Джулиана услышала очередной вскрик, а затем всё стихло. Проезжая ещё один крутой поворот, она замедлила темп и затем вовсе остановилась. Элис сидела посередине тропы. Пока Джулиана спешивалась, горничная, встав на четвереньки, приложила руку к спине и застонала.

— Моя спина, моя бедная спина. Она сломана, сломана!

Барнаби, подъехав, остановился рядом с ними, сидя на лошади и тараща глаза на грязную и стонущую фигуру служанки. Джулиана подошла к ней.

— Успокойся. Тебе что, не за что ухватиться, женщина? Вот, возьми меня за руку. — Джулиана помогла Элис подняться и начала ощупывать и исследовать её под аккомпанемент стонов служанки. — Как я и предполагала. Ничего не сломано. — Она обернулась кругом и заметила россыпь глиняных черепков. — Ничего, кроме моих горшков для трав, Божьей милостью. Гром небесный! Если ты перебила все мои горшки, обещаю, я сдеру с тебя шкуру.

— Я не виновата! — завопила Элис.

Джулиана сморщилась от пронзительного звука, затем вздохнула. — Я знаю, Элис. Не обращай внимания. Этот турнир дурно на меня действует. Отдохни здесь немного. Барнаби, найди её лошадь, а я пойду за корзиной. Не сомневаюсь, что она её где-то обронила.

Девушка медленно направила свою лошадь по тропе. В стороне, под иссохшим кустом, она обнаружила небольшую синюю баночку. Спешившись, Джулиана подоткнула юбку и опустилась на колени на опавшие листья и грязь. К счастью, ей хватило ума надеть старое платье из грубой шерсти и один из самых старых плащей, который за ненадобностью отдала ей мать. Полы одежды тянулись по грязи. Джулиана остановилась, чтобы поднять и перебросить их через руку. Затем начала собирать остальные баночки с травами.

Она продвигалась вдоль тропы, иногда сходя с неё, чтобы отыскать горшочек. На ботинки вскоре налипли толстые пласты грязи. Идти в них становилось всё труднее и труднее. Джулиана свернула полу своего плаща в некое подобие мешка, в котором всё было заполнено небольшими горшочками; каждый тщательно закрытый пробкой и аккуратно надписанный.

Возле заполненной водой рытвины, посреди тропы, Джулиана на мгновение застыла. Это был след от колеса телеги. Она вспомнила, что услышала всплеск, проезжая мимо вслед за Элис. Немного поодаль журчал небольшой ручей, впадающий в реку Клэр. Надо было возвращаться, но она не могла. Девушка всё ещё не нашла горшочек с листьями репейника, растения с остроконечными жёлтыми цветами. Он был нужен ей; одну из дочерей виллана[3] в Вайн-Хилле мучил непрекращающийся кашель.

Девочка, Джакоба, должна была непременно выпить лечебный отвар, приправленный мёдом. Джулиане не хотелось признавать, что основной причиной её плохого настроения было беспокойство о Джакобе и желание как можно скорее добраться до Вайн-Хилла, чтобы вылечить малышку. Вчера Джакоба страдала от сильных судорог. Если силы её истощились, то она могла быть уже в тяжёлом состоянии.

Крепко держа полу плаща, заполненную баночками и горшками, Джулиана осматривала заросли с обеих сторон от тропы в поисках белого сосуда. Внезапно она увидела его валяющимся с противоположной стороны дороги у основания камня размером с наковальню. Её облегчение было столь сильным, что она, не глядя под ноги, шагнула через тропу. Джулиана поскользнулась в луже и приземлилась прямиком в грязь. Ноги погрузились в жижу по самые щиколотки.

— Демоны ада!

Выбираясь из липкой вязкой грязи и балансируя на краю канавы, она подняла баночку, и присела, готовясь к прыжку. В следующий момент она услышала звук, который могла бы распознать еще раньше, если бы не была так занята поисками пропавшей баночки, — приближающийся по направлению к ней цокот копыт. Пошатываясь на краю канавы, она поглядела на дорогу. Из-за поворота, фыркая, вылетел чудовищных размеров вороной боевой конь, которым правил высокий, подстать своей лошади, мужчина. Джулиана отступила назад, но успела заметить яркую кольчугу, изумрудный шёлк и водопад серебряных волос, прежде чем черное брюхо коня поравнялось с ней. Закованная в латы нога толкнула её в плечо. Она пошатнулась, теряя равновесие, и беспомощно взмахнула руками. Горшочки разлетелись. Ноги подогнулись, и она, поскользнувшись в грязи, рухнула обратно в лужу. Джулиана расслышала грозное проклятие.

Она задохнулась, почувствовав холодную воду. Руки коснулись дна канавы, обрушив на её голову и плечи поток грязной жижи. Джулиана отфыркивалась и хрипела, затем заморгала ресницами, уставившись на неизвестного рыцаря. Он осадил коня, животное всхрапнуло и встало на дыбы, хватая воздух, фыркая и вырывая уздечку. Передние копыта опустились в пяти шагах от Джулианы. Из-под них ей в лицо полетела очередная порция грязной воды.

На сей раз, она не просто задыхалась — она яростно кричала.

Отплёвываясь, Джулиана услышала низкий грубый смех. Открыв прежде крепко зажмуренные глаза, она увидела своего мучителя. Рыцарь держался на разъярённом боевом коне так легко, словно это был миролюбивый пони. Он откинул назад длинные локоны цвета серебра и жемчуга и улыбнулся ей. Джулиана тут же почувствовала желание выгнуть спину и плюнуть в него.

