Итак, девушка-администратор, нахмурившись, второй раз пробегала глазами список больных.

– Нордофф, – повторила я еще раз на всякий случай. – Она должна была прийти еще утром, я сама привезла ее к вам. По предварительной записи. Она должна была провести здесь весь день. Я – ее невестка. Будущая, – уточнила я.

Девушка уже вносила имя Эльспет в компьютер.

– Простите, у нас нет больной с такой фамилией.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Странно, подумала я. Но, с другой стороны, даже хорошо, что у меня есть время посидеть в машине и поплакать. Да и Эльспет, я думаю, все равно будет приятно потом, когда она узнает, что я волновалась за нее и искала.

Я забралась в «мерседес», закрыла все окна, которые, к счастью, были тонированными, и дала волю слезам. Так, мокрая от слез и от жары в запертой машине, я просидела до трех часов, пока Эльспет не показалась в дверях амбулаторного отделения. Я видела, как она вытащила мобильный телефон и стала набирать номер. Через несколько секунд зазвонил мой мобильник, валявшийся на пассажирском сиденье.

– Я освободилась, – сказала Эльспет.

– Я уже жду вас в машине, – ответила я.

Когда она открыла дверцу, то сразу заметила, что я плакала.

– Лиза, не надо так убиваться, – сказала она, – врач говорит, уж до свадьбы-то я всяко дотяну. Да и после еще немного успею на вас порадоваться.

– Я заходила, хотела посидеть с вами, но администратор не нашла вашего имени в списке пациентов.

Я посмотрела на Эльспет. В машине было очень жарко, и я заметила, что у нее даже лоб покраснел.

– Ну, должно быть, девушка просто выполнила мою просьбу, – пояснила она. – Я предупредила ее утром, чтобы ко мне никого не пускали. Так и сказала – никаких посетителей.

– Я же ваша будущая невестка. Неужели и мне нельзя?

Эльспет взяла меня за руку и легонько сжала ее.

– Ты хороший человечек, Лиза.

– Что сказал врач на этот раз? – спросила я. – Не хотите со мной поделиться?

Эльспет приподняла очки и устало потерла переносицу.

– Не сейчас, дорогая. У меня был трудный день, я переутомилась.

Всю дорогу до Малибу мы молчали, а едва вошли в дом, Эльспет тут же отправилась спать.

Я пошла в сад, нашла Пикассо и уселась неподалеку от него, глядя, как садится солнце. В кои-то веки мерзкая птица, кажется, почувствовала мое настроение и ни разу не нарушила тишину и величественность заката своим противным криком, от которого обычно закладывало уши.

Когда сегодня утром Джо сообщил мне о Дженнифер, о том, что они с Ричардом помолвлены, во мне что-то перевернулось. С тех пор прошло не так много времени, но я чувствовала, что я уже не та, что прежде. Мой мир рухнул. Я была как Джульетта, увидевшая Ромео мертвым. От отчаяния у меня опустились руки, и я отдалась на волю судьбе. Нет, я не покончу с собой, но и бороться больше нет смысла. Пусть все идет так, как суждено. Я выйду замуж за Эрика. И это будет хуже физической смерти – это будут похороны любви.

Глава двадцать пятая

День, когда Брэнди должны были делать операцию, выдался пасмурным и унылым – как и тот день, когда врачи сказали, что у нее рак. Пикассо тоскливо бродил по саду с таким видом, словно влажность, повисшая в воздухе, проникла глубоко в его перья, они отяжелели и теперь ему не хватало сил поднять и раскрыть свой роскошный хвост. Я сидела в оранжерее и безучастно смотрела на океан. Тяжелые серые волны одна за другой накатывались на берег. Джо обещал позвонить мне, как только операция закончится.

Эльспет совершенно не замечала моей тревоги. Возможно, впрочем, просто не хотела замечать. Подготовка к свадьбе поглотила ее целиком, и она не хотела отвлекаться ни на что другое. Заручившись согласием отца Дэвида из церкви Святого Экспедитора провести обряд бракосочетания на дому, чтобы ей не пришлось тащиться далеко, она разработала план срочных действий по подготовке виллы к свадьбе. На все про все у нее оставалась неделя.

За банкетную часть и меню должен был отвечать ее любимый шеф-повар из отеля «Беверли-Уилшер». Цветы заказали у флориста, который обслуживал последнюю церемонию вручения «Оскара». Светло-розовые розы. Сорт – «застенчивая невеста». Каждому приглашенному в качестве знака внимания была отправлена серебряная коробочка с бутоном такой розы внутри. Список гостей Эльспет, естественно, составила сама. В первую очередь в него вошли – не считая родственников, конечно, – те дамы, с которыми она устраивала деловые обеды и чаепития. Естественно, были среди приглашенных и владельцы музеев и художественных галерей. Нашлось место и врачам. В частности, приглашения были отправлены кое-кому из клиники Святого Экспедитора. Пробежав взглядом по списку, я нашла того, кого искала: «Доктор Скотт Уолкер, приглашение на два лица».

– Если хотите, я могу принести из кабинета адресную книгу Эрика со списком его знакомых, – совершенно искренне предложила я Эльспет.

