— Дамир Александрович, вы в порядке? — слышу голос Кати и только качаю головой.

Это единственный жест, который не вызывает лавину болезненности и дикие спазмы, от которых хочется выть, но я держусь. Стараюсь даже улыбаться. Катя подходит ближе и говорит, что скорая будет с минуты на минуту, а Тема все еще спит.

Меня раздражает возвращение на “вы”, особенно после того, как она стонала под моими ласками. Нет, ну какое вы? Но спорить сейчас не собираюсь, просто продолжаю обращаться к ней на ты, тем самым проявляя свою позицию.

— Катя, — я тяну к ней руку, но меня снова скручивает спазм боли.

— Не говорите, не нужно, — она подходит ближе и кладет руку мне на плечо, а я уже слышу вой сирен.

Ну, наконец-то!

— Пообещай, что все будет хорошо, ладно? Что ты не будешь придумывать и дашь мне шанс с тобой поговорить, — она кивает, но я же понимаю, что она или закроется или вовсе уволится.

Ну уж нет.

— Я пойду встречать скорую.

Она идет на выход, а я стараюсь стоять ровно, но новые приступы боли так и скручивают меня пополам. Я грешу на какое-то защемление в пояснице и надеюсь, что доктор где-то нажмет, куда-то надавит, и все пройдет.

Но мои надежды не оправдываются, потому что бригада, приехавшая на вызов, настаивает на срочной госпитализации. Я едва успеваю сказать Кате, что наберу маму и Тему заберут.

— Не переживайте, я побуду с ним, — Катя улыбается и желает мне удачи, а меня забирают в больницу.

По приезду меня осматривают, куда-то нажимают, где-то надавливают так, что глаза на лоб вылезают. Я крепко матерюсь, потому что мне точно не до улыбок и дежурных фраз типа “Доктор, что со мной?”. Плевать что лишь бы вылечили. И желательно побыстрее.

Я лежу на кушетке, а врач что-то сосредоточенно пишет. Я спрашиваю что у меня, но он молчит и продолжает свою писанину. Не выдерживаю.

— Вы можете сказать, что это такое и когда его можно убрать?

— Аппендицит. Судя по всему нетипичный. Ждем результата анализов и будем оперировать.

Аппендицит? Да ну!

— Слушай, костолом, — да, мне не до нежностей. — У меня болит спина, шаришь? Не живот, а спина, так что… вызови кого покомпетентнее.

Мужчина бросает ручку и разворачивается ко мне всем корпусом, приподнимает одну бровь, снимает очки и устало потирает глаза, а затем окатывает меня ледяным тоном и словами:

— Послушай, парень. Я с ночной смены. У меня было три операции за сутки, а мой сменщик не смог выйти на работу, потому что сейчас под капельницей. Я едва ли настроен на шутки, поэтому говорю последний раз. У тебя нетипичное расположение аппендикса, ясно? Он не в том месте, где должен быть, поэтому боли не внизу справа. Сейчас принесут анализы, мы пойдем на УЗИ и ты ляжешь на операцию. Если что-то не устраивает выход ты знаешь где. Мне не составит труда написать объяснительную и доказать, что вышел из больницы ты сам.

Он заканчивает свою тираду, напяливает очки на нос и склоняется к тетрадке, продолжая писать, а я… сижу. Жду УЗИ и анализов. Он меня убедил. Да так, что нет ни малейшего желания сомневаться в его словах и говорить что-то поперек.

— Я позвоню, ладно?

— Пожалуйста.

Собираюсь выйти из приемного, но доктор только бросает:

— Куда собрался? Лежи!

Набираю маму лежа на кушетке. Слышу гудки, но никто не берет трубку. Набираю Германа, но он вообще вне сети. Прекрасно! С кем оставить ребенка? Звоню Кате. Снова нет ответа.

Они что, сговорились?

В кабинет заходит молоденькая девчонка в белом халате, протягивает врачу листок, который он тут же изучает.

— Едем на УЗИ, парень, анализы так себе, — доктор поднимается с кресла, и я тоже пытаюсь встать. — Ты куда собрался? Тебя вывезут!

— Я могу пойти, — возражаю, но доктор только вздыхает.

— Можешь, но не пойдешь, иначе привяжу ремнями.

Меня везут на УЗИ. Как инвалида, честное слово. Но мне сейчас не до этого. Я быстро набираю Кате сообщение:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Дамир: Не могу дозвониться маме и брату. Если что… забери Артема к себе или оставайся у меня.

Звучит дико, но что я могу сделать, когда мой брат вне зоны, а мать не берет трубку.

Я думаю, что мне еще удастся позвонить, но врачи обламывают с этим моментом. Меня быстро осматривают на УЗИ, отбирают телефон и напяливают какую-то ночнушку. Видок тот еще, если честно. Меня укладывают на кушетку, делают анестезию, и я засыпаю.

Прихожу в себя уже в палате. Благо, одиночной, потому что соседей я бы не выдержал. Состояние, мягко говоря, так себе. Голова кружится, а тело как ватное. Не могу поднять ни руку, ни ногу, но боли больше нет. На следующий раз я просыпаюсь глубокой ночью. Состояние нормальное, я уже немного соображаю, да и тело слушается, правда, не знаю, можно ли мне вставать.

