Мэри решительно замотала головой. Не хватало еще, чтобы ей прислуживала горничная той женщины! Она вполне может позаботиться о себе сама.

— Нет, благодарю вас, в этом нет необходимости.

— Что-нибудь еще желаете, миледи?

— Нет, я уверена, что со всем справлюсь.

Большое вам спасибо, — рассеянно ответила Мэри, думая о том, что скоро останется с мужем наедине.

— Господин Йэн?

— Спасибо, миссис Морган. Мне ничего не нужно. Еще раз благодарю вас за помощь.

Экономка присела в реверансе и удалилась.

Мэри стояла в нерешительности. Йэн заступился за нее перед родственниками, и это воодушевило ее, но теперь, когда они остались одни, он снова казался сдержанным и далеким. Сколько же еще пройдет времени, прежде чем они снова станут настоящими мужем и женой?

Он заговорил по-светски учтиво, лицо не выдавало никаких чувств:

— Утром мы позаботимся о горничной для тебя и обо всем другом, что может понадобиться.

— Но я не…

— Ерунда! Тебе нужна горничная. — Лишь сейчас Йэн взглянул на нее. — Мэри, я понимаю, каким тяжелым был для тебя этот вечер, и могу только извиниться за грубость моей семьи.

— Это не твоя вина. Ты за них не отвечаешь…

— Я могу только надеяться, что ты действительно так думаешь!

— Я никогда не обвиню тебя за поведение твоего отца и кузины. Ты защитил меня, Йэн. Что еще ты мог сделать?

Мэри положила голову на его плечо и, почувствовав, что он затаил дыхание, взглянула на него. Его глаза были закрыты, лицо застыло, руки вытянуты и крепко прижаты к бокам. Он стоял так, казалось, вечность, затем медленно взял ее за плечи и, осторожно отстранив от себя, целомудренно поцеловал в висок.

— Мэри, у нас был тяжелый день. Ты устала. Я оставляю тебя, чтобы ты могла отдохнуть.

Она не успела сказать и слова, как он быстро вышел, и дверь между обеими спальнями плотно закрылась.


Утром Мэри надела лучшее из своих повседневных платьев. Она не могла надеть розовое вечернее, а дорожный костюм отчаянно нуждался в чистке, к тому же он совершенно не подходил для дома. Темно-зеленое платье с кремовым кружевным воротником казалось довольно потрепанным среди окружающей ее роскоши, но она не позволит себе переживать из-за этого. Никакая, пусть даже самая дорогая, одежда не поднимет ее в глазах новых родственников.

Мэри уже собиралась покинуть свою комнату и попытаться найти дорогу в столовую, когда в дверь постучали. Повернув ручку, Мэри обнаружила в коридоре Йэна.

Он вежливо поклонился.

— Позволь проводить тебя к завтраку. Мэри закусила губу и кивнула, не зная, как разговаривать с ним. Почти всю ночь она пролежала без сна, размышляя о, казалось, безвыходной ситуации. Чем все это кончится?

Йэн учтиво предложил ей свою руку, и ее сердце забилось быстрее.

— Надеюсь, ты хорошо спала?

— Да, прекрасно, спасибо.

— Я рад. Тебя ждет достаточно трудностей, и лучше встретить их отдохнувшей.

Мэри пристально взглянула на мужа и увидела искреннюю озабоченность в его глазах. Похоже, он тревожится за нее!

Когда они подошли к лестнице, Йэн кивнул на правый коридор и тихо сказал:

— В южной части этажа — комнаты моего отца. Думаю, тебе не стоит ходить туда. Отец ревностно оберегает свое уединение.

Мэри взглянула в темный коридор, не увидела ничего, кроме сумрачных теней, даже сейчас, при свете дня, и покачала головой.

— Не могу представить, что у меня возникнет такое желание.

Они спустились в холл, пересекли его и прошли в комнату, которая оказалась предназначенной для завтрака. Она тоже была отделана в мрачных тонах: травянисто-зеленом и темно-красном, почти багровом. Стол и огромный резной буфет из темного ореха были прекрасны, но громоздки. Мэри взглянула на задернутые бархатные зеленые шторы и подумала, что дневной свет был бы здесь очень полезен, но не сочла себя вправе заявить об этом.

Когда Мэри и Йэн подошли к накрытому столу, за их спинами раздался женский голос. К ним направлялась Барбара. Ее темно-серое платье, очень просто сшитое, безо всяких украшений, тем не менее, было из шелка самого высшего качества. Темные волосы, как и вчера, уложены в аккуратный и элегантный узел. Красивая женщина, с очень выразительными темными миндалевидными глазами, разве что слишком серьезная для своих лет. Мэри была уверена, что Барбаре не больше двадцати пяти.

Но что заставило Мэри пристально вглядеться в кузину, так это ее показная приветливость. Барбара первая протянула Мэри руку:

— Добро пожаловать, Мэри. Сожалею, что не поздравила вас вчера должным образом. Я… мы были просто ошеломлены известием о свадьбе, ведь мы даже не подозревали о вашем существовании.

Мэри коротко пожала протянутую руку. Слова прозвучали достаточно учтиво. Йэн, очевидно, ничего не почувствовал, так как с улыбкой пожал руку Барбары:

— Благодарю, кузина. Ваши поздравления очень дороги нам, не правда ли, Мэри?

