Глава 30

Летом Фульк и Мод присутствовали еще на одном бракосочетании. И какой же это был контраст по сравнению со свадьбой ле Вавасура, которую они посетили исключительно из чувства долга. Это торжество принесло им неподдельную радость. Барбетта выходила замуж за молодого валлийского дворянина, сына Мадога ап Риса – того самого, который остановил Фулька и его братьев, когда они в поисках принца Лливелина впервые отправились в Уэльс.

Хотя у самой Мод живот был уже большой, она настояла на том, чтобы сопровождать Барбетту на церемонию в замок Долвидделан. В конце концов, рассуждала она, сейчас еще только середина июля, а ребенок должен появиться на свет в сентябре.

На путешествие в пятьдесят миль Фицуорины выделили два дня, чтобы Мод могла отдыхать по дороге. Так что у них было время полюбоваться на величественные уэльские пейзажи: темно-пурпурные холмы и узкие бурные водопады, прорезавшие себе путь по отвесным склонам гор. Грейсия, новая служанка Мод, с открытым ртом глазела на вершину горы Мойл-Шабод, нависающей над башнями замка Долвидделан. Девушка родилась и выросла в Восточной Англии, в одном из поместий Хьюберта Уолтера, и горы видела впервые.

Фулька забавляло ее изумление.

– Погоди, то ли еще будет, – объявил он. – В Уэльсе есть гора Ир-Уитва[29], вершина которой возвышается над облаками. Недаром валлийцы называют эти горы Эрери, что в переводе обозначает «Орлиные».

– По мне, так в Уиттингтоне лучше, – сказала Грейсия с присущей ей монотонной интонацией и угрюмо-недоверчиво глянула на гору, словно ожидая, что та вот-вот обрушится ей на голову.

– Рада это слышать! – воскликнула Мод. – Если тебе больше нравится в Уиттингтоне, то, надеюсь, ты не бросишь меня, чтобы сбежать с валлийцем, как это сделала Барбетта. – И она улыбнулась своей новой служанке, давая понять, что это всего лишь шутка.


Свадебный пир получился хоть куда, все повеселились от души. Три дня спустя Мод и Фульк собрались обратно домой, в Уиттингтон. Мод обняла Барбетту, а та напоследок всплакнула у нее на плече. Как-никак они целых одиннадцать лет провели вместе, выросли из девчонок во взрослых женщин и стали близкими подругами. Так что расставание казалось мучительным.

– Я пришлю тебе весточку, как только ребенок родится, – пообещала Мод.

Барбетта улыбнулась сквозь слезы:

– Да благословит вас Бог, миледи…

Погода благоприятствовала путешествию, и к полудню Фульк и Мод, преодолев приличное расстояние, остановились в Корвене – перекусить и дать лошадям отдохнуть. Мод втайне радовалась передышке. Последнюю милю ее мучили боль в спине и тяжесть в низу живота, но когда муж спросил, все ли в порядке, она кивнула и выжала из себя улыбку.

В поселении имелся постоялый двор, где им подали мед и пенистый золотой эль с ячменным хлебом и сыром из овечьего молока. Обедали на улице, во внутреннем дворике, под раскидистыми ветвями яблони. Мод не слишком проголодалась, но сделала вид, что ест с аппетитом. Хависа, как обычно, быстро и с азартом умяла свою порцию, а вот Ионетта изящно откусывала маленькие кусочки: можно было подумать, что она брала уроки этикета у придворных дам.

Наблюдая за дочерьми, Фульк дивился тому, насколько они разные. «Принцесса и крестьянка» – так он их называл. Хависа оставила отца и решительно взобралась на колени к дяде Филипу. Из-за одинакового цвета волос их частенько принимали за отца и дочь.

– Ну и аппетит у моей племяшки, – усмехнулся Филип. – Ну прямо как у Ричарда.

– Будем надеяться, что до его габаритов она не дорастет, – хохотнул Фульк.

С Фульком и Мод на свадьбу поехали только Филип и Уильям, трое младших братьев охраняли сейчас стены Уиттингтона. Толстяк Ричард вообще не слишком любил путешествовать. А Иво с Аленом очень дружили и старались всегда держаться вместе.

Мод прижала руки к раздувшемуся животу, скрытому плотной тканью синего сюрко, и подумала, что если кто сейчас и напоминает Ричарда, то это она сама. И снова, в который уже раз, поймала на себе взгляд хозяина постоялого двора. Они с женой исподтишка наблюдали за гостями на протяжении всего обеда. Сперва Мод подумала, что это объясняется элементарным любопытством: в такой глуши каждый новый человек – событие. Но теперь она призадумалась. Да, безусловно, было на что поглазеть: богатая одежда, кольчуги и оружие – но все равно хозяева разглядывали их слишком уж пристально. Мод даже стало немного не по себе.

И тут трактирщица что-то проговорила мужу на ухо. Он покачал головой и быстро скрылся в доме. Воинственно скрестив руки и явно приготовившись к сражению, женщина последовала за супругом.

– Мне жаль этого бедолагу. Говорить, что Глава семьи – мужчина, может только неженатый человек, – усмехнулся Фульк. – На самом деле всем заправляют женщины.

– Это тебе по собственному опыту известно? – язвительно поинтересовалась Мод. Она тоже не сомневалась, что трактирщица своего добьется.

