— Я не могу.

Ей показалось, что острый кинжал вонзился в сердце. Она все это время жила надеждой и мечтой об этом дне. Но вот он наступил, и свет померк в глазах.

— Но почему? Ты не любишь меня? — не веря своим ушам, спросил потрясенный Хен. На его лице отразились и удивление, и боль. — Мы занимались с тобой любовью. И я думал, что…

— Я тоже ждала и мечтала, что ты, наконец, сделаешь мне предложение, — растерянно добавила Лорел, удрученная подавленным видом Хена.

— Тогда почему же ты отказываешь мне?

— Я не могу строить будущее, зная, что ты никогда не откажешься от оружия. Одна схватка будет следовать за другой, пока не наступит день, когда тебя убьют. Я с ужасом думаю о бессонных ночах, проведенных в тревоге за твою жизнь. Лежать одной и думать, что ты ранен, истекаешь кровью или уже убит, невыносимо. Я люблю тебя больше жизни, но я не могу принять твое предложение. Возможно, я слишком слаба. Возможно, я допускаю непростительную ошибку. Но это ничего не меняет.

— Я никому не позволю убить себя.

— Каждый человек, вступая в схватку с противником, надеется одержать победу. И уверен, что умереть суждено сопернику, а не ему. Но из двоих один всегда ошибается.

— Но мужчина должен делать…

Лорел потеряла терпение, задыхаясь в приступе душевной боли.

— Я устала выслушивать, что должен делать мужчина. — Я — женщина. И моя участь — ждать и надеяться, что мужчина любит меня достаточно сильно, чтобы снова вернуться ко мне. Я должна думать о семье и хранить семейный очаг.

465Мой отец так же, как и ты, упрямо отстаивал свои права, и погиб из-за бесполезного и ничего не стоящего рудника. Все, чего он добился, — это сырая могила. Моей матери пришлось выйти замуж; за мужчину, который избивал ее до полусмерти. Я вышла замуж за Карлина только потому, что хотела убежать от безжалостного отчима. Но и Карлина вскоре убили, а я осталась одна-одинешенька с ребенком на руках. А теперь ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж; и через некоторое время снова осталась одна? Не могу! Я всю жизнь страдала от людей, которые говорили, что любят меня и хотят заботиться обо мне. Не хочу снова подвергать себя страданиям.

— Лорел, послушай. Люди не могут позволить всяким негодяем безнаказанно воровать скот и держать города и поселения в страхе. В противном случае проще добровольно отдать свою собственность в руки грабителей и переехать в другое место. Но и это не поможет. Невозможно всю жизнь спасаться бегством от неприятностей. Убежав от одного мерзавца, человек может вскоре натолкнуться на другого.

— Меня не волнуют другие люди, — недовольно бросила Лорел. С какой стати Хен должен в одиночку заботиться о городе и его жителях? Почему он не может думать только о себе, о ней и забыть обо всем остальном? — Разве мне будет легче от того, что Биллу Нортону не будет грозить опасность, а Горас Уорти сможет мирно похрапывать под бочком у Грейс, если тебя похоронят на городском кладбище? Возможно, ты способен думать больше о безопасности Сикамор Флате, чем о себе.

— Но ты перестанешь уважать меня, если я повернусь к городу спиной.

— Но какой толк от уважения, если тебя убьют? — настаивала Лорел. — Кто тогда поддержит и защитит меня? Кто приложит лечебные плоды опунции на мои раны? Кто утешит, когда душа будет разрываться на части от одиночества?

К чему она говорит все это? Хен все равно не поймет ее. Никогда не поймет.

— К тому же не забывай об Адаме, — добавила она.

— А что с Адамом?

— Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу дать сыну отца, которого рано или поздно убьют. Такое уже было однажды. И повторить это было бы жестокостью.

— Но я же говорил тебе…

— Я помню все, до единого слова. Думаю, шериф Алькот говорил своей жене то же самое. Но сейчас она вдова с тремя малолетними детьми. И ей придется, как и моей матери, ради детей выйти замуж; за первого встречного. Такой горькой участи не пожелаешь и врагу. Я люблю тебя Хен, но не могу выйти за тебя замуж. Заглянув в глаза молодого человека, Лорел мгновенно поняла, что потеряла его. Он разомкнул руки, выпустив ее из объятий и с отрешенным видом шагнул в сторону. Непреодолимая стена непонимания, разделяя их, росла прямо на глазах.

Но что делать? Невозможно жить и каждую минуту ждать, что Хена убьют.

Она ни словом не обмолвилась о происходящем с Адамом. Зачем? Теперь это не имело значения.

Она еле сдерживала рыдания. При мысли об отказе от любимого человека ей хотелось стереть с лица земли всех Блакторнов до единого. Чтобы и следа от них не осталось. Будь они прокляты! Если бы только она по глупости не вышла замуж: за Карлина, если бы ей не пришлось убегать от отчима, если бы…

Но что было, то было. И вот теперь она пожинала плоды прошлых ошибок. Оставалось лишь уехать подальше от здешних мест и начать жизнь сначала. Разлука с Хеном разбивала сердце, но жизнь продолжалась. Она должна перенести все невзгоды. Должна выжить. Если она выйдет за Хена замуж, а его убьют, ей останется только одно: приставить пистолет к виску.

