Король отпрянул, словно его ударили. Он поднял руку, и вперед вышел глашатай:

— Слушайте все! Лорд Кларенс из Саммербурна поднял оружие против короля и объявил, что король Генри не имеет права на корону Англии. Он обвиняется в измене. Кларенс из Саммербурна, признаешь ли ты обвинение?

— Я невиновен!

— Кто выступит на стороне обвинения?

— Я, Ренальд де Лисл! — раздался громкий решительный голос. — Я готов отстаивать право короля Генри на трон.

Глашатай открыл было рот, чтобы продолжить процедуру, но тут над площадью раздался возглас лорда Кларенса:

— Я протестую! Я требую, чтобы король сам защищал свое право!

Толпа возмущенно зароптала, люди из свиты короля стали тревожно переглядываться и перешептываться. Король подозвал глашатая и что-то сказал ему на ухо. Когда глашатай выпрямился и шагнул вперед, воцарилась мертвая тишина.

— Лорд Кларенс из Саммербурна выступает здесь представителем брата короля — графа Роберта Нормандского, заявляя его необоснованное притязание. Справедливо и законно то, что король также выставляет на этот бой своего представителя. Однако король Генри заявляет, что если Роберт лично бросит ему вызов, то он готов отстаивать свои права сам в честном поединке.

Выступление глашатая было встречено восторженными криками толпы.

— Вот был бы настоящий бой! — сказала Труда.

— Но он никогда не состоится, — хмыкнула Нэн. — Граф Роберт высадился вместе со своими людьми, но, увидев, что войска короля численно превосходят его армию, забрал весь золотой запас и позорно бежал.

Снова взревели трубы — на этот раз, чтобы призвать толпу к порядку. Глашатай развернул очередной свиток.

— Ренальд де Лисл впервые принимает участие в поединке, отстаивая честь короля, поэтому король жалует ему этот меч. — Вперед, обнажив клинок, вышел оруженосец. — Меч из великолепной германской стали, подарок императора. Его рукоятка украшена камнем с могилы Христа в Иерусалиме. Пусть этот меч всегда служит добру и справедливости!

Воин опустился перед королем на колено и принял меч из его рук.

— А если он проиграет? Что тогда? — поинтересовалась Труда шепотом.

— Насколько я понимаю, — ответила Нэн тихо, не забыв прежде оглядеться, — тогда Господь подтвердит, что король не имеет права на трон.

— Господи помилуй! — испуганно вымолвила Труда и перекрестилась.

Противники переглянулись, надели шлемы, затянув ремни под подбородком, и взяли в руки щиты.

— Призываете ли вы Господа, чтобы послужить Его орудием в доказательстве истины и восстановлении справедливости? — спросил глашатай.

― Да!

― Да!

Вперед выступил священник. Даже не священник, а епископ в алой мантии и высокой митре. Он протянул бойцам огромный золотой крест, который те по очереди поцеловали. Затем епископ окропил их склоненные головы святой водой. И наконец, обмакнув большой палец правой руки в миро, приложил его к их разгоряченным лбам. Теперь тот, кто погибнет В этом поединке, не лишится милости церкви и будет похоронен по христианскому обычаю.

Когда епископ закончил церемонию, его снова сменил глашатай.

— Пусть Господь своей волей рассудит вас! — крикнул он, и король взмахнул рукой.

Когда лорд Кларенс из Саммербурна обнажил меч, солнце спряталось за тучами, скрыв от толпы долгожданный блеск стали.

Поначалу события развертывались медленно. Мужчины сошлись и, скрестив мечи и щиты, словно проверяли друг друга. Они кружились на месте, поднимая клубы пыли.

Если бы это было балаганное представление, толпа, недовольная однообразием действий бойцов, стала бы подбадривать их криками. Но один из них должен был в тот день погибнуть в борьбе за истину. И если им так уж хочется утоптать землю в центре круга — это их право. Такой бой может продолжаться целый день, и исход его в таком случае решит не искусство владения оружием, а физическая выносливость.

Вряд ли Кларенс продержится так долго, думала Труда. В том, как он двигался даже сейчас, в самом начале боя, чувствовалась слабость.

И вдруг, словно опровергая ее мысли, лорд Кларенс решительно устремился вперед. Его удары стали резче и сильнее, от щита и меча противника градом сыпались искры.

Сэр Ренальд, отражая выпады, отступал под натиском лорда, но недолго. Вскоре он сам пошел в атаку и стал теснить соперника к кромке круга.

Лорд Кларенс споткнулся. Толпа затаила дыхание, но соперник его уже нанес сильнейший удар мечом, который пришелся на край щита. Меч, пробив металлическую обшивку, вошел глубоко в дерево. И застрял там.

Зрители обмерли от страха, а лорд Кларенс не упустил благоприятной возможности и вложил все свои силы в удар, который должен был по меньшей мере проломить ребра утратившего равновесие соперника. Сэр Ренальд в последний момент успел подставить щит. К сожалению, столь неудачно, что оказался открытым для атаки.

Но в ту же секунду он ударил по щиту лорда Кларенса и освободил свой меч, избежав, таким образом, опасности.

