Алисия не видела его до следующего утра. Трэвис пришел на кухню, когда она готовила завтрак. Она не слышала ни как он ложился спать, ни когда он встал утром. Он двигался по-кошачьи мягко, как пума в горах, и мог так же незаметно прийти и уйти. И он был таким же опасным.
Теперь он ничего, кроме слов приветствия, не говорил. Алисия была в напряжении. Она ждала удара, который свалил бы ее с ног, угрозы, что он отошлет ее к отцу и расторгнет брак, или чего угодно, что позволило бы ему сравнять счет. Он съедал то, что ему подавали, целовал Алисию в щеку, демонстрируя обходительность перед Бекки, и снова уходил.
Это сводило Алисию с ума. Ни обвинений, ни упреков, ни злых слов. Он просто уходил по делам, возвращался домой поесть и снова уходил. Их общение, как у совершенно чужих людей, сводилось к простым коротким фразам или замечаниям о погоде. Алисия всерьез подумывала о том, чтобы привлечь его внимание ударом сковородкой по голове.
Однако сказывались многие месяцы изнурительной практики подавления всех эмоций, что позволяло ей и теперь сдерживать свои порывы. Алисия не хотела, чтобы он видел, как она страдает, не хотела, чтобы он видел ее боль. Проходили дни, и она начала догадываться о плане Трэвиса.
Он взял ее с собой в индейскую деревню, чтобы проведать Хомасини и договориться о подаче сигнала, если понадобится помощь. Трэвис нанял новых, умелых в обращении с лошадьми работников для ухода за приобретенными прошлой весной кобылами и их жеребятами. Трэвис показал Алисии, где хранятся бухгалтерские книги, деньги для повседневных расходов, а также копию письма в банк, наделявшего ее правом пользоваться его счетами. Алисия молча смотрела на бумаги, с трудом понимая их смысл.
В субботу, когда Алисия готовилась к еженедельной поездке в город, Трэвис наконец заговорил о своих планах. Алисия укладывала сменную одежду на воскресное утро, когда Трэвис зашел проверить, готова ли она и не нужна ли его помощь.
— В этот раз запасись одеждой на несколько дней.
Алисия недоуменно посмотрела на Трэвиса, который сохранял невозмутимый вид.
— Мы не вернемся домой в воскресенье вечером?
Вглядываясь в оттененный густыми ресницами лазурный блеск ее глаз, Трэвис постарался отогнать сжигавшую его сердце тоску. Не обратил он внимания и на темные круги под ее глазами.
— После службы мне придется уехать для решения кое-каких дел твоего отца. Я подумал, что, возможно, тебе не захочется оставаться здесь одной и ты предпочтешь провести это время в городе.
В его словах не было ничего необычного. Ее отец постоянно разъезжал по делам. На Западе такие поездки отнимали много времени. Территория была обширной и малонаселенной, а для успешного ведения дел приходилось бывать во многих местах. Алисия понимала это. Участие Трэвиса в предприятиях отца было выгодно для них обоих. На этот счет у нее не было возражений. Но Алисию что-то встревожило, и угнездившаяся в сознании опасность не покидала ее.
— Пожалуй, я останусь здесь. Милли согласилась привести в класс мальчиков в понедельник. Они будут ждать меня. Тебя не затруднит привезти меня сюда, прежде чем ты уедешь?
Что бы ни промелькнуло в глазах Трэвиса, на его ответе это никак не отразилось.
— Никаких проблем. Я просто подумал, что тебе не захочется остаться одной.
На этом обсуждение закончилось. Оба предпочитали не говорить о своих чувствах. Трэвис давно привык глубоко их прятать, Алисию же еще в детстве приучили придерживать свой язык. Во время поездки в город их разговор был ограничен обсуждением необычно прохладной для лета погодой. На следующий день они возвращались назад с горьким ощущением расширяющейся между ними пропасти и не находили слов, которые могли бы соединить ее края.
Трэвис смотрел вслед устало поднимавшейся по лестнице Алисии в ожидании, что она обернется и этим даст ему какую-то надежду на будущее. Но она не обернулась. Впрочем, может быть, он этого и не заслуживал. Он ввязался в игру — и проиграл. Возможно, какому-нибудь лощеному филадельфийскому джентльмену лучше знать, как завоевать ее расположение и удержать ее, но он слишком долго был оторван от цивилизации и не знал, что надо делать в таких случаях. Ему хотелось, чтобы Алисия вела себя в соответствии с его представлениями о женщине, но она оставалась самой собой. Ясно, что она никогда его не простит, а он своим присутствием только делает ее еще несчастнее. С этой горькой мыслью Трэвис покинул дом.
Когда на следующее утро Алисия проснулась, его уже не было. Ни нежного расставания, ни каких-либо слов в поддержку или хотя бы простого «до свидания» — ничего! Тяжесть в животе и горечь во рту помешали ей выпить привычную чашку кофе. Каким образом то, что еще совсем недавно представлялось светлым и радостным, так быстро превратилось в гнетущее бремя? Куда делись те возбуждение и счастье, что переполняли ее, побуждали разделить свои чувства с отцом ребенка, растущего в ее чреве?
