– Прекрати уходить от ответа, – настояла она. – Я вполне серьезно. Как ты могла мне лгать?

– Я не совсем лгала, – сказала я ей, закрывая ящик бедром. – Просто никогда не конкретизировала детали моей сексуальной жизни. Я имею ввиду, мы делали другие вещи. – Я старалась побороть румянец, чтобы Хлоя не подняла меня на смех. – В любом случае я не хочу, чтобы мне за это влетело. Не хочу, чтобы кто-нибудь еще узнал, что я… боялась. И я полагала, что Рэнди сохранит мой секрет, так как ему было бы стыдно, узнай кто, что он не смог залезть ко мне в трусики или вроде того… И хватит уже об этом.

– Ты боишься? Типа… секса?

Интересно, мои щеки сейчас такие же пунцовые на вид, как и по ощущениям?

– Да, наверное... да.

Хлоя склонила голову на бок и уставилась на меня, так же как пялятся на трехногого льва в зоопарке.

– Боже, Хлоя, не смотри на меня так. Вот поэтому я тебе и не говорила.

– Прости, – сказала она, – просто я… удивлена. Это странно. Я никогда не боялась секса, – она помолчала немного. – А что именно тебя пугает в сексе? Типа, пенисы? Потому что я понимаю, что некоторые из них могут слегка напугать. Или мысль, что в первый раз больно? Или…

– Ох, пожалуйста, прекрати, – сказала я, направляясь, чтобы сесть на кровать рядом с ней. – Нет. Ничего подобного. Страх в том… в том, чтобы позволить кому-то настолько приблизиться к себе. Физически и эмоционально. Мы с Рэнди несколько раз доходили до этого, но… я трусила. Я боюсь позволить кому-то получить такую власть надо мной. Меня пугает, что я буду неспособна все контролировать.

– Ого, – сказала Хлоя, – никогда не думала об этом в таком ключе. Видишь ли, для меня все наоборот.

– Что ты имеешь в виду?

– От этого я чувствую, словно все контролирую, – объяснила она. – Типа, ну не знаю. Я начала шалить, после того как отец ушел от нас, и это может звучать так, словно у меня комплекс брошенного ребенка, но это неважно. Я не искала жалости; я искала что-то, что могла бы делать сама. Что-то, что было бы моим. Родители были поглощены обливанием друг друга дерьмом и разборками по поводу раздела барахла, и я ничего не могла с этим поделать. Потом нам с мамой пришлось переехать в нашу паршивую квартиру, и я чувствовала себя так, словно у меня ничего нет. Ничего, кроме моего тела. Это единственное, что я могу контролировать. Для меня секс – это мой способ контролировать свое тело. Занимаясь им, я всем управляю. Не надо меня анализировать по поводу всего этого, или говорить, что ты сожалеешь по поводу моей семьи, или что-то еще вроде этого. Я не этого хочу. Я просто… думаю, это интересно – как по-разному мы смотрим на секс.

– Так и есть, наверно, – я вздохнула и положила голову ей на плечо. – Ненавижу парней.

– А я скучаю по парням.

Хлоя помогла за пару часов привести дом в порядок. Прибрав комнату, мы откопали чипсы и содовую, которые я прикупила пару дней назад. Я расставила банки с содовой на письменном столе: диетическая, без кофеина и обычная – слева направо. Так же я хотела расставить и пачки чипсов, которые Хлоя свалила на комод, но она удержала меня.

– Ну, я тут поспрашивала и навела справки о Блондиночке, – сказала она, усаживаясь опять на кровать, после того как комната была полностью готова к пижамной вечеринке. – Она второкурсница. Ее зовут Отем Эллиот. Что это, черт возьми, за имя такое Отем?[35] Почему они не назвали ее просто Фолл[36] или Депрессивный-период-когда-все-начинает-увядать.

– Это красивое имя, Хлоя.

– Ладно, – фыркнула она, – но трахаться в общественном туалете? Кто так делает?

– Хм, Хлоя…

– Окей, ладно. Я это делала. – Она перебросила волосы через плечо. – Господи, Лисса, нет бы помочь. Я пытаюсь тебя утешить, а ты лишь мешаешь.

– Все в порядке, – сказала ей. – Тебе не нужно ничего говорить. Особенно о ней. У меня нет к ней ненависти. Не она меня предала.

– Верно… Но ее платье было действительно очень, очень уродливое.

– Хлоя! – я рассмеялась.

– Я просто сказала. Ее фигуре вообще не подходят вещи с V-образным вырезом. Ты выглядела намного привлекательней.

– Ну да. Это и впрямь так, – сказала я с улыбкой.

В этот момент внизу раздался звонок в дверь.

– Это, должно быть, девочки, – сказала она, вскакивая с кровати.

– Все же, как тебе удалось заставить их прийти? – спросила я, вставая и следуя за ней из комнаты. – Просто я считала, что они не появятся.

– О, это было легко, – сказала Хлоя. – Я взломала твою электронную почту и разослала им письмо, в котором, унижаясь и подхалимничая, умоляла их прийти, обещая за это мороженое. Кстати, тебе надо бы заказать его. Прости, забыла предупредить.

Я остановилась на середине лестницы, а Хлоя продолжила спускаться.

– Как ты узнала мой пароль? – спросила я.