— Пожалуйста, не спорь больше со мной и не уговаривай, — умоляющим тоном попросила она. — Как только я найду подходящее место, я немедленно покину твой дом.

— Можешь оставаться столько, сколько захочешь, — равнодушно ответил он.

Он выглядел подавленным и растерянным. Словно все еще не мог поверить в реальность происходящего. Его глаза были такими же пустыми, как и во время первой встречи. Казалось, жизнь капля за каплей покидала его. Как бы тяжело ни было — жизнь продолжалась.

Лорел потеряла последнюю надежду на счастье. Но она должна жить ради Адама.

Хен не мигая смотрел на закрытую дверь, словно ждал, что она вот-вот распахнется и на пороге появится Лорел. И скажет, что все было недоразумением и что она согласна выйти за него замуж. Но дверь так и не открылась. А Лорел так и не вошла в комнату.

Она не выйдет за него замуж!

Он не знал, получится ли из него хороший муж. Да и вообще не понимал, чем его привлекала женитьба. Но ему и в голову не приходило, что его предложение может быть отвергнуто только потому, что он отказывается расстаться с оружием. Пожалуй, единственное, чем он по праву гордился, это честь и мужество. Обладай его родители хотя бы этими качествами, их жизнь была бы иной. Но так уж распорядилась судьба, что и эти качества предали его.

Волна беспомощности, нарастая с каждой минутой, захлестывала его. Почему он должен терять женщину, которую искал долгие годы? Разумеется, он сможет жить и один, как раньше. Но ему уже никогда не забыть Лорел.

Ледяной холод начал сковывать сердце. Но не горечь утраты и не чувство одиночества являлись причиной озноба, от которого содрогалось все тело, а отчаяние и безысходность. Хен прощался с последней надеждой на возрождение.

Собравшись с духом, он попытался отогнать отчаяние прочь. Он любил Лорел и она любила его. Должен же быть выход! И он обязательно найдет его! Нельзя терять надежду. Цена неудачи слишком высока.


Городское собрание превратилось в беспорядочное шумное сборище. В комнате стоял невыносимый шум. Все присутствующие галдели, старались перекричать друг друга. Хен навалился на стену, окидывая испытующим взглядом присутствующих. Лорел сидела в самом углу, вне пределов досягаемости пронизывающего взгляда шерифа. Она не смела поднять глаза, боясь встретиться с Хеном взглядом. Если он увидит смертельную тоску, застывшую в ее глазах, и поймет, как сильно она страдает, он ни за что не поверит, что она не хочет выйти за него замуж. Она и так с трудом сдерживала порыв закричать во весь голос, что согласна стать его женой.

Рассерженные, ворчливые голоса заставили женщину очнуться от раздумий.

— Пусть эта сучка Симпсон убирается из нашего города, — визгливым голосом закричала одна из женщин. — Если бы не она, Блакторны не тронули бы нас.

— Женщину из города прогнать нельзя, — резонно возразил мужской голос.

— Почему нельзя, интересно знать?

— Это глупо. Все воры и грабители сразу же поймут, что мы испугались и нас можно обобрать до нитки.

— Они не оставят нас в покое, пока она здесь.

— Давайте лучше избавимся от шерифа. Это из-за него они рассвирепели, как дикие быки.

— Но несправедливо обвинять его в неверности долгу. За этим мы его и нанимали, — возмутился Горас Уорти.

— Вздор! Пусть немедленно покинет город.

— Только трус может требовать этого.

Биллу Нортону с трудом удалось унять разбушевавшиеся страсти и прекратить перепалку.

«Неужели и после всего этого Хен намерен остаться», — подумала Лорел. Он рисковал головой ради этих людей, а теперь они хотят прогнать его. Чувство стыда беспощадно жгло душу. Хорошо, хоть остальные Рандольфы не присутствовали на собрании. Как бы она смотрела в глаза им и Айрис?

— Нужно поскорее выпустить Эллисона из тюрьмы. Может, тогда Блакторны успокоятся.

Но предложение было отвергнуто громогласными выкриками горожан и фермеров. Однако, чем дольше продолжалась дискуссия, тем сильнее накалялись страсти. У каждого была своя собственная точка зрения на проблему и никто не хотел соглашаться с мнением соседа. Возникли даже опасения, что дело может дойти до потасовки. Но как только слово взяла Миранда Трескотт, люди затихли, хотя и понадобилось несколько увесистых оплеух, чтобы урезонить самых ярых крикунов.

— Совершенно очевидно, что так продолжаться не может. Безусловно, что все имеют право на собственное мнение и могут отстаивать его, — в зале пробежал одобрительный шепот. — Но сейчас важно прийти к единому мнению. Сомневаюсь, что Блакторны будут ждать, пока мы проведем переговоры.

Раздался смех.

— Я недавно живу в Сикамор Флате, но уже считаю его родным домом. Поэтому надеюсь, вы не будете возражать, если я скажу несколько слов.

— Она уже сказала, и даже больше, чем несколько. Похоже, собственные слова уже воодушевили ее, — прошептал кто-то злорадно, но тут же получил ощутимый тычок под ребра и мгновенно замолчал.