Да, эта девушка достойна уважения, подумал Йэн. Чтобы принять такое решение, необходимы смелость и гордость. Немногие молодые женщины смогли бы отвергнуть такое щедрое предложение, какое Виктория сделала своей подруге.

— Нет никакой необходимости полагаться лишь на собственные силы, — ласково произнес он. — Что плохого в том, чтобы позволить тем, кто вас любит, заботиться о вас?

Не в силах смотреть на его участливое лицо, Мэри тихо заговорила:

— Сколько себя помню, мы с отцом жили в Карлайле. Семья Торн поддерживала нас, хотя назвать это милостыней нельзя. Когда мой отец был викарием, он отрабатывал наше содержание. Однако весь последний год он не мог выполнять свои обязанности. Виктория была так добра, что позволила нам остаться здесь. Я люблю ее сильнее, чем могу выразить словами, но более пользоваться ее благородной поддержкой не буду. Это было бы несправедливо.

Какая решимость в голосе! Интуиция подсказывала Йэну, что Мэри Фултон поступит так, как сказала, невзирая на все его уговоры. Упрямая независимость девушки восхищала его, хотя он был и разочарован.

— Вы очень смелая, мисс!

Мэри подняла на него блестящие, как топазы, глаза, и Йэн с большим трудом вспомнил, что дела этой девушки его не касаются, что он обещал Виктории не строить никаких планов насчет ее подруги.

Словно против своей воли Мэри прошептала:

— Я не чувствую себя смелой. Просто я должна начать новую жизнь где-то в другом месте. После кончины отца очень тяжело здесь оставаться. — Ее голос сорвался. — Честно говоря, мне страшно думать о том, какая жизнь ждет меня без него.

Слеза выкатилась на бледную щеку. Сердце Йэна болезненно сжалось. Он не мог сдерживать свои чувства, как не мог остановить вращение Луны вокруг Земли.

И Мэри тоже не сумела сохранить самообладание. Под навесом ветвей плакучей ивы она не сопротивлялась, когда Йэн Синклер притянул ее к себе. Его грудь под ее щекой показалась крепкой и надежной.

Мэри почувствовала, как Йэн сунул ей в руку большой носовой платок, и уткнулась лицом в тонкую ткань. Слезы потекли ручьями, словно вся боль, что она молча и глубоко хранила в себе после смерти отца, вырвалась наружу.

Только когда рыдания девушки стихли, Йэн Синклер прошептал, ласково поглаживая ей спину:

— Ну, полно! Все в порядке. Иногда горе так велико, что невозможно удержать его внутри. Вам кажется, что вы справляетесь, но горе просто затаилось и мучает так, что спасения нет.

Его ласковый голос звучал у самого ее уха, но Мэри слышала в нем не только утешение, но и необъяснимую боль. Йэн Синклер тоже страдал! Затаив дыхание, Мэри взглянула на него из-под густых ресниц. Он напряженно смотрел на нее, и она не смогла определить чувство, горевшее в его глазах.

Когда Йэн склонил голову и его крепкие, но нежные губы прижались к ее невольно потянувшимся к нему губам, Мэри решила, что вот-вот упадет в обморок от пронзившего ее наслаждения. Сильные руки властно обняли ее, притянули к мускулистому телу. Усилием воли Мэри вырвалась и отвернулась, прижав ладонь ко рту.

Как же она теперь посмеет взглянуть на него? Густой румянец залил ее лицо и шею. Боже! Ведь она даже не знает этого мужчину! Что сказал бы ее отец? Что сам Йэн Синклер теперь подумает о ней?..

— Полагаю, вам следует уйти!

Когда Синклер в ответ заговорил, она невольно взглянула на него, но невозмутимый взгляд и холодный тон ничего ей не сказали.

— Я очень сожалею о случившемся, но давайте не придавать этому особого значения. Вы были расстроены, и я вас утешал, ничего больше!..

Кто он такой, чтобы указывать ей?! В конце концов, это он поцеловал ее!

— Как же вы самоуверенны, милорд! Вы что, всегда утешаете женщин поцелуями? Если так, то мне очень жаль ту, что окажется связанной с вами определенными узами.

Казалось, ей удалось захватить лорда врасплох, но лишь на долю секунды. В его темных глазах сверкнуло изумление и — Боже милостивый! — восхищение!

— Ну и ну! Какая прямота, мисс Фултон! Позвольте ответить на ваш вопрос. Я не всегда целую женщин ради утешения, но пару раз это случалось, и никто не жаловался.

— Вы… вы — невыносимый наглец!

Его взгляд скользнул вниз, остановился на мгновение на ее груди, затем вернулся к лицу.

— Мисс Фултон, вы так соблазнительны, что я не ручаюсь за себя!

Мэри прижала руки к груди, пытаясь защититься от его взгляда.

— Вы, милорд Синклер, ведете себя вызывающе. Неудивительно, что вас прозвали лордом Грешником.

Йэн прищурился, стиснул зубы, и Мэри поняла, что задела его за живое.

— Я был бы благодарен вам, мисс Фултон, — нарочито размеренно произнес он, — если бы вы больше не называли меня так.

— И почему же я должна повиноваться вам?

Он шагнул к ней, и Мэри невольно попятилась.