Мэри вложила в свою улыбку столько восторга, сколько смогла.

— Конечно, спасибо!

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила Барбара, затем рассмеялась — с горечью, как показалось Мэри. — Впрочем, нет нужды предлагать вам садиться в вашем собственном доме.

— Барбара, я думаю, Мэри не обидится. Напротив, я уверен, что она будет очень благодарна вам, если вы поможете ей обустроиться здесь, не так ли, Мэри? Таким образом, ты сможешь постепенно взять управление домом в свои руки.

До этого момента Мэри и не приходила в голову мысль, что ей придется управлять этим огромным домом.

— Я буду благодарна вам за инструкции. Барбара с деланной улыбкой взглянула на Мэри:

— Я сделаю все, что в моих силах.

Затем она позвонила в колокольчик, лежавший рядом с ее тарелкой. Через двери в дальнем конце комнаты вошла молодая женщина и осторожно приблизилась к столу, с трудом удерживая тяжелый поднос. С грохотом поставив свою ношу на стол, она испустила громкий вздох облегчения.

Барбара недовольно скривилась.

— Вам придется простить Франсис за отсутствие грации. Ее только что перевели в горничные из судомоек. Милдред, другая наша горничная, ждет ребенка.

— Простите, мисс.

Девушка заморгала, смахивая слезы.

— Просто молча накрывай завтрак, — приказала Барбара.

Мэри сочувственно взглянула на несчастную новоиспеченную горничную.

Йэн наливал себе чай, но его взгляд был прикован к открытой двери столовой.

Барбара налила чай себе и Мэри.

— Со слугами необходимо обращаться строго. Именно этого ожидает дядя Малькольм.

Интересно, всегда ли Барбара поступает именно так, как ожидает «дядя Малькольм», подумала Мэри. Лично она не собирается умышленно унижать кого бы то ни было, включая служанку, нервничающую и неопытную. Мэри, не дрогнув, выдержала взгляд Барбары. Вряд ли она и кузина Йэна станут друзьями.

Йэн резко сменил тему разговора, и Мэри поняла причину его рассеянности.

— Барбара, вы не видели моего отца?

— Дядя Малькольм уехал в деревню по какому-то делу. Полагаю, он вернется через несколько часов.

Мэри показалось, что Йэн одновременно испытал и облегчение и разочарование. Появился дворецкий.

— В чем дело, Уинслоу? — спросила Барбара.

Дворецкий поклонился.

— Известие для лорда Йэна. Похоже, в конюшне какие-то неприятности. Его просят подойти.

Йэн тут же поднялся.

— Мэри, прости меня, мне надо идти. Проходя мимо стула кузины, Йэн остановился:

— Кузина Барбара, я собирался показать Мэри дом. Если вы не очень заняты, не могли бы вы заменить меня? Я хочу, чтобы моя жена все осмотрела и поскорее привыкла думать о Синклер-Холле как о своем доме.

Барбара ответила, не оглядываясь:

— Я буду счастлива это сделать, Йэн.

Он мимоходом сжал ее плечо:

— Спасибо.

Только Мэри видела, как опустились веки Барбары, чтобы спрятать выражение глаз, как резко участилось ее дыхание при этом прикосновении, и быстро перевела взгляд на собственную тарелку. Итак, ее вчерашние впечатления были верными. Эта женщина не могла бы более открыто проявить свои чувства к Йэну.

Женщины закончили завтрак в молчании, и Мэри не сожалела: она не могла придумать подходящей темы для разговора, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь предлог, чтобы уклониться от экскурсии, не сулящей ничего приятного им обеим.

— Теперь осмотрим дом? — Голос Барбары прозвучал преувеличенно вежливо.

Может, если держаться в рамках приличий, общение не будет уж слишком невыносимым? В конце концов, невозможно вечно избегать этой женщины. Они живут в одном доме.

Только в трех помещениях первого этажа Мэри почувствовала ту же руку, что обставляла и ее спальню. Это были зимний сад — просторная комната с сотнями прекрасных цветущих растений, маленькая гостиная в персиковых и зеленых тонах и светлый бальный зал с мраморным полом, сверкающий позолотой. Гулкое эхо вторило шагам женщин, подчеркивая призрачную пустоту зала, в котором, как показалось Мэри, не танцевали уже много лет.

Что же украло радость из этого дома? Наверняка когда-то здесь царило счастье. Женщина, так обставившая некоторые комнаты, явно любила жизнь и веселье.

Библиотека была полна книг, и Мэри решила вернуться сюда при первой же возможности. И еще она решила задать вертевшийся на кончике языка вопрос:

— Почему все шторы задернуты? Есть ли какая-то причина отгораживаться от солнечного света?

Барбара изумленно взглянула на нее.

— Солнечный свет вреден для ковров и мебели, не говоря уж об обоях. Они выцветают!

— Но какая польза от всех этих вещей, если никто не может наслаждаться ими?

— Дядя Малькольм предпочитает держать окна зашторенными, и так же ведет свой дом моя мать. Это единственный способ уберечь бесценные сокровища, которые здесь есть. Полагаю, вы поймете, что лучше оставить все как есть. Учтите: граф не одобрит никаких перемен.