— Не может быть! Племянница графини Апраксиной! Вы уже больше не сочувствуете бедным, если сняли ваш сарафан?

Княжна подняла глаза и увидела белозубую улыбку своего московского кавалера Михаила Печерского. Она сначала не знала, как ей реагировать, но, посмотрев на добродушное лицо молодого человека и веселые смешинки в его синих глазах, девушка тоже рассмеялась и ответила:

— Англия не сможет пережить вид этой «варварской» одежды и уйдет на дно, а я очень сочувствую ее гражданам, поэтому не надеваю здесь сарафан и хожу в местных нарядах.

Долли указала рукой на свое легкое белое муслиновое платье, расшитое в тон гладью и украшенное только тонким светло-голубым шелковым кушаком с такой же вышивкой.

— А можно мне хотя бы сейчас узнать ваше имя? — умоляюще попросил молодой человек.

— Меня завтра на балу представляют государю, можете и вы представиться мне там официально, меня будут опекать графиня Ливен и великая княгиня Екатерина Павловна, — скромно потупив глаза, сообщила кавалеру Долли. Почему-то этот молодой красавец граф с первой встречи показался ей очень забавным, и сейчас она снова боялась расхохотаться.

— Да разве обычный мужчина сможет пробиться сквозь такую оборону? — изумился граф.

— Не я это сказала, — парировала Долли и, обойдя Печерского, побежала вниз по лестнице.

Вечером, накануне бала, князь Алексей приехал со службы пораньше и успел на семейный ужин.

— У меня есть для всех сообщение, — объявил он, когда все домашние уселись за стол. — Я не зря просил тетушку привезти в Лондон все драгоценности семьи, потому что принял решение разделить их между моей женой и сестрами. Княгине я передаю все драгоценности, считающиеся фамильными: то есть те, которые мой отец получил по завещанию своего отца, а я уже принял их от него, и драгоценности моей матери, царевны Нины. Те же украшения, которые принадлежали княгине Ольге Петровне и нашей бабушке, должны быть разделены между моими сестрами. Я прошу тетушку и Катю сегодня вечером разобрать украшения по ларцам, и я сам вручу Долли ее часть драгоценностей, а украшения остальных сестер будут находиться у меня и ждать их выхода в свет.

После ужина тетушка и Катя оставались в кабинете князя так долго, что уставшая Лиза отправилась спать, захватив с собой Дашу Морозову. Луиза и Генриетта давно ушли в свои комнаты, и Долли сидела в гостиной одна. Любопытство не давало ей уйти, и она, свернувшись калачиком на диване, думала о завтрашнем бале. Платье, которое сшили мастерицы Луизы для ее первого выхода в свет, было великолепным. Молодым девушкам, выезжавшим первый сезон, разрешались только светлые цвета нарядов, и Долли выбрала для платья нежный очень светлый газ оттенка мяты и такого же цвета атлас для чехла. На платье по подолу была шелком вышита широкая прозрачная кайма из цветов и листьев, и такая же кайма, только узкая, была на оборке вокруг низкого декольте. Наверное, она теперь сможет надеть на бал и свои драгоценности, если в ее ларце окажется жемчуг.

Наконец, дверь отворилась и из кабинета вышли Алексей с Катей и тетушка. Брат сразу заметил Долли, лежащую на диване.

— Лисичка, любопытство не позволило тебе уйти спать? — спросил он и повернулся к жене, — нужно было заключить с тобой пари, на приличную сумму, что наша Долли будет ждать до победного конца. Ладно, я провожу тетушку, а тебе разрешаю тожественно вручить нашей дебютантке ее ларец.

Князь Алексей протянул жене ключ, который достал из кармана, предложил графине Апраксиной руку и повел ее к лестнице, а девушки вернулись в кабинет.

— Давай все посмотрим, — попросила Долли, — мне ужасно любопытно посмотреть, что кому из нас отобрали.

— Не обижайся, но без разрешения мужа я не могу это сделать. Могу показать тебе только то, что досталось тебе и мне, — твердо сказала Катя.

— Ну, ладно, давай посмотрим наши украшения, — согласилась Долли, изнемогая от любопытства.

— Вот — твой ларец.

Княгиня протянула золовке большую резную шкатулку из кедра. Долли взяла ее и открыла. Драгоценности лежали в бархатных мешочках. В ларце оказались широкое бриллиантовое колье в виде гирлянды роз, а к нему — браслет и серьги, три нити крупного жемчуга, скрепленные аграфом с большим изумрудом, и серьги с тяжелыми грушевидными жемчужинам. Долли особенно понравились аметистовый гарнитур, ожерелье из золотисто-коричневых топазов, разделенных брильянтовыми и жемчужными вставками, и фермуар в виде букета цветов с сапфировыми лепестками и бриллиантовыми листьями. А множество разных колец, серег и браслетов она даже не смогла сразу запомнить.

— Ну что, ты довольна? — тревожно спросила Катя.

— Еще бы, — радостно сообщила Долли, — ведь Алекс к тому же подарил мне бабушкин гарнитур из изумрудов на восемнадцатилетие.

— Я рада, — с облегчением вздохнула Катя, — ну что, теперь будешь смотреть мои?