Девушка нахмурилась, поймав пристальный взгляд зелёных глаз, по цвету не уступавших изумрудному шёлку, обтягивающему плечи и исчезающему в складках чёрного плаща. Этот взгляд излучал чувственность и искушенность. Несмотря на весь свой гнев, она в оцепенении уставилась на его лицо. Это было лицо легендарного Артура, или молодого воскресшего воина-викинга — широкий подбородок, высокие скулы, решительный прямой нос. Лицо варвара, короля-воина, и оно потешалось над нею.

— Боже мой, — сказал незнакомец, посмеиваясь, при этом голос его зазвучал обольстительной хрипотцой. — Почему ты не отошла в сторону? У тебя есть здравый смысл? Нет, я думаю, его нет, иначе бы ты не сидела в луже, словно маленькая чёрная утка.

Дрожа как от оскорблений, так и от холода, Джулиана почувствовала, как в ней разгорается гнев. Этот нахал снова смеялся! Её руки сжались в кулаки, и она почувствовала в них почерпнутую со дна лужи грязь. Глаза сузились, пока она созерцала закованную в латы воплощённую мужскую дерзость. Затем вскочила на ноги, собирая грязь обеими руками, чтобы швырнуть её прямо в красивое ухмыляющееся лицо. Комок грязи попал ему в грудь, брызги полетели на лицо и волосы. Теперь была его очередь задыхаться и кривиться. Стуча зубами от холода, Джулиана одарила его улыбкой сильфиды.

— Вот так следует приветствовать всех нахальных рыцарей, сэр Грязное Лицо.

Она рассмеялась, но всё веселье исчезло, когда она увидела, как изменилось выражение его лица. Он не ругался и не выказывал ярости, не разразился напыщенными пустыми речами, как её отец. Его чувственная обольстительная улыбка исчезла, сменившись ледяной безжалостностью и полным отсутствием милосердия. В молчании он спешился и направился к ней. Джулиана на мгновение открыла рот, затем, подхватив юбки, кинулась прочь.


Репейник

Эта трава рекомендуется для врачевания ран, нанесённых мечом, воспаления глаз, укусов ядовитых животных, судорог, бородавок и рассеянности. Считается, что полоскание лечебным отваром, приготовленным из листьев репейника, смешанных с сиропом тутового дерева и мёда, помогает при кашле и ангине.

ГЛАВА 2

Грэй де Валенс резко осадил коня и бросил поводья на седло. Когда он направился к темноволосой ведьме, посмевшей бросить грязь ему в лицо, ярость угрожала расплавить тот ледяной покров, за которым он привык скрывать свои эмоции. Он с трудом подавил желание излить на неё весь свой гнев.

Много лет Грэй мечтал о дне, когда сможет посмотреть в лица предателей. Он месяцами планировал возвращение в Уэллсбрук, в место, где скрывался один из них. Продумал каждую деталь внешнего вида, начиная от рельефной серебристой кольчуги и заканчивая украшениями на седле. А эта наглая крестьянская девчонка всё испортила своей грязью!

Грэй попытался побороть гнев, который подобно кислоте, обжигал лёгкие и грудь. Девчонка бросилась бежать, иногда оглядываясь и сражаясь с грязными юбками и ботинками. Её бегство и смущение заставили его улыбнуться. Она притормозила у одной большой лужи лишь за тем, чтобы следом попасть в другую, еще более глубокую… Она ещё не успела вытащить ногу из жижи, а он уже парой широких шагов мигом сократил расстояние между ними.

Высвобождаясь, она нервно обернулась. Он в предвкушении улыбнулся. Девчонка вскрикнула и кинулась вперёд, но он успел ухватить её за талию. Грэй услышал звон, словно что-то разбилось… Пока она вырывалась из-под его рук, из складок её одежды сыпались горшки и баночки.

— Боже правый! — холодно произнес он. — Сейчас я объясню, как следует вести себя маленькой крестьянской утке.

Он посмотрел в серые глаза, недружелюбные, как лезвие меча, и ощутил слабые удары кулачков по своей груди, уголок его рта пополз вверх. Она, должно быть, заметила его ухмылку, так как нападение резко прекратилось. Тёмные брови сошлись над серыми, словно дамасская сталь, глазами, обведенными карим ободком, и Грэй оказался неспособен отвести взгляд от их серебряных глубин. Затем он осознал, что руки обнимают податливое тело, изгибы которого он меньше всего ожидал почувствовать сейчас под своими ладонями. Его ярость начала испаряться. Удерживая девушку одной рукой, он притянул ее ближе и скользнул другой ей под плащ, двигаясь от талии к бедру, слыша, как она втянула воздух.

— Сегодня слишком хороший день, чтобы ссориться с такой красавицей, — прошептал он.

— Я ведь маленькая чёрная утка, помнишь? — ответила она и сильно пнула его в колено.

Острая боль в суставе заставила ногу практически подогнуться. Разразившись проклятьями, он пошатнулся, вступая в лужу, а затем просунул руку ей под колени, поднимая брыкающуюся, изрыгающую ругательства и изворачивающуюся девицу. Его сапог заскользил, травмированное ею колено подогнулось, и Грэй покачнулся. Девчонка полетела вперёд, а он за ней следом.