— Пожалуйста, принеси нам кофе, Гевин, — обратилась она к официанту. — И еще кусочек апельсинового торта и кусочек розмаринового. Их пек Фабио, Оливия. Они необыкновенно вкусные. Посидим здесь, рядом с батареей. Тут так тепло.

На фоне безукоризненно одетой и ухоженной Анжелы я чувствовала себя почти что неряхой. Мои волосы были стянуты резинкой, на ногах — старые коричневые ботинки, а под длинным вязаным пальто, которое явно знавало лучшие времена, на мне были джинсы и один из шерстяных джемперов Луки. А если учесть, что я не стирала вещи Луки, надеясь как можно дольше сохранить родной запах, оставшийся в складках одежды, то нетрудно предположить, что вид у меня был далеко не презентабельный. Конечно, отправляясь сюда, мне следовало бы привести себя в порядок и надеть что-то более элегантное или, по крайней мере, чистое.

Анжела сидела передо мной, постукивая очками по столу.

Я нервно улыбнулась, осознавая, что мне не следовало сюда приезжать. На самом деле Анжеле было совершенно безразлично, где я и что со мной. Единственное, чего она хотела, — это чтобы я держалась подальше от ее семьи.

— Итак, насколько я понимаю, твой визит сюда означает, что ты вернулась в Уотерсфорд? — спросила она после мучительной паузы.

— Да. Я действительно вернулась.

— Понятно.

— Я просто хотела дать вам знать и поэтому…

— Да, конечно, я понимаю.

Положение спас официант, который подошел к нашему столику. Так же как все сотрудники «Маринеллы», он был безупречно вышколен. На столе появились льняные салфетки, серебряные вилочки для пирожных, три различных вида сахара и фарфоровые кувшинчики со сливками и молоком. После этого молодой человек поставил перед нами крохотные чашечки с кофе и отошел, чтобы через минуту вернуться с красивыми белыми тарелками, на которых лежали аккуратно нарезанные ломтики торта.

— Выглядит аппетитно.

— Ты должна обязательно это попробовать, — сказала Анжела, наливая мне в кофе именно столько сливок, сколько я любила. Торт был липким и вязким, а у меня и без того пересохло во рту, но тем не менее я выдавила из себя следующий вопрос:

— Как у вас идут дела?

— Что тебе сказать… Ты вряд ли поймешь. У нас свои проблемы. Маурицио не совсем в форме. Да он совсем не в форме. Не знаю, что бы я делала без Натали. Они с Марком взяли его с собой в патио, чтобы проверить работу обогревателей. Натали считает, что для Маурицио полезно заниматься какими-нибудь привычными, рутинными делами.

— Это очень мило с ее стороны, — сказала я.

— Она просто ангел, — подхватила Анжела.

— А Марк? — спросила я, сосредоточенно двигая по тарелке кусочек торта. — Как у него дела?

Анжела бросила на меня быстрый взгляд. Она не хотела впускать меня в жизнь своей семьи и не собиралась ничего мне рассказывать.

— У него все прекрасно, — сказала она. — Он очень хорошо справляется.

Взгляд Анжелы всегда оказывал на меня странное воздействие. Я чувствовала, что съеживаюсь, теряю индивидуальность и даже физически становлюсь меньше. Если бы со мной был Лука, все было бы по-другому. А сейчас мне казалось, что еще немного — и я вообще исчезну. Прекрасно осознавая свое превосходство, Анжела продолжала наступление.

— Теперь здесь все держится на Натали. Даже не знаю, что бы мы все без нее делали.

Я кивнула, положила в кофе ложку сахара и начала сосредоточенно его размешивать.

— Благословен тот день, когда она появилась в нашей семье, — добавила Анжела на тот случай, если до меня не дошел смысл предыдущих ее слов.

Я пыталась быть сильной, но понимала, что долго не выдержу. Противостояние унижениям, которым меня сознательно подвергала Анжела, требовало невероятного напряжения сил.

— Итак, — сменила тему Анжела, — когда ты планируешь вернуться в Лондон?

Я продолжала размешивать сахар.

— Пока у меня нет никаких конкретных планов.

К счастью, Анжела не успела ответить. Нас отвлекла суматоха, возникшая у входа. Двери открылись, и вместе с потоком холодного воздуха в ресторан вошли Маурицио, Марк, Натали и их дети — трое малышей с разрумянившимися щечками и розовыми от холода носами.

Сбрасывая на ходу шарфы, шапки и варежки, двое ребят постарше с порога бросились к бабушке. Маурицио тоже направился к нашему столу, чтобы потрепать меня по плечу. Его походка была нетвердой, и казалось, что за два месяца, прошедшие со дня похорон, он постарел лет на десять. Глаза слезились, и их почти не было видно из-под кустистых бровей. Натали, которая держала на руках младшего ребенка, не удосужилась изобразить даже видимость улыбки. Марк сохранял непроницаемое выражение лица, но я готова была поклясться, что при виде меня в его чертах что-то дрогнуло.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Натали. Марк стоял за ее спиной. Я встретилась с ним глазами и почувствовала, как напряжение отпускает меня.

— Я переехала в Уотерсфорд, — ответила я, целуя холодную румяную щечку малыша и вытирая своей салфеткой сопли, которые текли из его маленького носика.

— Зачем?

Я немного помедлила с ответом.

— Ну, чтобы быть поближе к Луке.

