Кресли Коул - Лотэр

- Твоя честная матушка, возможно, полагала, что тогда ты бы давным-давно уже убил Стефановича…

Алчный до силы Лотэр начал охотиться на бессмертных, чьи души были куда дряхлее человеческих. Число их воспоминаний росло в геометрической прогрессии - губительно для жнеца.

Дядя обещал ему непомерную силу и не обманул, преуменьшив, однако, побочный эффект.

Безумие. Чужие воспоминания всегда напоминали о себе. Лотэр балансировал на лезвии бритвы.

Хотя Федор, который тоже был жнецом, сошел с ума задолго до своей смерти в прошлом году, Лотэру как-то удавалось держаться, ограничивая количество убийств и воспоминаний, сохраняя здравый рассудок. Все ради моей Развязки…

Он перевел взгляд на смертную, которая сидела на диване. Как долго он расхаживал по комнате, затерянный в собственных мыслях? Выражение ее лица сменилось с поверженного на притворное, когда она заметила каминные инструменты.

В любой другой ситуации он бы восхитился ее упорством, но сейчас процедил:

- Наверное, ты хочешь, чтобы они умерли.

Она мгновенно отвела глаза и уставилась прямо перед собой.

Скривившись, он продолжал расхаживать, оценивая свою реакцию на девушку несколькими минутами ранее. Он не мог припомнить, чтобы во время той ночи с Саройей его тело реагировало настолько дико.

Годами он с легкостью мог находиться вдали от нее с тех пор, как впервые кончил рядом с ней там, в лесу.

Сейчас же желание просто кипело внутри. Не обращай внимания, вскоре проснется Саройя. И когда она это сделает, он будет ее трогать, будет пробовать. Исследует все ее прелести.

- Ух ты! Ваши глаза становятся… все чуднее.

Узри безумие в вампире. Все в Ллоре знали, что Лотэр стоит рядом с пропастью, но никто не знал, насколько близко к краю.

Большую часть времени он с трудом отличал воспоминания жертв от своих собственных. Во время сна он неконтролируемо перемещался в странные места, словно лунатик. Приступы ярости охватывали его все чаще.

Один из них подступал даже сейчас.

- Мне нужно, чтобы Саройя проснулась, - обратился он к человеку.

- Разве вы не можете вместо меня вытащить из моего тела ее? Может, поместить ее в тело красноглазой женщины-демона…

- Она демон не больше, чем я! Саройя Жница Душ - богиня смерти и крови, древнее божество Орды Вампиров.

- В-вампиров? - прошептала Элизабет, неловко поднимаясь. - Вы же… Вы же не вампир?

Он оскалил клыки.

- Вы… вы пьете человеческую кровь? Кусаете их?

- С наслаждением, - подтвердил он.

Хотя и не без цели, больше нет. Его последняя жертва была давно определена: Деклан Чейз, его тюремщик. Человек, который знал, куда увезли Кольцо сущности. Лотэру нужно лишь поспать, чтобы увидеть воспоминания Чейза…

Сложив руки на коленях, Элизабет с трудом переводила дыхание.

- Никакого солца. Поэтому шторы задернуты так плотно.

Вампир.

Боже милостивый, спаси и сохрани.

Из ранки от иглы на сгибе ее локтя начала сочиться кровь.

И от этих капелек он не мог отвести свой взгляд, его обуял голод. Он был ранен несколько раз. Конечно же, именно по этой причине он дико хотел ее попробовать.

А вовсе не потому, что запах этой крови был таким изысканным…от чего член в штанах набух, а клыки мгновенно заострились. Он коснулся языком одного из своих клыков, смакуя вкус собственной крови.

- Да ты только посмотри на себя! - вскричала Элизабет.

Раньше он не позволял себе пробовать ее. Кровь девушки не принесла бы ему никакой пользы, зато могла бы подтолкнуть его к краю. Но, боги, этот зов был просто непреодолим.

- Ты ведь не станешь меня кусать! Только подойди ко мне и я вышибу твои клыки…

Через мгновенье он уже был за ее спиной. Одной рукой он обвил ее талию, другой - ухватил за длинные блестящие волосы, оттягивая голову в сторону. Прямо перед его глазами пульсировала вена.

Сколько раз голод по плоти охватывал его, и сколько раз он умудрялся сдержаться?

Еще никогда его клыки не пульсировали так сильно от желания проникнуть в нее…

- Не трогай меня! - она вырывалась, вонзая ногти в его руку, но он наслаждался сопротивлением своих врагов. Так было всегда.

Он провел клыком по ее золотистой коже, оставив неглубокую царапину, медленно набухающую кровью.

Его голос сделался хриплым:

- Мне больше понравится, если ты будешь сопротивляться, тебе же - если не будешь.

Десятки женщин (и мужчин) получали удовольствие в то время, пока он пил их кровь. Процесс порождал в них страсть, заставлял вцепляться в него так, словно они жертвовали себя его клыкам.

Смертные, похоже, были особенно восприимчивы. Многие кончали прямо у него на руках.

Будет ли так с Элизабет? Мысль об этом лишь сильнее его возбудила.

Он наклонился вперед, накрыв ртом ранку. Когда его язык коснулся первой капли крови, он содрогнулся, словно пронзенный молнией.