Она лишь надула губы и сказала:

– По-моему, список и без того получился слишком длинным. Нет, не то чтобы я собираюсь в чем-то ограничивать вас, молодых. Более того, свадьба должна быть настолько шикарной, чтобы утереть всем нос на долгие годы. Но все дело в моем здоровье. Боюсь, я просто не выдержу, если здесь будет слишком много народу.

От себя я внесла в список всего четыре имени: Джо, Брэнди, Антонио (хозяин «Ледибойз») и Аталанта. Не пригласить Аталанту я просто не имела права: она ведь была готова по-пластунски ползти через весь Лос-Анджелес, ломая свои шикарные ногти, лишь бы ей дали шанс побывать на светском мероприятии такого масштаба, как свадьба Эрика Нордоффа. Впрочем, учитывая отсутствие в списке приглашенных друзей и коллег самого Эрика, это событие, при всей своей светскости, переставало быть столь привлекательным для того, кто хотел завести знакомства среди голливудских режиссеров и продюсеров.


Как же долго тянулся этот день! Брэнди забрали в операционную в семь утра. С трех часов пополудни я уже не отходила от телефона, ожидая новостей и всеми силами надеясь, естественно, на лучшее. Телефон звонил непрерывно, но не этих звонков я ждала. Начиная с половины четвертого приглашенные, получившие свои розочки из ателье «Флер Фантазия», принялись отзваниваться и благодарить за приглашения.

– Как же ждала этого дня вся наша семья! – ворковала Эльспет в трубку телефона в ответ на дежурное поздравление от одной из мерзких кузин-двойняшек. – Ну разве это не чудесно?

Я, как и положено скромной невесте, покорно кивнула. Тут Эльспет наконец заметила, что приклеенная к моему лицу улыбка как-то не очень соответствует выражению глаз и вообще моему настроению.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сообщила она мне словно по секрету. – Конечно, тебе грустно. Вся семья Эрика будет в сборе, а ты останешься одна, без родственников. Но поверь, это дело поправимое.

Она ласково, я бы даже не побоялась сказать «любя», погладила меня по щеке.

– Надеюсь, мой маленький сюрприз сможет развеселить нашу грустную красавицу.

Эльспет дотянулась до верхнего ящика прикроватной тумбочки и извлекла оттуда большой конверт. Я догадалась, что лежит внутри, еще до того, как открыла его. Ну конечно, два билета Лондон – Лос-Анджелес первым классом туда и обратно. С открытой датой.

– Иди и срочно звони родителям, – с улыбкой скомандовала Эльспет. – И пусть только попробуют отказаться! Никакие отговорки не принимаются. Они должны быть на свадьбе – и точка.


В тот же день ближе к вечеру я получила по электронной почте письмо от мамы с папой. Впрочем, писала, разумеется, мама. Именно она всегда звонила мне или, когда звонила я, немедленно забирала у папы трубку.

«Дорогая Лиза, – писала мама, – у нас всю неделю идет дождь. (Весьма традиционное начало для английского письма: первым делом – о погоде. О плохой погоде.) Папа не работает в саду, и к тому же у него сорвалась игра в гольф. Поэтому он целыми днями занят только тем, что сидит дома да изводит меня. Единственным нашим развлечением за это время была поездка в гости к Колину и Салли. Они пригласили нас на чашку чая в честь окончания ремонта на веранде…» Веранда, ремонт… Просто средневековье какое-то. «…Нам здесь тебя очень не хватает. Ты пойми, Лиз, мы все желаем тебе удачи, но не могу не признаться, что мне было бы спокойнее, найди ты свое счастье и успех здесь, в Солихалле. Лос-Анджелес – это ведь так далеко! Мы с отцом даже стали включать телетекст, чтобы лишний раз посмотреть, какая там у вас погода».

– Тепло здесь, мама, тепло и солнечно, – пробормотала я себе под нос.

«…Ты уж там следи за собой. Смотри не простужайся. Когда выходишь гулять, укрывай поясницу, чтобы почки не застудить. Это только кажется, что там у вас все время жарко, а вот миссис Митчелл сказала мне, что по вечерам, когда ветер дует с моря, в этом Лос-Анджелесе очень даже сыро и можно простудиться. И еще: не вздумай выходить из дому, не намазавшись солнцезащитным кремом! Это только кажется, что у вас там облачно, а на самом деле можно запросто обгореть.

Папа тут даже вышел в Интернет на днях – выяснял, рейсом какой авиакомпании дешевле лететь до Лос-Анджелеса. Если ты задержишься там до Рождества, мы, наверное, соберемся и приедем к тебе в гости. Правда, миссис Митчелл говорит, что долгие перелеты в эконом-классе, там где и ноги-то вытянуть негде, очень вредны в нашем возрасте. Сосуды-то у нас капризные, вот у нее и тромбофлебит начался как раз после того, как она слетала в Америку.

Наверное, к тому времени, как ты получишь это письмо, мы уже ляжем спать. Кстати, на этой неделе по телевизору повторяют „Гордость и предубеждения“. Миссис Митчелл утверждает, что этот сериал пользовался большим успехом и в Америке. Видишь – значит, и в Англии могут снимать хорошие фильмы. Колин говорит, что он как-то раз видел съемочную группу даже у нас в Солихалле.

Мы тебя очень любим. Целуем, обнимаем. Мама и папа».