чем? — осведомился Маркус.

— Поскольку это не имеет ко мне отношения… — Беркли направился к двери. — К тому же я нужен в другом месте. — И виконт выскользнул за дверь.

Гвен даже не заметила его ухода.

— Вы намерены сообщить мне, что вы узнали? Или хотите задать мне какие-то вопросы?

Маркус в задумчивости смотрел на нее.

— Вряд ли. — Он покачал головой. Она уставилась на него в изумлении:

— Но почему?

Он пожал плечами:

— Нет нужды. Я узнал все, что хотел узнать.