Она скучала по сыну, тосковала по мирным утренним часам, которые они обычно проводили вместе. Казалось, и работа продвигалась быстрее, когда рядом находился неугомонный Адам, прыгал, бегал и засыпал мать градом вопросов. Но с момента появления в каньоне Хена Рандольфа все изменилось. И этот канал был немым свидетелем перемен, которые произошли в жизни.

Молодая, чистая и невинная!

Эти слова и сейчас звучали в ушах. Они преследовали Лорел как злой рок. Они, казалось, доносились из каждого угла, нападая из засады в самый неподходящий момент. Они звучали снова и снова, как смертный приговор. Но она, к сожалению, не умерла.

Ей предстояло жить и смотреть в лицо безжалостной судьбе.

Лорел твердо решила покинуть Сикамор Флате. Сначала она пыталась убедить себя, что причиной тому является безопасность Адама. Но, в конце концов, вынуждена была посмотреть правде в глаза: она бежала от Хена. Слишком долго она жила в мире грез.

Она выкрутила следующую простыню. Но куда она пойдет? И где будет жить? Только в одном Лорел не сомневалась — она больше никогда в жизни не будет стирать чужое белье. Никогда!


Авери терпеливо ждал в овраге, спрятавшись за могучим стволом огромного тополя, пока Адам и Джорди прощались.

Наконец, мальчик вприпрыжку направился в сторону каньона. Мужчина вышел из-за дерева.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — сказал Адам, заметив Авери.

— Ты не можешь не хотеть говорить с родным дедушкой.

— Ты мне не нравишься.

— Значит, тебе больше нравится шериф? Адам смутился.

— Он мне тоже не нравится.

— Но я видел, как он помогал тебе вчера справиться с лошадью. И ты не прогнал его, когда он пришел к твоей маме.

— Но он такой большой и сильный. И еще он очень добрый. — Адам, наконец, собрался с духом и поделился своими чувствами. — Он помогает мне и маме. И он даже разрешил переночевать в своем доме, чтобы ты не похитил меня.

— Если бы я хотел тебя похитить, я бы и сейчас это сделал.

Мальчик испуганно отскочил в сторону.

— У меня была не одна возможность украсть тебя, но я не воспользовался ими. Я хочу, чтобы ты по своей воле ушел со мной.

— Но я хочу остаться с мамой. Я люблю ее.

— Даже если она выйдет замуж: за шерифа?

— Мама не собирается выходить замуж.

— Когда они поженятся, шерифу может не понравиться, что с ними живет сын другого мужчины.

— Неправда! Шериф любит меня. Он сам сказал.

— Но скоро у него появятся свои сыновья. И он не захочет, чтобы твоя мама любила тебя.

— Я не верю тебе.

Адам действительно не хотел верить, но Авери удалось посеять зерно сомнений, отравляющее душу ребенка.

— Если ты поможешь, я смогу прогнать шерифа. Поможешь, сынок?

— Как?

— Говорят, шериф хорошо стреляет. Верно?

— Да, он стреляет лучше всех.

В голосе мальчика прозвучала искренняя гордость. Авери нахмурился: Адам все еще симпатизировал Хену Рандольфу.

— Но твой папа не одобрил бы слепое восхищение шерифом.

— Шериф — хороший человек, как мой папа. Так сказала мама.

Авери еле сдерживался. Может, схватить этого упрямого сорванца и увезти прямо сейчас? А потом вернуться и рассчитаться с Хеном. Но реальность быстро охладила его пыл. В умении стрелять Рандольфу нет равных. Ни у него, Авери, ни у одного из Блакторнов нет ни малейшего шанса выйти живым из переделки. И если сейчас он прикоснется к мальчику, Хен с быстротой стрелы апачей вцепится ему в горло. Нет, спешить нельзя. Нужно сначала выяснить, как можно убить Рандольфа и освободить таким образом путь к Адаму. С мальчиком пока можно подождать.

Внезапно Авери осенила догадка.

— А мама говорила, кто убил твоего папу?

— Один плохой человек.

— Так знай, сынок, это был Хен Рандольф.

— Неправда! Мама не говорила мне ничего об этом! — слова вырвались как крик отчаяния.

— Мама просто не знает до сих пор. Я и сам недавно узнал. И теперь пришел отомстить за сына. Я собираюсь убить Рандольфа.

— Я не верю! — закричал Адам. Лицо мальчика исказила гримаса боли, когда он отпрянул от Авери. — Шериф первый убьет тебя. Папа Дэнни Элджина говорит, что мистер Рандольф — самый меткий стрелок на свете.

— Вот поэтому мне и нужна твоя помощь, — вкрадчивым голосом продолжал Авери. — Ты должен помочь мне ради своего папы.

— Нет, нет, не буду помогать. Ты обманываешь меня! — мальчик повернулся и со всех ног бросился бежать вниз по оврагу. Авери с самодовольной усмешкой смотрел вслед Адаму. Ребенок споткнулся, упал, быстро вскочил на ноги и побежал дальше.

Пройдет немного времени, и Адам примет ложь за правду, хочет он этого или нет. А когда он, наконец, поверит, он сделает все, что потребует Авери.