Горячий ток, казалось, промчался по каждой его жилке…

Восхитительно.

- Ч-что ты со мной делаешь?

Он лизал и лизал ранку, а когда девушка задрожала, и ее сопротивление стало ослабевать - ему захотелось зарычать.

Она откинулась назад, и ее спина оказалась прижата к его ноющему члену. Когда он, сжав объятья, толкнулся в нее, она застонала.

Да, смертным нравилось, когда он пил их кровь, она же дрожала от желания.

- О-о! Ооооо, нет… О, пожалуйста! - ее голос был хриплым, а дыхание поверхностным.

Но когда он уже собрался прокусить ее шею еще раз, девушка вдруг вновь стала вырываться.

- Нет, не сейчас!

Оторвав от шеи свой рот, Лотэр увидел, что ее лицо стало еще бледнее.

Она покачнулась.

- Не сейчас…

Саройя уже пробуждается!

- Не борись с ней, девчонка! - приказал он, рывком заставляя Элизабет выпрямиться.

- Нет, нет, нет…

Ее глаза закрылись.

Он подхватил ее, разворачивая к себе:

- Саройя, вернись ко мне.

После долгой паузы она открыла глаза, прищурилась, затем ее ладонь взметнулась вверх, чтобы врезать ему по щеке.

- Как ты посмел оставить меня гнить в тюрьме, ты, мразь! Еще до исхода этой ночи я стану забавляться с твоей селезенкой.

- Саройя, - процедил он, едва сдерживая свой гнев. Вдох, выдох. - Ах, мой цветок. Я тоже по тебе скучал.

Когда Саройя замахнулась, чтобы снова ударить Лотэра по ухмыляющейся физиономии, выражение его лица стало угрожающим.

- Один раз было простительно, богиня, но дважды - будет неразумно.

Ее рука дрогнула. Лотэр был известен как убийца, а в этой бренной оболочке Саройя была уязвима.

Ее дух, конечно, продолжит свое существование и после смерти этого человека, такое уже случалось не раз, однако это тело было именно таким, о котором она всегда мечтала. Саройя вознамерилась сохранять его целым и невредимым. А для этого ей нужна была помощь вампира.

Удручающе.

- Отпусти меня, Лотэр.

Не говоря ни слова, он отпустил. Отступив назад, она рассматривала его впервые за долгие годы.

Конечно, он почти не изменился, будучи заморожен в своей бессмертной форме. По крайней мере шести с половиной футов роста, худощавый, но мускулистый. Черты лица - безупречны, щеки и мужественный сильный подбородок были покрыты золотистой щетиной. Густые прямые светлые волосы длиной чуть выше плеч - забрызганы кровью.

- Ты убивал? Не дождавшись меня?

- Да, чтобы вытащить тебя из тюрьмы.

Наконец- то она выбралась из этой дыры!

Она обвела взглядом обстановку, найдя ее едва ли лучше. Помещение было отделано с утонченным вкусом, яркими богатыми тканями и явно дорогостоящими материалами, но без лишних деталей - не считая груды осколков мрамора и вдребезги разбитых ваз.

Саройя предпочитала изысканно украшенные, роскошные гробницы, наполненные предназначенными ей жертвами, с наваленными высокими кучами трофеями и грудами плоти и костей.

Мерцающий черный шелк на фоне забрызганного кровью гранита.

- Куда ты меня привел? - спросила она обиженным тоном.

- Мы в Нью-Йорке, - ответил он. - В одном из наших домов.

- Я так полагаю, у нас их много.

- Наши собственные особняки, виллы, шато. Любое жилище, какое только пожелаешь, будет твоим.

Как будто ей нужны были эти его заверения. Она перевела взгляд на подсохшую красную дорожку на руке.

- Ты укусил меня? - она прищурилась, - не вздумай мне лгать.

У него заходили желваки.

- Саройя, ты знаешь, что я не могу лгать.

Урожденные вампиры были физически неспособны к этому. Всякий раз, пытаясь солгать, вампир чувствовал, как во рту возникала rбna - ожог, доставляющий невыносимую боль.

- Ты посмел меня укусить ?

- Немного смелости понадобилось для этого. Но, в любом случае, я лишь оцарапал твою шею.

Она коснулась царапины кончиками пальцев. Ее тело, почему-то, казалось неуклюжим, грудь отяжелела.

- Пьешь прямо из плоти, жнец? Двадцать тысяч лет моей памяти, несомненно, переполнят твой разум, - сказала она. - Должно быть, ты обезумел от жажды, раз начал пить из нее.

На его лице мелькнул румянец?

- Уверен, чтобы получить твои воспоминания - твое сознание в этом теле должно главенствовать. Что же до памяти Элизабет - полагаю, что справлюсь с двадцатью четырьмя человеческими годами.

- На какой срок ты меня бросил в тюрьме, Лотэр?

- Всего на пять лет.

- И что же было важнее меня?

Он пожал плечами.

- Нужно было найти способ обойти проклятие.

- Полагаю, ты нашел такой способ. Иначе я бы по-прежнему находилась за решеткой.

- Я освободил тебя потому, что тело могли казнить. Смертные.

Она была бы опозорена навсегда!

- Я чувствовала угрозу, но казнь? Всего-то за несколько убийств?