Элис ждала её в комнате почти на самом верху Девичьей башни. Лодин и Бертрад делили комнату этажом ниже, а Иоланда со своей компаньонкой расположилась в комнатах под ними. Джулиана сидела молча, пока Элис снимала с неё головной убор. В то время как служанка занималась её волосами, она размышляла, почему её попытка замаскироваться с треском провалилась. Он узнал её по глазам. Ей и в голову не могло прийти, что он запомнит её треклятые глаза. Вот если бы они были сверкающего изумрудного оттенка, как его собственные, она могла бы это понять. Но её глаза были обычного светло-серого цвета, как грозовые облака.

Почувствовав себя неуютно при воспоминании о том, как он дразнил и мучил её, Джулиана забралась под одеяла. Она свернулась калачиком и обхватила руками колени, а Элис тем временем убрала её одежду. Хотя комнату освещали только несколько сальных свечей, фрески с выбранными ею самой сюжетами были отчетливо видны на белых оштукатуренных стенах.

На одной из них была изображёна легенда о единороге, а на другой — Франциск Ассизский в окружении обитателей леса. Ей особенно нравилась эта фреска, потому что она следовала его учению. Её привлекали его заповеди об умеренности, единстве природы и человека, гармонии, смирении и любви к сирым и убогим. Брат Клемент, монах-францисканец, живший в пещере в холмах за Уэллсбруком, был её другом. Он постоянно говорил о том, что люди состояли из плоти и крови, а не из одной лишь души, и что они должны быть добрее и вежливее друг с другом.

Мысли о проповедях Франциска Ассизского и брата Клемента успокоили её смятение и привели в приподнятое настроение. Во время их долгих прогулок по холмам брат Клемент говорил о том, что все земные красоты были свидетельством присутствия Бога: птицы, цветы, животные, небо. Когда она подумала об открывающемся с холмов виде переливающейся реки Клэр и тёмной зелени растущего за ней леса, на Джулиану снизошло умиротворение.

Хотя о человеческой красоте брат Клемент никогда не говорил. Что бы он сказал об утончённом Грэе де Валенсе? Была ли его красота ещё одним свидетельством божественного присутствия? Или же его мягкие светлые волосы и сильное тело были всего лишь приманкой, личиной Сатаны? Джулиана раздумывала над этим вопросом, когда послышался стук в дверь, и Элис пошла открывать.

Служанка шёпотом поговорила с пажом.

— Госпожа, слуга одного из наших гостей заболел. Приехал всадник за лекарем, которого ваш отец нанял на время турнира, но этот дурак напился.

— Ладно, — Джулиана сбросила покрывала. — Принеси мой сундучок с лекарствами, а также прихвати мою шкатулку.

Она уже привыкла, что по ночам её звали к постелям больных. Однажды, когда её мать уже отчаялась отучить её от любви к метанию ножей и прочим боевым забавам вместе с братьями, она посвятила Джулиану в тайны трав.

Быстро облачившись в простое льняное платье и накидку, Джулиана приняла у Элис свой сундучок с лекарствами. Служанка и паж пошли впереди вниз по винтовой лестнице, держа в руках свечи. В сводчатой галерее старого зала ждал вооруженный рыцарь, и вскоре Джулиана уже следовала за ним из замка через ворота, ведущие к берегу.

Участок земли между усаженной зубцами оградой и рвом был занят лагерем, и их группа пробиралась среди разноцветных шатров рыцарей и баронов, прибывших на турнир. Джулиана обошла коновязь с лошадьми, прошла мимо оруженосцев, чистивших кольчуги перед сном, придержала юбки, осторожно проходя мимо костров. Затем она замедлила шаг, потому что рыцарь направлялся к палаткам зелёного и белого цветов с золотой отделкой.

Знамя развевалось на ветру, и она увидела на нём изображение дракона, в чьих золотых крыльях отражался свет зажжённых у входа в шатёр факелов. Она замешкалась, поняв, что и плащ стража скрывал цвета, по которым можно было бы определить, что он человек де Валенса. Когда процессия остановилась у маленькой палатки рядом с шатром, занимаемым господином де Валенсом, Джулиана чуть не издала вздох облегчения.

Её провожатый поднял перед ней полог палатки. Держа в одной руке сундучок с лекарствами, а другой, придерживая юбки, она прошла сквозь узкий проход. Оказавшись внутри, она остановилась, чтобы глаза привыкли к тусклому свету свечи. Шёлковые драпировки алого и золотого цветов с абстрактными узорами поразили её взор, кроме того, она заметила большую редкость — опахало из страусиных перьев. Тёмная фигура стояла на коленях подле лежанки, на которой лежал кто-то, укрытый мехом и шелками.

Человек выпрямился во весь свой рост. Джулиана задрала голову. Поворачиваясь к ней, мужчина заговорил:

— Что тебя так задержало, ты, блохастый…

Джулиана почувствовала, как у неё открылся рот, когда Грэй де Валенс хмуро навис над ней, отведя руку назад, чтобы отвесить ленивому ничтожеству оплеуху. Когда они увидели друг друга, он застыл с поднятой рукой. Рука медленно опустилась, пока не повисла вдоль тела. Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Боже праведный, да это же та самая нахальная девица с глазами цвета дамасской стали… опять. — Он чуть-чуть улыбнулся, но от кашля больного на походной кровати всё его веселье как рукой сняло. Он уставился на неё. — А где лекарь?