Несколько минут спустя та вышла на улицу, сжимая в руках метлу, и принялась остервенело мести двор. Мужа ее видно не было.

– Наверное, отходила беднягу до смерти, – прокомментировал Фульк.

– Небось он это заслужил! – отрезала Мод, начиная злиться.

– Все вы, женщины, одинаковы, – горестно вздохнул Фицуорин.

Тут хозяйка трактира перестала мести двор, коротко глянула через плечо в проем двери, а затем стремительно подошла к Фульку.

– Милорд, вам следует знать, что здесь некоторое время назад проезжали вооруженные люди, – быстро сказала она, на уэльский манер склеивая слова вместе. – Я их обслуживала, и, судя по разговору, они собираются устроить засаду на дороге, примерно в миле отсюда. Лучше бы вам ехать другой дорогой.

Трактирщица посмотрела на двух девочек, а затем перевела взгляд на их мать. И выражение лица у хозяйки было при этом такое, что Мод инстинктивно прикрыла живот рукой.

Фульк моментально подобрался, от его веселости не осталось и следа.

– Сколько их? – спросил он. – Как давно это было?

– Больше часа назад, и их по меньшей мере дюжина, – ответила женщина. – Речь шла о группе путешественников с двумя маленькими детьми, которая должна появиться здесь со стороны Долвидделана. Муж считает, что, мол, это не наше дело. – Она метнула взгляд в сторону двери трактира, а потом снова посмотрела на Фулька. – Может, и не наше, но если я вас не предупрежу, грех навечно останется на моей совести – я про детей говорю. У меня, знаете ли, у самой двое маленьких внуков, и дочка опять на сносях.

– Спасибо, хозяйка! – Фульк достал из кошеля серебряное пенни. Трактирщица сперва отказывалась, но он настаивал: – Это не вам, а вашим внукам.

После этого женщина все-таки взяла монету и, поджав губы, продолжила с преувеличенным усердием мести и без того безупречно чистый двор.

– Наверняка один будет нас выслеживать, а остальные залягут где-нибудь в укрытии, – мрачно сказал Фульк. – Притаятся в каком-нибудь подходящем месте по дороге на Уиттингтон и нападут из засады.

– А мы их всех уложим! – рявкнул Уильям, яростно рубанув рукой воздух. – Нас же пятнадцать человек!

– Пятнадцать бойцов, – кивнул Фульк, – две навьюченные лошади, две женщины (одна из которых беременная) и двое маленьких детей.

– Женщины и дети могут подождать тут. – Уильям кивнул на постоялый двор.

– И с ними должны остаться несколько мужчин, – добавил Фульк, – а значит, бойцов будет меньше. Только не говори мне, что можно обойтись без охраны. Слишком уж много желающих захватить в заложники моих жену и дочерей. – (Уильям нахмурился и стал грызть большой палец.) – Возьми Стивена и Ральфа. Поезжайте на разведку, – приказал Фульк. – Мне нужно знать, где именно наши преследователи находятся и куда движутся… а также кто они такие.

Мод проводила взглядом Уильяма и его товарищей, которые сели на коней и ускакали. Она вдруг почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Невыносимо болела спина, и Мод сейчас хотелось только одного: обрести тихое пристанище, где можно лечь и отдохнуть, не заботясь об опасностях. Но пока что эта перспектива была столь же далекой, как и луна.

Фульк прикрыл ладонью руку жены и сжал ей пальцы. Потом встал и пошел за лошадьми. Мод следила за ним глазами, и сердце ее ныло от любви и страха.


Вместо того чтобы поехать по дороге, ведущей на Лланголлен, где можно было остановиться на вечерний отдых, Фульк повел свой отряд на северо-восток, вдоль реки Авон-Морвинион. Мод стискивала зубы и мужественно терпела тряску, когда лошадь пробиралась по узкой тропке. Ноющая боль в спине стала режущей. Мод приказала себе не обращать на это внимания. Она пела девочкам песни и качала на руках Ионетту, чтобы та не капризничала. Утроба была натянутой, как барабан, боль становилась все сильнее, и Мод закусила нижнюю губу и сжала поводья так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Сзади их нагнал скачущий галопом всадник. Заслышав приближающийся звук копыт, Фульк напрягся, и рука его потянулась к мечу. Но, узнав во всаднике Ральфа Граса, он расслабился.

– Какие новости? – спросил Фицуорин, разворачивая коня.

– Преследователи залегли в чаще у дороги на Лланголлен, милорд! – сообщил Ральф, сверкая глазами из-под края шлема. – А ведут их Генри Фернел и Гвин Фицморис.

Фульк тихо выругался, хотя приблизительно этого и ожидал. Ну разумеется, Фернел и Фицморис. Чтобы свалить его, они воспользуются любой подвернувшейся возможностью. Фульк настороженно посмотрел на Ральфа:

– А где Уильям?

Рыцарь отвел глаза в сторону и кашлянул:

– Он решил, что пара лишних лошадей не помешает. Сказал, мол, наутро догонит вас в Уиттингтоне.

Фульк со стоном повернулся к жене:

– Мой братец никогда не переменится! Уильяму мало выследить врагов и уйти, ему надо еще и украсть их лошадей!

Но Мод сейчас было не до Уильяма.

– Сколько еще нам ехать, чтобы оказаться в безопасности? – спросила она, потирая спину.