Наверное, будет лучше, если она сообщит ему об этом когда он вернется. Возможно, она поступает неправильно, скрывая свою беременность. Раньше Трэвис мог беспричинно смеяться, петь и широко улыбаться. Может быть, известие о ребенке и пробудило бы в нем спесь, но, наверное, вернуло бы и смех. Покинувший дом угрюмый, неразговорчивый мужчина не был похож на того отважного шкипера большой лодки, которого она помнила. Алисия попыталась вспомнить, в какой момент в нем произошла перемена, но не смогла. Она помнила только, как он с гордостью и восхищением смотрел на нее. Не с любовью — она была уверена, что любви там никогда и не было, однако теперь он и вовсе на нее не смотрел. Возможно, отказав ему в том единственном, что связывало их — в физической близости, — она отказала ему в радости, которую он нашел в их женитьбе. Даже ей самой это показалось глупым, но если допустить, что их связывало что-то еще, то тогда следовало признать, что она была не права. Ей нужно было полагаться только на себя и не допускать ошибок. Она должна сохранить их брак.
Со свойственной ей упорной решимостью Алисия погрузилась в работу, коротая дни в отсутствие Трэвиса. Постепенно Алисия привыкла справляться со своим немалым хозяйством и слугами. Уроки она давала по вечерам и радовалась каждому новому ученику, а когда кто-то переставал посещать занятия, старалась вернуть ученика в класс. В конце каждого дня она оставляла зажженную лампу в прихожей и отправлялась наверх к себе в спальню. Там она вставала на колени у пустой кровати и молилась о благополучном возвращении мужа.
Прошла уже неделя со дня отъезда Трэвиса, а от него не было никаких вестей. Он не говорил, на сколько дней уезжает. Она думала, что поездка займет всего пару дней, которые она могла бы провести в Сент-Луисе. С ее стороны было глупо не спросить его об этом. Может быть, отец знает?
Через несколько дней Алисия поехала в Сент-Луис с Бекки и Огастом. Честер и Летиция приняли ее с распростертыми объятиями, предложили погостить у них несколько дней, но никакой информации о Трэвисе она не получила. Алисия не могла им задать свой вопрос: ей было неловко. Ей не хотелось признаваться, что у них с Трэвисом не заладилась совместная жизнь. Придется ждать.
Прошла еще одна неделя, наступил июль, прохладный, будто и не лето вовсе. Растения не цвели. Трэвис не писал. В трудах и заботах проходили одинокие дни. Она даже порой забывала о своей беременности, поскольку не с кем было поговорить о ней. Бекки была слишком увлечена своим новым положением, чтобы обращать внимание на растущий живот Алисии, а остальные не считали нужным говорить об этом. Алисия сама потихоньку распускала швы своих юбок.
В середине июля прибыла наконец ее мебель. Отец с Летицией приехали, чтобы отпраздновать это событие. К моменту их приезда растрепанная, запыхавшаяся Алисия была занята беготней от дома к берегу реки и обратно, стараясь проследить, чтобы все предметы были перенесены в дом усталыми помощниками в целости и сохранности. Летиция, мельком взглянув на тени под глазами падчерицы, на ее пока еще изящную фигуру, затянутую только в тонкий муслин, на передник, скрывающий чуть выпуклый живот, приказала Алисии вернуться в дом.
Ее резкий приказной тон был настолько ей несвойственен, что Алисия и Честер недоуменно посмотрели на спокойную обычно француженку.
— Это безумие! Тебе нельзя так крутиться, малышка! Иди наверх. Я найду твою никчемную ленивую служанку, и она принесет тебе теплую воду и чай, а ты отдыхай. Сейчас же!
— Но, Летиция, я не могу…
— Ты что? Хочешь потерять малыша? — напустилась на нее Летиция.
Под изумленным взглядом отца Алисия покраснела и замотала головой:
— Но ведь кто-то должен руководить этими людьми…
— Я сама сделаю это. — Летиция решительно развернула Алисию в сторону дома. — Марш в кровать. Немедленно.
Честер с открытым ртом проводил взглядом направляющуюся к дому дочь.
— Она в положении? Этот ублюдок оставил ее беременной, а сам укатил?
Летиция бросила на него уничтожающий взгляд:
— А кто послал его? Скажи, кто? Ох уж эти мне мужчины! — В экспрессивном жесте она воздела вверх изящные руки и заторопилась на поиски ленивой служанки.
Честер и Летиция остались на несколько дней, чтобы навести порядок в доме, удостовериться, что Бекки и Милли знают о состоянии Алисии и будут ухаживать за ней должным образом. Они пытались уговорить Алисию уехать вместе с ними, но она отказалась наотрез.
— Алисия, это же глупо. Тебе в твоем положении незачем оставаться здесь. Ты должна быть с нами, — пытался убедить ее перед отъездом Честер.
— Кто-то должен присматривать за домом, пока Трэвис в отъезде, — в который раз терпеливо повторяла Алисия.
По правде говоря, ей не хотелось возвращаться в Сент-Луис. Жизнь в городе больше не прельщала ее. Ей предназначено жить здесь в ожидании мужа, поддерживать порядок в доме и вынашивать его ребенка. Она не позволяла себе даже думать о том, что с ним что-то случилось, ее вера была крепка.
"Лорд-мошенник" отзывы
Отзывы читателей о книге "Лорд-мошенник". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Лорд-мошенник" друзьям в соцсетях.