Пытаюсь осмотреть свою тумбочку, но телефона не нахожу. Отлично! Я ведь даже не знаю, забрала ли Катя ребенка. Сомневаюсь, что она оставит его, но хочу знать, что с сыном все в порядке.

Решаю позвать медсестру и кричу, но на зов, почему-то, никто не приходит. Я встаю. Меня слегка шатает, но я таки дохожу до двери, нахожу медсестру и спрашиваю где мой телефон. Она смотрит на меня как на привидение, опасливо оглядывается и говорит, что мне нужно вернуться в палату.

Чувствую себя участником зомби-апокалипсиса: приглушенный свет ламп на потолке, полная тишины и стерильно чистое помещение больницы с одной единственной медсестрой, которая, кажется, меня боится. Я бы засмеялся, да только нужен телефон. Желательно как можно скорее.

— Послушайте, — я опираюсь на стойку. — У меня забрали телефон и кошелек. Я не знаю куда его унесли, но принесите, пожалуйста. У меня дома ребенок. Один. Я отец-одиночка, понимаете? Он там с няней, и я хочу быть уверенным, что с ним все в порядке.

Медсестра, кажется, понимает. Встает и просит подождать несколько минут, а затем выходит с моим бумажником и телефоном.

— Вот, проверяйте все ли на месте.

Справляюсь с задачей за пару секунд. Деньги и кредитки на месте, так что я киваю и поворачиваюсь, чтобы пойти в палату.

— Погодите, я помогу, вам еще рановато вставать.

Девушка действительно помогает мне дойти до палаты, становится моей опорой и уходит только когда я укладываюсь в кровать. На дисплее пару десятков пропущенных от матери, но ни одного от Кати. Правда, от нее есть сообщение:

Катя: Хорошо. Я подожду до десяти и потом заберу Тему к себе.

P/S: Я волнуюсь.

Улыбаюсь, как подросток. Вроде ничего такого не написала, но, черт возьми, приятно. Прокручиваю вниз и читаю следующее смс:

Катя: Я забрала Артема. Адрес вы знаете. Выздоравливайте и наберите.

P/S: Я все еще волнуюсь.

Смотрю на часы: 3:21. Звонить, как и писать уже поздно, но я таки быстро набираю сообщение:

Дамир: Со мной все в порядке. Сделали операцию. Отрезали аппендикс. Как Тема? Не капризничает?

Я не жду ответа, но когда сообщение оказывается прочитанным, и я вижу двигающийся карандашик, волнуюсь. Может, Тема не дает спать? Капризничает без меня.

Катя: Тема спит. У тебя аппендицит?

Она такая смешная. Прыгает с “вы” на “ты” или просто забывает, как правильно.

Дамир: Был. Его отрезали и наверняка скормили собакам. Почему не спишь?

Я пытаюсь отшучиваться, но не уверен, что получается действительно смешно. Но и писать подробности своей операции я не стану.

Катя: Ждала новостей.

Дамир: Правда? Волновалась за меня?

Катя: У меня твой ребенок. И ты платишь мне зарплату. Естественно, я волновалась. Остаться без работы и с чужим ребенком такая себе перспектива.

Я улыбаюсь, понимая, что это только слова. На самом деле она точно волновалась. И это радует. Дает надежду, что какой-то там Паша не любовь всей ее жизни и у меня есть шанс.

Катя: В какой ты больнице, мы утром приедем. Кстати, что с работой? Или Артема заберут? И не надо приезжать?

Столько вопросов. Я пытаюсь сосредоточиться и принять решение. Однозначно Артема заберет мама, когда я до нее дозвонюсь, а Катя… наверное, глупо оставлять ее дома, но я не слишком хочу, чтобы она шла в офис. Я просто не воспринимаю ее своим секретарем. Она для меня женщина. Желаемая.

Дамир: Приезжай утром с Артемом. Я в 156 больнице. Отделение и палату пока не знаю, но утром напишу. Потом решим, что будет с работой.

Катя: Хорошо. Отдыхай.

Дамир: Спокойной ночи.

Она присылает засыпающий смайлик, и я улыбаюсь. Кладу телефон на тумбочку и поворачиваюсь на здоровый бок. Кажется, у нас еще не все потеряно, и мне таки дадут возможность объясниться.

Глава 39

Катя

— А ты почему с ребенком? — первое, что спрашивает Паша, едва я переступаю порог квартиры с Артемом.

— Спустись к таксисту и возьми сумку с вещами, — говорю я, а сама разуваюсь и прохожу внутрь.

Начинаю разговаривать с Темой, показывать ему квартиру, целую, чтобы он почувствовал тепло от меня и не испугался. Он, кажется, в шоке, но не плачет, и на том спасибо.

— Катя, что происходит? — врывается в комнату Паша.

— Во-первых, на два тона тише, потому что ты его пугаешь, во-вторых, это не твое дело, Паша. Я уложу Тему и все расскажу, ладно?

Друг в шоке, но молчит. Кивает мне и выходит, а я укачиваю Тему на руках, потому что ему как раз время спать. Я не стала ждать до десяти и уехала пораньше, но черт, как же мне было страшно. Забирать чужого ребенка, закрывать дом, вызывать такси и вообще. Что происходит?