— Конечно, давай.

Княгиня достала из шкафа большой перламутровый ларец с фигурным ключом и несколько шкатулок. Она повернула ключ в замке ларца и откинула крышку.

Долли ахнула: на алом бархате сверкало тяжелое рубиновое ожерелье, рядом лежали два браслета, серьги и кольцо. Рубины были огромные, обрамленные бриллиантами, а само ожерелье было сделано в виде широкого полумесяца.

— Катя, это — царское украшение, на него, наверное, можно купить половину Москвы! — предположила княжна.

— В этих украшениях венчалась царевна Нина, — объяснила княгиня.

— Невероятная красота, — вздохнула Долли и попросила, — дай мне их на эту ночь, померить с моими новыми платьями. И больше уже ничего смотреть не будем.

— Ну, бог с тобой, бери, только утром положим обратно, я пока Алексу ключ не верну, — согласилась Катя, убирая свои шкатулки в шкаф, — пойдем, помогу тебе донести драгоценности.

Княгиня подхватила перламутровый ларец, Долли — кедровый, и они, обсуждая красоту украшений, дошли до спальни княжны. Здесь невестка отдала ей ларец и, попрощавшись, ушла в свою комнату.

Почти час Долли мерила украшения, подбирая под каждое одно или два новых платья. Все драгоценности были сказочно хороши! Только под роскошные рубины у нее не было ничего красного — все ее платья были нежных цветов и не оттеняли страстной красоты камней.

— Сарафан! — вспомнила Долли — ведь у меня есть ярко-красный шелковый сарафан.

Она достала из гардеробной сарафан и, раздевшись, натянула его на голое тело. Рубины над алым шелком засияли на ее белой коже царственным волшебным блеском.

— Вот так нужно носить эти украшения, — сказала своему отражению Долли, но, представив лицо Алекса, увидевшего Катю в таком виде, засмеялась. Ее брат вряд ли переживет такое.

Девушка подошла к открытому окну и выглянула в сад. Теплая летняя ночь манила на воздух, звезды усыпали небосвод, а полная луна освещала ночной сад, рисуя на траве загадочные тени. Долли так захотелось погулять, но, глянув на свой наряд, она вспомнила о прислуге.

Решив, что английская прислуга будет скандализирована, княжна не решилась выйти, но потом вспомнила о ключе, который она еще три дня назад раздобыла у Луизы. Этим ключом открывалась садовая калитка между домом Черкасских и соседним дворцом, в котором раньше жила великая княгиня Екатерина Павловна. Теперь дворец стоял пустой — в нем даже слуг не было, и Долли уже два раза гуляла по большому парку, где были маленький пруд, мраморная беседка и даже белый ажурный мостик.

Княжна взяла ключ и, выскользнув из своей комнаты, побежала по коридору, а затем по лестнице, не встретив никого из слуг. Она открыла входную дверь и вышла в сад. До заветной калитки девушка дошла за пару минут и, повернув ключ в замке, оказалась в ночном парке.

— Как хорошо!.. — вздохнула Долли.

Она гуляла по дорожкам, чувствуя себя принцессой из сказки. По кружевному мостику княжна перешла через пруд и оказалась в беседке. Мраморные скамьи были холодные, и она прислонилась к колонне, мечтательно глядя на луну. Тишина завораживала, как будто затягивала в волшебную страну. Долли закрыла глаза и произнесла свое любимое заклинание:

— Всё будет хорошо, все мои любимые люди будут здоровы, мы обязательно будем все вместе, и я буду здесь счастлива.

Вдруг сильные руки схватили девушку и резко повернули. Она испуганно открыла глаза и в неверном свете луны увидела перед собой высокого, смуглого черноволосого человека, а когда взглянула в темные глаза мужчины — ужас накрыл ее с головой. Княжна вспомнила, где видела этот холодный взгляд волка. Теряя сознание, она поняла, что Островский пришел забрать ее жизнь.

Глава 11

Герцог Гленорг подъехал к воротам своего столичного дворца, раздраженно спрашивая себя, зачем нужно было выдергивать его из поместья. Он совершенно не хотел возвращаться в пустой дом, где по-прежнему не было ни одного слуги, но обстоятельства в лице принца-регента не оставляли ему выбора. Правда, сегодня Чарльз вез с собой камердинера — срочно повышенного из лакеев сельского паренька по имени Билли, но толку от парнишки пока было мало, хотя тот и очень старался.

Когда неделю назад Чарльз увидел в окошко экипажа высокие ворота из кованого железа, а за ними прямую, как стрела, широкую подъездную аллею, его сердце радостно забилось. Как будто прорвав плотину, картины счастливого детства одна за другой начали вставать перед глазами молодого человека, и везде с ним была матушка. Ее воздушная, нежная красота так и осталось для сына идеалом на всю жизнь. Белая кожа с нежнейшим румянцем, большие голубые глаза, совсем светлые белокурые волосы и, самое главное, выражение нежной кротости и доброты на лице — превращали герцогиню Абигайль в ангела. И сейчас Чарльзу казалось, что нежный ангел в белом платье манит его то из беседки над озером, то из розария, то с балкона Гленорг-Холла.