Авери Блакторн лютой ненавистью ненавидел всех представителей закона, особенно тех, которые родились или жили в Техасе. И он, и все родственники натерпелись горя от техасцев. Семью по решению суда выгнали из Тенесси. Именно техасский шериф нанес ему, Авери, рану в бедро, которая до сих пор причиняла боль, когда он ездил верхом. Отставной офицер-техасец поймал Карлина, когда тот пытался украсть племенного быка, и застрелил. И вдобавок ко всему жена Авери сбежала с техасским шерифом.

Но особую ненависть он питал теперь к Хену Рандольфу. Хен опозорил его сыновей, нанеся урон репутации семьи. И украл вдову его сына. Лорел принадлежала Карлину и не должна принадлежать никому другому.

Именно Хен Рандольф встал между Авери и внуком. Мальчик больше думает о шерифе, чем о человеке одной плоти и крови с ним. Авери всегда ценил семью превыше всего. Долгие годы она оставалась источником сил. Но Хен угрожал семье, и Авери поклялся уничтожить его.

Он повернулся и направился обратно в город. После расправы с шерифом он разберется и с Лорел. Во всем виновата только она. И должна заплатить сполна!


Звуки шагов Хена по деревянному настилу улицы гулко отдавались эхом в ночи. Город погрузился во мрак. В большинстве домов уже не грел свет. Вокруг стояла оглушительная тишина.

И лишь в конце города, где располагались салуны, жизнь продолжалась. Из окон заведений на улицу струился яркий свет. Но и они через час закрывали свои гостеприимные двери.

Хен шел неторопливым шагом. Он любил это время ночи. Раскаленный воздух, нагретый полуденным солнцем, уже успел остыть. И сейчас, совершая привычный обход по улицам города, шериф с удовольствием подставлял лицо легкому, прохладному ветерку. Прислушиваясь к эху шагов, Хен мыслями уносился вместе с порывами ветра к каньону.

К каньону Лорел. Мысли о ней не покидали его с той самой минуты, когда Хоуп спросила, не влюблен ли он. Разве он влюблен? Невозможно.

Как ни казалось странным, но Хен понятия не имел, что значит быть влюбленным. Он не умел любить и никогда не любил. Пытаясь найти выход из затруднительного положения, молодой человек мысленно перебирал чувства, которые испытывал к Джорджу, к Монти и к остальным членам семьи. Пожалуй, можно сказать, что он любит Монти. Ведь они с Монти — близнецы.

Хен подошел к ресторану супругов Уорти и проверил дверь. Дверь была закрыта, внутри темно, из дома не доносилось ни звука. Молодой человек двинулся дальше.

Любит ли он свою семью? Или это лишь привычка жить среди людей, которых хорошо знаешь? Возможно, он никого не любит. Может, он просто не способен любить.

Эта мысль испугала Хена. Да, так уж распорядилась судьба, что он стал одиночкой. Но неужели придется до конца дней быть одному? Нет, он хотел бы провести остаток жизни рядом с Лорел. Значит ли это, что он влюблен, или просто он стосковался по человеческому обществу?

Хен подумал об Адаме. Он хотел находиться рядом, когда мальчуган впервые самостоятельно оседлает лошадь, когда повзрослеет и встретит первую любовь, когда станет мужчиной. Любовь ли это или всего лишь симпатия к мальчику, оставшемуся без отца? Те же чувства — растерянность и злость — испытывал и он после смерти матери.

Спустившись с настила, Хен направился в сторону узкого переулка между домами. Тени домов, стелясь по открытому пространству, тянулись к зарослям кустарников и смешивались с ними. Позади кустов виднелись нагромождения валунов, на некотором расстоянии от которых возвышались скалистые выступы. Все вокруг замерло, ни один звук не нарушал мертвую тишину.

Шериф повернулся и вышел на главную улицу.

За весь день он ни разу не видел Лорел. Закончив строительство канала, Хен потерял убедительную причину навещать ее. Но нужно ли искать другую? Перед глазами снова возник образ Лорел. Хен уже не сомневался в том, что нравился ей. В ее глазах стояла тоска. Женщина не смотрит так на мужчину, если не влюблена в него. Но как странно она встретила его в последний раз! Хен пришел в замешательство. Казалось, она и словами, и поступками пыталась перечеркнуть теплоту взгляда.

Нет, он не должен больше приходить в каньон без приглашения. Нужно ждать. Одно неосторожное слово — и тонкая ниточка, связывающая их с Лорел, порвется. И придется уйти. Навсегда.

Хен остановился перед зданием банка. Сквозь щели в ставнях сочились тонкие лучики света, окрашивая землю в янтарный цвет. Шериф обошел здание и постучал в заднюю дверь. Спустя несколько секунд дверь открыл Билл Нортон.

— Поздновато вы сегодня задержались, — заметил Хен.

— Да вот, пришлось. Перед самым закрытием поступило несколько вкладов. Старатели. Кажется, открыли новую жилу.

— Думаете, стоит ожидать наплыва золотоискателей?

— Вряд ли их появится столько, чтобы принести весомый доход городу.

— Но вполне достаточно, чтобы доставить уйму хлопот мне, — проронил Хен на прощанье и вышел на улицу.

Мыслями снова завладела Лорел. Но почему он постоянно думает о ней? Потому что хочет всегда быть рядом. Хочет знать, что ей ничего не угрожает. Как-то быстро и незаметно эта женщина стала важной и неотъемлемой частью его жизни. Встречались и более красивые женщины, но только к Лорел хотелось возвращаться снова и снова. Только ей удалось всецело завладеть мыслями. Лорел разбудила желание плоти, которое дремало мертвым сном все эти годы.