Зрители, как по команде, с облегчением перевели дух. В сражении наступила пауза: бойцы собирались с новыми силами.

— Ух! — выдохнула Нэн. — А момент был не из приятных.

— Я никогда не видела, чтобы меч насквозь протыкал щит, — сказала Труда. — Это германская сталь? Лорду Кларенсу лучше быть начеку. Такой меч и кольчугу может пробить.

— Лорд Кларенс действует правильно. Если переломать противнику ребра, то не важно, что он моложе и вооружен германской сталью. Тогда ему конец.

Труда бросила взгляд на короля, судьба которого решалась в этом поединке. Он сидел на троне неподвижно, положив руки на подлокотники, и невозмутимо наблюдал за развитием событий. Король сейчас походил на статую, и Труде это нравилось: король должен держаться с достоинством.

Особенно перед лицом опасности.

Ее внимание вновь привлек скрежет металла — бой разгорелся с новой силой.

У лорда Кларенса, судя по всему, открылось второе дыхание. Он приободрился и шквалом мощнейших ударов оттеснил противника. Труда поймала себя на том, что в волнении стиснула зубами указательный палец.

Несчастье королей всегда выходит боком для народов, которыми они правят.

Лорд Кларенс тем временем впал в настоящую ярость. Точь-в-точь Уилли, когда тот дерется с мальчишками на палках, изображая рыцарский поединок. Словно потеряв голову, лорд усилил натиск, мало заботясь о тактике боя и искусстве владения оружием. Противник же стойко отражал удары и вдруг, резко переломив ход боя, пошел в атаку и перехватил инициативу.

Лорд Кларенс пошатнулся, ноги словно отказывались его держать, вот и меч судорожно дрогнул в руке. Королевский боец наступал, не сбиваясь с ритма. Труде показалось, что он что-то шепчет. Интересно, что может человек говорить в такой момент?

Возможно, это была какая-то колкость, потому что лорд Кларенс вдруг в исступлении с диким криком бросился вперед.

Сэр Ренальд щитом отразил его удар и в то же время кулаком отбросил щит противника в сторону. Никто и глазом моргнуть не успел, как он мечом пронзил сквозь кольчугу грудь Кларенсу.

— О-о-о!..

Этот единодушный вопль пронесся над полем битвы, когда лорд Кларенс рухнул словно подкошенный. Душа оставила его бренное тело, прежде чем оно успело распластаться на земле.

Сэр Ренальд упал на колени, и Труде показалось, что он тоже ранен. Какое же решение будет вынесено теперь по поводу права короля на трон? Но боец вдруг осенил себя крестным знамением и стал молиться.

Зрители разом оживились.

— Кончено дело, — сказала Нэн и стала убирать прялку в суму.

— Он мертв, мама? — спросил Уилли.

— Да, мой хороший. И король подтвердил свое право на трон.

— Они дрались очень недолго.

— Достаточно долго, Уилли, чтобы убить человека.

По правде говоря, бой действительно был странным и необычным. Труда тащила сына за руку прочь, к рынку и пивоварням, к кузницам и домам горожан, но то и дело оглядывалась на тело, лежавшее в пыли.

— Мам?

— Что?

— Я думал, что кольчуга выдерживает удар меча.

— Так и есть, малыш. Я никогда не слышала, чтобы человека убивали таким образом. Обычно надо не раз ударить по кольчуге мечом, прежде чем она порвется. А чтобы так…

Возле трупа лорда Кларенса возникло какое-то движение.

Оказывается, оруженосец опустился на колени и, приподняв голову лорда, прижал ее к своей груди. Сняв с Кларенса шлем и откинув металлическое забрало, он провел ладонью по его взмокшим волосам, в которые набился песок. Во время боя небо было затянуто облаками, но теперь случайный луч солнца осветил круг.

Ярко блеснула кольчуга сэра Ренальда, преклонившего колени в молитве. Сверкнули драгоценности и золотые цепи на одеждах знатных господ, обступивших участников боя, чтобы скрыть их от любопытных взглядов зевак.

Ни дать ни взять — фреска собора Святого Марка, изображавшая снятие Иисуса с креста! Труда поспешила перекреститься в страхе, что невольно допустила богохульную мысль.

Фитцроджер, лучший королевский боец, темноволосый гигант в черной одежде, поднял меч победителя, по всей видимости отброшенный в спешке.

Невозмутимо вытерев меч о платок, который на глазах стал алым от крови, он протянул оружие коленопреклоненному рыцарю. Странно, но лезвие меча казалось каким-то тусклым, оно словно поглощало солнечный свет. Сцена напоминала живописное полотно — никто не шевельнулся, пока сэр Ренальд не поднялся и не взял клинок. Поцеловав рукоять, боец вложил меч в ножны, после чего направился к помосту, на котором восседал король.

— Понятно, в чем тут дело, — буркнула Труда себе под нос. — Камень из Иерусалима. Он сотворил чудо и позволил ему так легко убить человека. Теперь понятно!

— Мам!

Труда обратила взгляд на сына:

— Перестань тянуть меня за рукав!

Она выпустила Уилли, но тот стал крутиться вокруг.

— Вон торговец пирогами, мам. Можно мне пирог? Ну, пожалуйста, мам?