— Потому что я попросил вас! — Его голос прозвучал спокойно, но в этом спокойствии таилась угроза. — Если вы не в состоянии исполнить вежливую просьбу, я готов предпринять более решительные шаги, чтобы добиться вашего повиновения.

— Почему… вы… вы… Я не останусь здесь ни на секунду!

С этими словами она развернулась и гордо удалилась.

Йэн смотрел ей вслед с раздражением и, как это ни странно, — с невольным уважением. Ну и дерзкая девчонка! Просто невозможно предугадать, что она скажет в следующий момент. Мэри Фултон — полная противоположность его покорной кузине Барбаре. Неожиданно он вспомнил предупреждение Виктории: его отец никогда не одобрит дочь священника. Да, отец был бы вне себя от ярости, если бы Йэн женился на ком-то, столь сильном духом, как Мэри Фултон, на ком-то, кто сумел бы противостоять старому тирану… может, даже победить его.

Но как же она восхитительна на вкус! Как хочется вновь впиться в ее сладкие губы… и еще больше… узнать, так ли нежна прелестная грудь, неумышленно представленная его взгляду, какой кажется…

Некая мысль начинала пускать корни в его мозгу — мысль о том, что Мэри Фултон была бы очень неожиданной и интересной избранницей в качестве его жены. Нет! Нельзя даже думать о подобном!

Кроме того, эта женщина его явно презирает. Ей хватило наглости в глаза назвать его лордом Грешником, что смели делать лишь немногие мужчины… к тому же жестоко за это поплатившиеся.

Нет, самое лучшее в сложившейся ситуации — вернуться в Брайарвуд и спокойно наслаждаться обществом Виктории и Джедидайи. А через несколько дней возвратиться в Лондон, к привычной жизни.

Он не будет думать о союзе с этой дерзкой девчонкой даже ради удовольствия досадить отцу… несмотря на всю ее свежесть и сладость… и изысканно-прелестные формы…

Йэн направился к коню, терпеливо ожидающему его на привязи, но не смог не оглянуться. В одном из верхних окон затрепетала занавеска… Так, значит, она наблюдает за ним! Его губы невольно изогнулись в улыбке, и эта улыбка оставалась с ним на всем пути в Брайарвуд.

Когда на следующее утро в дом викария прибыл лакей с приглашением на обед в Брайарвуд, Мэри решительно сказала себе, что не поедет. Никогда! Во всяком случае, до тех пор, пока этот несносный мужчина гостит там. Мэри передала с лакеем вежливый отказ и извинения: она не сможет присутствовать на обеде.

Лакей с поклоном удалился. Закрыв за ним дверь, Мэри взглянула на карточку в своей руке, затем упрямо вздернула подбородок и выбросила послание в мусорную корзинку.

В гостиной ее ждали последние номера «Тайме» и «Пост». Она уже обвела чернилами несколько объявлений, приглашавших молодых женщин на должность гувернантки. Усевшись за низкий столик, Мэри снова взялась за перо и продолжила исследование газетных колонок. При мысли о том, что она затеяла, девушка загрустила. Конечно, приняв одно из этих приглашений, ей придется уехать очень далеко от всего, что она любит. Но, напомнила Мэри себе, она поступает правильно!


Полчаса спустя, не в состоянии ни на чем сосредоточиться, Мэри покинула уютный дом викария. Прогулка поможет ей привести мысли в порядок. До недавнего времени природа всегда успокаивала ее, может, так произойдет и сегодня?..

Не произошло. Мэри не могла думать ни о чем, кроме поцелуя Йэна Синклера. Почему, о, почему она почувствовала такое необъяснимое влечение к этому развратнику? Почему не смогла сдержать себя?

Мэри шла по дорожке, бежавшей вдоль живой изгороди к церкви. В церковном дворе Мэтью Браун подравниват кусты огромными садовыми ножницами. Пожилой джентльмен ухаживал за церковным хозяйством, сколько Мэри себя помнила, но она не задержалась поболтать с ним, как обычно, только помахала рукой и улыбнулась.

Перед церковью она остановилась и подняла глаза на изящное и в то же время очень уютное здание. Несмотря на внешнюю обманчивую простоту, в строительство были вложены большие деньги, но они не пропали даром. Прекрасные витражи, внутри — изысканная позолота, полированное дерево, ничего броского, во всем строгий вкус.

Но не интерьер церкви привлекал сегодня Мэри, а колокольня с огромным серебряным колоколом, сверкавшим на солнце высоко над ее головой. Правда, от одного взгляда ввысь ее желудок сжался.

Так было не всегда. Ребенком она обожала эту башню. Ей казалось, что, поднявшись наверх, она приближается к небесам и к покойной матери. Однако все изменилось, когда ей исполнилось семь лет и два мальчика постарше ее нашли Мэри там. Они дразнили ее, говорили, что она — всего лишь живая кукла дочери милорда, а она высокомерно ответила, что они просто завидуют. Тогда мальчишки оттеснили девочку к самому краю площадки и пригрозили, что сбросят вниз, если она не возьмет назад свои слова. Гордость не позволила ей это сделать. К счастью, появился ее отец. Мальчишек наказали, но Мэри никогда больше не могла найти в себе сил подняться ни на колокольню, ни на какое-либо другое высокое место. Прошедшие после того события годы так и не излечили ее от страха высоты.