Она развернулась у основания лестницы и улыбнулась мне:

– Лисса, я твоя лучшая подруга. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что твоим паролем будет слово «искупление». Эта книга постоянно у тебя под подушкой с затасканными страницами и загнутыми уголками. – Она подмигнула мне и побежала к входной двери, чтобы открыть гостям.

Я одновременно ненавидела ее и любила.


– Ладно. Так в чем дело? – спросила Сьюзен, сев на мою кровать и скрестив ноги. Она приехала последней, в этот раз – двадцать первой. В моей комнате было душно, но я не могла больше прибавить кондиционер. Это была неудачная идея.

Так же как и пустить Келси в мой дом.

Она плюхнулась на кровать рядом со Сьюзен, после того как Хлоя отчитала ее, за то что та мельтешила по комнате, таращилась на меня и делала едкие замечания. Кажется, точные слова Хлои звучали так: «Сядь и закрой свой поганый рот, иначе я найду гораздо, гораздо более мучительный способ тебя заткнуть».

– Я не могу поверить во все это дерьмо, – огрызнулась она, очевидно, не принимая всерьез угрозу Хлои. – Что ты о себе возомнила, Лисса?

Я чувствовала, как начинаю нервничать, руки тряслись, пока я снова и снова пересчитывала девочек в своей голове. Их было слишком много. Если они взбесятся или начнут орать… В голове пронеслись картинки хаоса, в груди сдавило. Что, если они устроят бардак в моей комнате?

– Келси, к чему ты ведешь? – спросила Сьюзен, скучающим тоном.

– К тому, – сказала Келси, – что Лисса – лицемерка. У нее даже не было секса, но она решила, что может сказать нам перестать им заниматься? И все это для того, чтобы решить ее проблемы.

– Келси, прости, но, может, ты уже к чертям заткнешься?

Я повернулась и была шокирована, узнав в говорившей Эллен. Наши взгляды встретились, и Эллен слегка мне кивнула, прежде чем вновь сфокусировать свое внимание на побледневшей Келси.

– Это не только проблема Лиссы, – сказала она, – но и всех нас. Ты тоже жаловалась на вражду, если вдруг ты забыла. А на прошлой неделе пела Лиссе дифирамбы. Так что перестань вести себя свысока, будто ты лучше всех. Нас всех уже задолбало твое дерьмо, и прямо скажу, сейчас Лисса нуждается в дружеской поддержке. Мы все будем готовы прийти на помощь или утешить тебя, если выяснится, что твой парень долбоеб. Поэтому не могла бы ты выказать ту же любезность?

Наступило долгое молчание, которое порядком впечатляло, учитывая, сколько девочек было в комнате.

Келси глубоко вздохнула, и мы все ждали, что она предпримет. Я была готова броситься на защиту Эллен, чтобы уберечь ее от острых и длинных нарощенных ногтей нападающей на нее Келси, когда та заговорила, сделав момент еще более невероятным:

– Да, ты права, Эллен. Прости.

– Святое дерьмо... Это... Ад что, замерз? – спросила Хлоя, прижимая руку к сердцу.

– Заткнись, – огрызнулась Келси, а после посмотрела на меня. – Я сожалею, Лисса. И о том, как Рэнди поступил с тобой, и о своем поведении. Это было не круто.

– Эм... спасибо, – глубоко вздохнула я. – И сказать по правде, может, ты и права. Я была не права, что скрывала от вас, девчонки, эту деталь. Я просто не хотела, чтобы вы меня судили. Чувствовала себя, будто я ненормальная или типа того, потому что еще не занималась этим. А потом, обсуждая мой план, вы офигели, выяснив, что Мэри не спешит с этим. И даже после того, как ей хватило смелости признаться в этом, я просто не смогла… Все же, я не должна была лгать, учитывая, что я просила всех вас сделать. Не то чтобы это имело сейчас значение. Думаю, забастовка окончена.

По комнате пробежал шелест шепотков удивления.

– О чем ты говоришь? – спросила Эллен. – Парни продолжают воевать, не так ли? Прошлой ночью машину Адама попортили вандалы, так что соперничество явно не закончилось. Мы не можем прекратить забастовку.

– Одним из поводов для вашего беспокойства были возможные измены, – напомнила я. – Что из-за того, что мы ограничим парням доступ к сексу, они начнут изменять. Что ж, как раз это со мной и произошло, так что вы были правы. Нам не следовало вообще это затевать.

– О, черт, нет, – сказала Хлоя. – Не говори так. Я сказала это на первом собрании и повторю: если парень тебе изменяет только потому, что ты не будешь с ним трахаться, то он придурок, и тебе не следует с ним быть в любом случае. Если уж на то пошло, Лисса, это был отличный план. Он позволил тебе выяснить, какой Рэнди на самом деле засранец, и теперь уже между вами все кончено.

Я вздрогнула. Я знала, что она права, но мысль, что это к лучшему – что для меня было к лучшему то, что он бегал за другими девчонками – все еще уязвляла, и, наверное, не перестанет в ближайшее время.

– Давайте на чистоту, – сказала Сьюзен, вставая на ноги, что было непросто, так как каждый сантиметр пола бы занят телами девчонок. – Кто за преждевременное прекращение забастовки, поднимите руку.