Джулиана пришла в себя, моргнула и ответила:

— Он напился, и послали за мной.

На этот раз он действительно улыбнулся, оглядев её с головы до ног.

— Это дело не для девицы, моя Джулиана. Мой слуга сильно болен, и для неумелого баловства нет времени.

Последовавший за этим продолжительный и мучительный кашель больного завершился стоном. Джулиана бросила взгляд за спину де Валенса и увидела черноволосого мальчика, мотавшего головой из стороны в сторону на подушке.

— Вы, милорд, можете называть меня госпожой Джулианой. — Больной застонал, и она кивнула в его направлении. — Вы хотите, чтобы я помогла ему, или нет? Говорите быстрее, милорд, потому что я не выношу мужчин, считающих, что женщины-лекари — всего лишь шарлатанки или ведьмы. Судя по звуку этого кашля, ваша нетерпимость и невежество могут стоить жизни вашему слуге.

Он хмуро посмотрел на неё, но ничего не сказал, повернувшись обратно к больному. Опускаясь на колени рядом с кроватью, он хрипло произнёс:

— Это Имад, мой слуга. Помогите ему, если сможете, но будьте осторожны.

Проигнорировав грубость де Валенса, Джулиана поставила сундучок с лекарствами на пол и подошла к нему. На краткий миг она удивилась, что де Валенс окружил какого-то слугу такой роскошью. На походной кровати лежал мальчик, подобных которому она никогда раньше не видела. Его кожа была тёплого коричневого цвета, а волосы — цвета чёрного обсидиана. Худой, с острым, прямым носом и миндалевидными глазами, он что-то гортанно бормотал на незнакомом ей языке. Чтобы ему было легче дышать, под головой у него было несколько дорогих парчовых подушек, но он всё равно хрипел. Джулиана положила ладонь ему на лоб и почувствовала жар.

Когда она склонилась над Имадом, тот снова закашлялся. Жестокий приступ сотрясал его тело. Внезапно перегнувшись через неё, де Валенс наклонился и схватил мальчика за плечи, чтобы удержать его на месте. Когда руки Джулианы оказались прижаты ко лбу и шее мальчика, она поджала губы, и стала ждать, пока его кашель не утихнет.

Её руки находились по обе стороны от левой руки де Валенса, едва не касаясь её. Он пошевелился и упёрся плечом ей в грудь. Джулиана вздрогнула и отстранилась, заставив де Валенса повернуть голову в свою сторону.

Она замерла, увидев мýку в его взгляде. На этот раз, когда она посмотрела ему в глаза, в них не было ни насмешки, ни холодной злобы, а только страх, и ещё — какое-то тревожное напряжение.

Она, запинаясь, произнесла.

— У него катар.

— Я знаю это, женщина, — огрызнулся де Валенс. — Сделай что-нибудь.

Его резкость свела на нет её страх, и она, выпрямившись, уставилась на него.

— Вы будете обращаться со мной уважительно, иначе я и пальцем не пошевелю.

— Наглая маленькая…

Джулиана поднялась на ноги, но он схватил её за запястье.

— Нет, не уходи. Прости. Имад дорог мне, и я волнуюсь за него.

Джулиана посмотрела на его руку, удерживавшую её запястье, и он поспешно её отпустил. Это была небольшая победа, но она не собиралась испытывать судьбу и дальше. Она бы стала лечить мальчика, даже если бы его хозяин был груб, но де Валенсу незачем было об этом знать. Позвав Элис, ожидавшую снаружи, она приказала служанке поставить кипятиться воду на нескольких жаровнях.

Пока Элис и всё тот же воин занимались исполнением её поручения, Джулиана вытащила из-за ворота своего платья цепочку, на которой висел ключ от сундучка с лекарствами. Открыв его, она стала перебирать дюжины маленьких пузырьков, тюбиков, баночек и пучков трав. В конце концов, вытащив небольшой черный тюбик, закупоренный пробкой и воском, и сломав печать, она вернулась к походной кровати, рядом с которой всё ещё стоял на коленях де Валенс.

— Мне понадобится вино.

Одно слово де Валенса заставило воина выбежать из палатки. Спустя всего несколько мгновений он вернулся с плоской бутылью и чашей. Де Валенс наполнил чашу и протянул её Джулиане.

— Держите её покрепче, — сказала она, вынимая пробку из тюбика. — Это волкобойник…

Де Валенс завопил и резко убрал чашу за пределы её досягаемости.

— Волкобойник?! Ты отравишь его. Ты не разбираешься в травах или просто безумная?

— Довольно! — властный окрик Джулианы застал де Валенса врасплох. Он часто заморгал и уставился на неё. — Послушайте-ка меня, господин Всезнайка. Кашель этого мальчика опасен.

Повернувшись к Имаду, Джулиана сдвинула покрывала и указала на его грудь.

— Послушайте его дыхание. Давайте. Приложите ухо к его груди.

Де Валенс подчинился и опустил голову на грудь мальчика. Через короткое время он закрыл глаза.