— Не понимаю. Что изменится от того, что ты будешь здесь?

— Просто мне кажется, что…

— Не знаю, что тебе кажется, Лив, но я уверена, что будет гораздо лучше, если ты уедешь обратно в Лондон.

— Я ей говорила то же самое, — подхватила Анжела.

— Тебе здесь совершенно нечего делать. У тебя здесь нет друзей.

— Нат, перестань, — попытался вмешаться Марк.

— Тебя здесь никто не любит. Никто не хочет, чтобы ты была здесь.

Натали повысила голос, и это привлекло внимание окружающих. Все посетители ресторана с интересом наблюдали за разворачивающейся сценой, предвкушая семейную ссору, а если повезет, то и скандал. Официант и официантка делали вид, что полностью поглощены своей работой, но при этом внимательно прислушивались к каждому слову.

Анжела не могла допустить семейных сцен на людях.

— Натали, дорогая, хочешь кусочек торта Фабио?

Натали стояла, переводя взгляд с мужа на торт и обратно. Ее лицо было бледным и напряженным.

— Съешь кусочек, carina, — вмешался Маурицио. — У тебя сегодня был такой тяжелый день. Кусочек торта пойдет тебе на пользу.

Тяжелый взгляд Натали переместился на меня.

— Я не хочу есть. Кроме того, нужно выкупать Бена.

— Не купаться. Торт, — с надеждой произнес ребенок.

— А я, пожалуй, съем кусочек, — сказал Марк, пододвигая себе стул и садясь между мной и Анжелой.

— Сегодня твоя очередь купать ребенка.

— Обязательно искупаю. После того как немного перекушу.

— Он замерз, Марк.

— Он в полном порядке.

— Марк… — попытался вмешаться Маурицио.

— Ладно, — решила сменить тактику Натали. — Как хочешь. Пойдемте, дети.

— Оставь их, — сказал Марк. — Пусть поедят мороженого.

— Они испортят аппетит перед обедом.

— Ничего страшного. Это же бывает не каждый день.

— Мама, ну пожалуйста, пожалуйста, — хором заныли дети.

— Марк… — снова начал Маурицио.

— Ладно, оставайтесь, — перебила его Натали. — Только если у детей испортится обмен веществ, Марк, это будет на твоей совести.

Забрав Бена, Натали стремительно прошла за стойку, к двери, которая вела в служебные помещения, и по внутренней лестнице поднялась в квартиру. Анжела тотчас же встала со своего места и отправилась следом за ней, бросив мне на прощание укоризненный взгляд типа — «посмотри, что ты наделала».

— Mio Dio, — произнес Маурицио. Размотав шарф, он повесил его на спинку стула, неуклюже опустился на сиденье и начал наводить порядок на столе. — Нехорошо получилось, Марк, — сказал он. — Совсем нехорошо. Ты должен проявлять уважение к своей жене.

— Папа, умоляю тебя, не начинай.

Я посадила на колени племянницу. Она уютно прижалась к моей груди, посасывая большой палец, и начала тереть нос клочком шелкового покрывала, с которым никогда не расставалась. Я поцеловала ее в лоб. От нее исходило приятное живое тепло.

Маурицио пошел за мороженым для детей. Марк направился к бару. Я не видела, что он налил себе, но для меня он принес куантро. Когда Марк ставил стакан на стол, его пальцы легонько коснулись моего затылка. Это прикосновение длилось всего лишь мгновение, но мне показалось, что на моей коже словно отпечаталась каждая вогнутость и выпуклость, каждая индивидуальная линия его пальца. Все мои нервные окончания сосредоточились на крохотном участке шеи.

— Мне необходимо тебя увидеть, — прошептал он. — Я скоро к тебе заеду.

Конечно, я прекрасно знала, как мне следовало бы себя повести. Я знала это тогда и знаю сейчас. Было еще не поздно. Никто бы не пострадал. Но мне тоже необходимо было увидеть его. Я хотела, чтобы меня обнимали, ласкали и любили. Я хотела, чтобы мне напоминали о Луке. Я нуждалась в утешении и исцелении.

Я провела в «Маринелле» около часа: выпила еще немного куантро, поиграла с племянниками. Из ресторана я вышла уже в сумерках. Направляясь к машине, я оглянулась на освещенный дом и увидела, что за мной наблюдают. Правда, из-за легкого опьянения я не могла с уверенностью определить, чьи именно глаза следили за мной сквозь оконное стекло второго этажа — Марка или Натали.


Глава 10

Я ждала его. Я ждала, а он не приходил.

И чем дольше я ждала, чем больше времени я проводила без Марка, тем труднее мне было отвлечься от мыслей о нем.

Я чувствовала, что он испытывает то же самое. Наши орбиты пересеклись, и пути назад уже не было.

Прошло несколько дней, и я поняла, что не в силах больше выносить собственное общество. Я отчаянно нуждалась в каком-то разнообразии. За несколько кварталов от моего дома Я присмотрела очень симпатичное кафе и теперь решила туда наведаться. К сожалению, переходя дорогу, я забыла посмотреть по сторонам и в результате чуть не попала под машину. Возмущенный водитель опустил стекло и обрушил на меня поток брани, сопровождая слова непристойными жестами. Эта безобразная сцена настолько выбила меня из колеи, что я, как ошпаренная, бросилась обратно в квартиру.